— Мне нравится, как это звучит, — замечает он.

— Что звучит?

— Твой смех. Мне нравится заставлять тебя смеяться.

— Ну, я люблю, когда ты заставляешь меня смеяться, — говорю ему с усмешкой. GPS сообщает, что приближается пункт нашего назначения, поэтому я выглядываю в окно в поисках места, где мы собираемся остановиться. Однако все, что я вижу, — это снег и деревья.

Лука ведет внедорожник по вспаханной подъездной дорожке к закрытому входу. Он нажимает кнопку внутри машины, и секунду спустя ворота открываются. Лука проезжает дальше, и подъездная дорожка кажется бесконечной. Но ожидание того стоит, когда я вижу дом.

Двухэтажный черно-коричневый дом выглядит привлекательно и словно сошел с картины, окруженный высокими соснами и заснеженными горами.

— Я заберу наш багаж позже, — говорит мне Лука, когда мы выходим из внедорожника. — Давай сначала осмотрим дом.

— Хорошо, — у меня кружится голова от волнения.

Лука открывает входную дверь, и мы входим в парадный вход.

Планировка открытая, повсюду деревянные балки. Первый этаж состоит из официальной гостиной, столовой рядом с огромной современной кухней, комнаты отдыха, кабинета с огромным телевизором на стене, подвешенным над камином, и главной спальни с просторной душевой кабиной в ванной комнате.

Я бросаю взгляд на винтовую лестницу, обвитую вокруг огромного ствола дерева и ведущую наверх.

— Сколько здесь спален? — спрашиваю я.

— Семь, — говорит он, прежде чем притянуть меня в свои объятия.

Он покрывает поцелуями мою шею и ухо, прежде чем прошептать: — И я бы хотел трахнуть тебя в каждой из них, прежде чем мы уйдем.

— Обещаешь? — Мой голос хрипит от желания.

— Обещаю, — говорит он, прежде чем схватить меня за задницу и притянуть вплотную к себе, чтобы я могла почувствовать его возбуждение.

Я не знаю, бывает ли когда-нибудь время, когда Лука не хочет меня. И, боже, это так приятно — быть желанной.

— Давайте начнем с главной спальни, — предлагаю я.

— Это звучит как отличная идея, — говорит он, прежде чем взвалить меня на плечо и, как пожарный, потащить по коридору в комнату.

— Ты такой пещерный человек!

— Только когда дело касается тебя, — признается он.

Глава 47

Верона

На следующее утро мы просыпаемся в объятиях друг друга. Прошлой ночью мы вычеркнули три из семи спален из нашего списка и чудесным образом вернулись в хозяйскую, совершенно измотанные, прежде чем, наконец, заснули.

Огромная кровать стоит лицом к окнам от пола до потолка, а вид захватывает дух. Когда солнечные лучи проникают между высокими соснами и вдалеке виднеются сверкающие снежные горы, кажется, что мы в кино.

Лука проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моей руке, пока я слушаю биение его сердца. Я могла бы лежать здесь весь день и ни о чем не жалеть. Просто находясь с ним, я чувствую себя любимой, чувствую себя в безопасности. Как будто ничто не может причинить мне боль в этом мире.

— Хоть мне неприятно это говорить, мы не можем оставаться в постели все время, пока мы здесь, — говорит он со вздохом.

Я хихикаю.

— О, это не входило в твои планы с самого начала? Затащить меня в уединенное место и изнасиловать?

Быстрым движением он оказывается на мне, оседлав мои бедра и прижимая мои руки к кровати. Я визжу от удивления, когда он наклоняется, чтобы покрыть поцелуями мою шею.

— Я бы с удовольствием продержал тебя здесь весь день и изнасиловал, но хочу исследовать город и повеселиться с тобой.

Я приподнимаю бедра с кровати, прижимаясь к его утреннему стояку.

— Мы и здесь можем повеселиться, — язвительно замечаю я.

— Боже, я создал монстра. — Глубокий смешок вибрирует в его груди и проникает в мою. — Моя жена — законченная нимфоманка.

— Мой муж тоже, — говорю я с усмешкой.

— Только для тебя, — выдыхает он, прежде чем поцеловать меня.

Вскоре поцелуй становится жарким, и я чувствую, как влага скапливается у меня между бедер. Отстраняясь от него, я поднимаю глаза и говорю: — Если мы не вылезем из постели сейчас, не думаю, что мы когда-нибудь сможем это сделать.

— Верно. Давай примем душ, — с намеком говорит он, покачивая бровями.

Я не могу удержаться от смеха над этим забавным жестом.

Приятно видеть Луку таким расслабленным. Он никогда не бывает таким дома, и это в некотором смысле грустно. Я думаю, здесь не стоит ни о чем беспокоиться, и он может быть самим собой.

— Раздельный душ, — требую я.

Я знаю, что, если мы примем душ вместе, это закончится только тем, что он окажется внутри меня.

— Давай попробуем отсроченное удовлетворение.

— Отложенное удовлетворение, миссис Витале?

Он одаривает меня великолепной улыбкой, от которой тают трусики.

— Я не знаю, смогу ли дождаться вечера, чтобы оказаться внутри тебя.

Он прижимается своей твердой выпуклостью к моему центру, и я почти передумала прямо там.

— Я тоже не знаю, смогу ли я ждать, — соглашаюсь я со стоном.

Но как только он встает с кровати и меня больше не окружает его тепло, я тут же сожалею о своем прежнем решении.

— Подожди! — Я зову его, когда он выходит из комнаты.

— Слишком поздно! Иди прими душ. Я буду в одной из других ванных комнат, — кричит он из глубины коридора.

— Черт возьми, — говорю я со вздохом, глядя в потолок.

Моя рука медленно скользит вниз по животу и оказывается почти на уровне бедер, когда я слышу: — И никаких прикосновений к себе до сегодняшнего вечера!

— Черт возьми! — Я громко стону.

Глава 48

Верона

— Я никогда до сегодняшнего дня не каталась на лыжах, — говорю в миллионный раз, покачиваясь на лыжах по заснеженной набережной, из-за чего мои ноги внезапно делают меня похожей на новорожденного жирафа на льду.

— Все в порядке, — говорит мой личный инструктор Питер. — Я хочу, чтобы ты попробовала положить руки на колени. Это поможет тебе перестать вытворять твоим рукам эти штуки с ветряной мельницей.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я делаю, как он говорит, и приятно удивлена, что это, кажется, помогает.

— Видишь? — Говорит Питер, лучезарно глядя на меня. — Намного лучше.

— Спасибо, — говорю со вздохом. Я начинаю думать, что катание на лыжах просто не для меня, но хочу сделать все возможное, поскольку Лука спланировал всю эту поездку для нас. Мы все еще на зеленом склоне для начинающих, и я едва преодолел первую крошечную дорожку. Питер с энтузиазмом пытался показать мне основы, но я падала, кажется, уже сотню раз, и, боюсь, после сегодняшнего дня на моей заднице еще несколько недель будут синяки. По крайней мере, я еще не ударилась головой. Думаю, это плюс.

Я наблюдаю за своим инструктором, когда он начинает показывать мне новый маневр, который, уже могу сказать, мне никогда не освоить. Питер молод и красив. Он больше похож на серфера, чем на лыжника, со своими светлыми волосами и сверкающими голубыми глазами. Но несмотря на то, что он красив, я положила глаз только на одного мужчину.

Говоря о моем муже, я бросаю взгляд на то, как он наблюдает за нами с Питером с небольшого расстояния. Его очки сдвинуты на макушку, и я вижу, как его серые глаза сверлят дыру в моем инструкторе. Он с самого начала не хотел позволять Питеру учить меня, и теперь я практически вижу, как из его ушей идет пар.

Я хихикаю, зная, что это выводит Луку из себя. Разве это неправильно, что мне безумно нравится, когда мой муж ревнует? Меня заводит то, что он ведет себя как собственник, дикое животное. И я ничего не могу поделать, когда мои бедра автоматически сжимаются вместе.

— Колени врозь, — говорит мне Питер, и я чуть не смеюсь вслух. Если бы он только знал, что творилось у меня в голове.

Теряя концентрацию, я слишком широко расставляю ноги и снова начинаю размахивать руками, в конце концов падая в сотый и один раз за сегодняшний день.