— Ло, а где еще один? — спросила Эмансиэль, подсаживаясь на телегу вампирессы, когда караван Непхура двинулся к Почечую.

— М? А, ты о брате Васи, — поняла она, оторвав взгляд от пушка на ушах Эмансиэль.

— Брата?

— Дай ушки потискать, расскажу.

— Тогда еще поучишь приемам ассасина.

— Фу, ты глупая и плохая! Насилием ничего не решить. Насилие слишком легкий путь. К нему быстро привыкаешь и все, слышишь меня, все, начинаешь решать с его помощью. И с братом у Васи тоже самое случилось. И все беды в мире из-за дурацкой привычки все насилием решать, — из глаз Ло потекли слезы. — Почему никто не может просто любить, почему всем надо все время воевать.

— Мне это надо для защиты других. От монстров и чудовищ, рядом с которыми мы живем.

— Так уйдите, разве мало в мире места, где можно жить и где…

— Если мы уйдем, они расплодятся и пойдут жрать других, тех, кто не готов и не сможет защититься. Они порождения злой магии. Божественной и демонической. Мы хранители мира. Пусть маленького кусочка, но вот уже скоро двадцать поколений, как мы защищаем от тварей сразу три разумных вида. А если считать вездесущих гоблинов и молодняк троллей, так и вовсе пять.

— Разве нельзя ваших монстров как-то приручить или покормить? Даже я научилась обходиться без крови.

— Ты разумна, а они нет, они даже не животные в полном смысле, когда-нибудь, через сотню-другую поколений, остаточная магия от схватки богов и демонов пройдет, чудовища исчезнут, и тогда мы сможем зажить в мире, а пока, — Эмансиэль покачала головой, а потом легла на мягкий тюк, и пошевелила ухом.

— Ну да, — надула губки Ло, и, вытерев слезы, заговорила. — Вася не рассказывает, но его брат был могучим магом, только его убили. Скорее всего — отравили. А он клятву дал. Очень-очень важную. Не знаю какую, — помотала она головой, заранее упреждая вопрос. — Может и сам Вася не знает. Он в себе его душу носит. Вместе с ядром.

— Это же… — ужаснулась Эмансиэль.

— Да, — кивнула Ло. — И он все равно всем помогает. Старается быть честным и справедливым. Он очень сильный, почти как герои, а может и сильнее. Наверно это из-за двух ядер. Не знаю. Он даже со мной, проклятой богом, возится. Мастер отказался. Родители отреклись. Собратья прогнали, а он… даже после волколаков… и все равно… только травоядной зовет. В шутку. Словно младшей сестренке говорит. Вот.

— Тише, Ло, тише, — обняла ее Эмансиэль.

— Угу. Что-то я совсем расхлюпалась. Надо к Фелиху в штаны залезть и сразу хорошо станет. А тебя я научу. Чтобы могла защищать, научу. И сама соберусь. Для защиты можно применять насилие.

— Добро должно быть с кулаками, — улыбнулась Эмансиэль.

— И кнутами. А еще в доспехах, с вот такими бицепсами, — развела руки Ло, — и прессом кубиками, а еще…

— Я поняла, можешь не продолжать, — быстро сказала Эмансиэль.

— А ты покраснела! О, так ты что, все еще… не может быть, неужели ты еще ни с кем, ни разу…

— Придушу, — прорычала Эмансиэль.

— Ха-ха-ха! Ой не могу! До семидесятого уровня докачалась и до сих пор ни с кххххееее… — Ло ловко применила «кулаки добра» и, вывернувшись из захвата, бросилась наутек, радостно хохоча на всю округу.

— Стоять, малявка! Придушу!

— Догани сначала, дев… — Там, где только что было седалище Ло, просвистело копье, правда, древком вперед, но даже с ним вампиресса знакомиться не захотела и ушла кувырком в сторону.

«Такое ощущение, что я попал в какое-то аниме», — вздохнул Василий и помассировал виски, провожая взглядом парочку шебутных девиц, унесшуюся вперед каравана. «Только не забывай, что боль и смерть тут вполне настоящие», — прорычал демон. «Они всегда и везде настоящие», — сказал Василий.

Закинув руки за голову, он откинулся на мешок с зерном и прикрыл глаза. Сквозь тенета ресниц пробивались лучи аруга, светила ничем не отличимого от солнца. Смотря на него, Васе подумалось — а может демиургом этого мира был мой соотечественник? А следом пришла и вовсе крамольная мысль — чем принципиально сон отличается от создания мира? Василий решил поискать ответ на практики и, смежив веки, захрапел.

Город-крепость Грум, более известный как Почечуй, стоял на каменном основании, оставшемся от высоченного пика. Ранее, лет так с тысячу назад, тут обитали драконы. Огромная стая огнедышащих полуразумных ящеров, с устойчивостью к магии и крепчайшей чешуей, столетиями превращала пик в подобие сыра. Когтями и огнем драконы создавали пещеры и тоннели между ними. Столетиями крылатые твари терроризировали окрестности. Раз пять ходили на них объединенные армии ближних и дальних народов, но расплодившиеся драконы только одобрительно кивали при виде обильной пищи, за которой не надо бегать.

Господству крылатых ящеров в регионе пришел конец. Внезапно и одномоментно. Каменный пик не выдержал и сложился под собственной тяжестью во время создания очередной пещеры, разом похоронив большую часть стаи, яйца и весь молодняк. Возможно, не соберись народы в шестой поход на огнедышащих гадов, драконы смогли бы оправиться и восстановить численность, быть может, будь они умнее, они бы улетели, но все сложилось иначе. Драконы привычно атаковали пришедшую еду, и… это стало их последней ошибкой. Стаю уничтожили, разобрав на ингредиенты последних выживших.

Именно ценное сырье, оказавшееся под каменными завалами, стало яблоком раздора для объединенной армии народов. Прочнейшая чешуя, кости и зубы, все это ценилось и стоило огромных денег, а тут, на месте рухнувшего пика — куда там презренному золоту или драгоценным камням. Началась «Драконья лихорадка», ведь рядовой воин мог месяц кутить, продав лишь пару чешуек алхимику, магу, зельевару или артефактору.

В ходе резни друг с другом объединенная армия самоликвидировалась, но пережившие бойню вернулись с богатой добычей и вестью о богатстве, буквально лежащем в степи. Лет пятьсот шла непрекращающаяся бойня за право обладания тем, что стало называться Зуб Дракона. Из года в год, звон мечей и свист стрел был погребальной песней давно истлевшим ящерам. Из года в год авантюристы и посланные правителями войска резали друг друга, принося своеобразную жертву драконам.

Но все когда-то заканчивается. За пять столетий завалы растащили, кости, чешую и зубы собрали, подземную часть каменного пика исследовали, причем, не только в поисках ценного сырья, но и из научного интереса. Собственно говоря, именно совместное изучение карстовых пещер под Зубом Дракона и стало тем, что положило конец долгому противостоянию. А потом, когда стало окончательно понятно — ценных ингредиентов нет, и даже руд в товарных количествах не водится, о пятисотлетнем яблоке раздора забыли. Точнее, оно перестало быть таковым, став никому неинтересной каменной проплешиной у черта на рогах.

Так было до тех пор, пока королевство Рогнил не окрепло и не разрослось настолько, чтобы, лет сто назад, не построить на месте Зуба Дракона крепость Грум. Которая, внезапно, стала местным центром торговли с орками. И все было хорошо, пока в степи не появился Великий вождь Тёма. Он объединил племена и задумался — зачем торговать, когда можно просто отобрать? Будучи гением тактики, но совершеннейшим профаном в стратегии, Великий вождь захватил Грум, организовал Большой набег и бесславно сгинул. То ли вожди поменьше его спящим зарезали, то ли старшие жены отравили, приревновав к младшим, то ли надорвался на ниве производства наследников, гарем-то у него к тому моменту о-го-го был, то ли просто по пьяни с коня упал и шею свернул. Короче говоря, погиб при странных обстоятельствах, и даже о могиле его сведений нет.

Как бы там ни было, но, после изгнания орков, Грум отстроили одним из первых, превратив его в город-крепость. И все бы ничего, да только захват Грума стал для орков своеобразным фетишем. Кто-то ляпнул пророчество, суть которого сводилась к тому, что тот, кто захватит город, тот и станет новым Великим Вождем Племен.