Я чуть поджала губы с ощущением неловкости и подумала, что мой вопрос звучал не только не вежливо, но и не уважительно.

— Да благословит Сварог его путь в Ирий, — произнесла я традиционные слова.

— Да пребудет он вечно в зелёных садах Ирия, — дал традиционный ответ Веселин. — Хотя, зная сколько пил и ругался при жизни старик Ивор, я бы не был так уверен, что он попадёт в Ирий.

Искорка насмешки сверкнула в глазах моего собеседника. Веселин не был особо красив, из-за вытянутого лица, немного крупноватого носа и крупных передних зубов, немного торчащих из-под передней губы. Но держался молодой волхв уверенно, голос его звучал приятно, и вообще у Веселина получалось расположить к себе собеседника.

— Где моя походная сумка? — я основа огляделась и поморщилась. — Мне нужно снять головную боль, слабость и озноб. Да и просто привести мысли в порядок…

Я вопросительно посмотрела на Колышева, но тот покачал головой и шагнул ко мне, одновременно расстёгивая рельефную позолоченную пряжку на маленькой сумке, что висела слева на его поясе.

— Боюсь, что сейчас тебе твои вещи назад никак не получить, — проговорил Веселин и протянул мне гранённый флакончик, с плещущейся внутри морковного цвета жидкостью.

Я не взяла флакон из рук волхва, а вместо этого вопросительно и требовательно уставилась на мужчину.

— Это почему вдруг? — с холодным недовольством спросила я.

Веселин прокашлялся, на миг снова отвёл взгляд, а затем попытался объяснить.

— Твои вещи и даже коня забрали клятвенники по приказу старшего волхва-последователя. Этот властный и авторитетный колдун, посвятивший свою жизнь служению Сварогу, сначала допросил всех ваших воинов, затем крестьян из «Бабьего лукошка», десятника Коцела и… потом ещё некоего Святослава Ставра.

— Ну, а мои вещи то тут причём⁈ — я пыталась не злиться, но получалось плохо.

С детства ненавижу, когда-то кто-то брал без спросу мои книги, одежду, посуду или другие личные вещи. Ещё больше я бесилась, когда некоторые особи позволяли себе копаться в моих вещах. А сейчас происходило всё это вместе и сразу!

— Понимаю, твоё недовольство, но тебе лучше… — проговорил Веселин.

Но я не стала его дослушивать и со вздохом перебила мужчину.

— Будь так добр, дай мне хоть какую-то одежду. Желательно женскую и подходящую по размеру.

Колышев несколько раз удивлённо моргнул, затем окинул взглядом одеяло, которым я укрывалась и посмотрел на мои торчащие из-под одеяла, ноги.

— А… — выдавил волхв-летописец, — Хм… Полагаю, что в башне, одежда, которая подойдёт тебе, есть только у двух дочерей одной из «сестёр Живы».

Я удивлённо хмыкнула.

— У вас тут и последовательницы самой Живы присутствуют?

Сёстрами Живы называли ворожей-последовательниц с целительскими знаниями и способностями, которые посвятили жизнь врачеванию и целительской помощи для нуждающихся.

— Да, приехали вместе с клятвенниками, — кивнул Веселин.

— Отлично, — я немного пошевелила пальцами ног, — тогда возьми что-то носибельное у дочери той целительницы, о которой ты сказал, и принеси мне. Я не могу валяться в постели, пока кто-то роется в моей сумке.

— Ладно, но… — летописец странно замялся. — Старшей из этих девочек чуть больше четырнадцати и она довольно капризная. Не уверен, что она согласиться отдать один из своих немногочисленных нарядов.

— Тогда предложи его купить, я тебе потом верну, — уверенно ответила я, стараясь не думать о том, что по мнению Колышева мне подойдёт только наряд девчонки-подростка.

Да, я знала, что не особо вышла ростом, при этом я была заметно стройнее многих своих сверстниц и не отличалась напрашивающимися на повышенное внимание округлыми формами, как большинство девушек в «Орлеце». Ко всему моё лицо, по непонятной причине, и правда сохранило многие слегка детские черты, отчего для окружающих я действительно выглядела, как вечный подросток. Но я не любила, когда мне на это указывали или даже очень тонко намекали. Было обидно такое слышать, но… приходилось мириться.

На этих словах Колышев вновь одарил меня неуверенным взглядом, с оттенком грусти и сомнения. Он как будто что-то знал, о чём не хотел мне говорить. В таком случае надо бы его расспросить. Если мне стоит готовиться к неприятным неожиданностям, да ещё связанным с клятвенниками или волхвами-последователями, то я хочу знать об этом заранее.

Спустя, примерно, полчаса Веселин принёс мне аккуратно сложенную верхнюю сорочку с укороченным подолом и укороченную поневу, а также предложил зелёно-золотую мантию. Васильковую сорочку с узорами, алую поневу и непривычные мне белые сапоги на заметном каблуке, я с благодарностью приняла из рук Веселина, а вот от мантии отказалась.

— Я рунная ворожея, — покачала я головой, — мои цвета — белый, красный и чёрный. Прости, но у меня нет ни права, ни желания надевать мантию целительницы.

— Ладно, прости…

— Не извиняйся, — я покачала головой. — Я верю, что ты хотел, как лучше.

— Благодарю, — Веселин слегка покраснел.

Я сдула с лица прядь волос и выразительно, с ожиданием посмотрела на волхва. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза — Веселин с глуповатым непонимающим видом, а я с выжиданием.

— Мне нужно переодеться, — объяснила я наконец, прижимая одежду к груди. — И так уж случилось, что я привыкла это делать одна.

— А! — воскликнул смутившийся Веселин. — Конечно, конечно! Пожалуйста! Я… я просто не понял… Извини…

— Перестань извиняться, просто выйди, пожалуйста, за дверь, — попросила я.

Когда волхв скрылся за дверью, я развернула сорочку и осмотрела её критическим взглядом.

— Я буду донашивать одежду за какой-то соплячкой, — проворчала я. — Приплыли, борода Чернобога!

* * *

Пока мы спускались по винтообразной крутой лестнице, с очень высокими ступеньками, Веселин быстро разъяснял мне сложившуюся ситуацию:

— Святослава вашего в клетку посадили, он сейчас под стражей двух клятвенников.

Я не стала спрашивать почему. Итак было понятно, что клятвенники, а затем и старший волхв-последователь, этот Кресибор Крот, чтоб его, прознали о странных и пугающих способностях Святослава — вырывать тёмные души из тел нежити и обращать в бренные останки одни, а других отправлять в Навь.

— Странно, что меня рядышком со Святославом, в клетку не швырнули, — сердито и язвительно проговорила я.

— Так за тебя десятник Коцел вступился, — объяснил Веселин. — Он не стал отрицать, что именно ты привела Святослава в Орлец, но постарался донести, что ты давно живёшь в их остроге, много помогаешь всем, защищаешь селение от нечисти и вообще пользуешься уважением самого посадника и всей старшей дружины.

«Сто́ит отдельно поблагодарить за это Кочебора, — подумала я и с беспокойством представила, как там сейчас Святослав. — Нужно обязательно его проведать…»

Колышев довёл меня до крепкой дубовой двери, с металлическими креплениями, но здесь перед нами вышел один из двух богатырей-клятвенников. Со светло-русой бородой и широкой грудью, он сложил на груди мускулистые руки, сверкнув пластинами панциря, и веско промолвил:

— Не велено никого пускать. Токмо, когда милсударь Кресибор известит, тогда и можно заходить.

Клятвенник нахмурился, рассматривая меня.

— Но это хорошо, что ты сама пришла, ведьма. Кресибор давно собирался с тобой потолковать.

— В этом наши с ним желаниям абсолютно схожи, — мило и притворно улыбнулась я клятвеннику. — Но, если милсударю Кресибор так хотелось со мной побеседовать, можно было просто пригласить меня в гости, а не похищать мои личные вещи. Есть другие способы привлечь моё внимание.

Воитель передо мной нахмурился сильнее, а затем издал недовольное басовитое хмыканье. Веселин взял меня за локоть.

— Благодарю вас, милсударь богатырь, — любезно и добродушно произнёс Колышев. — Мы обязательно дождёмся, пока многоуважаемый старший волхв позовёт Звениславу на дознание.

С этими словами, мужчина потащил меня прочь, подальше от клятвенников, которые проводили нас придирчивыми цепкими взглядами. Волхв-библиотекарь провёл меня через стрельчатый проход, и мы вышли на крытую галерею, что нависала сверху и чуть позади широкой зубчатой стены внизу.