— А что остаётся? — задала встречный вопрос Велислава. — Пойти и предъявить в лоб, всем этим докторам, что они всех травят не пойми — чем, и надеяться, что у них проснётся совесть, и они чистосердечно во всём сознаются? Да и доказательств у нас нет. Коль, я ценю твой идеализм, но так действовать нельзя. Опасно.

— Сидеть и ждать, в надежде что нашу весёлую компанию не раскусят, тоже не безопасно — не согласился Николай. — Пока мы будем гадать, что тут твориться, этим айболитам придёт в голову, поставить на нас, ещё какие-нибудь опыты. Ей Богу, экспериментом доктора Франкенштейна, мне быть не хочется, и вам всем, думаю, тоже.

— Не будем спешить — попытался успокоить его Валентин. — Нужно всё хорошенько обдумать. Велислава права, доказательств у нас нет. Их надо добыть. А потом, ещё надо понять, что с ними делать, и кому можно об этом рассказать, а кому не стоит. Надеюсь никого не посетила шальная мысль о том, что — бы пойти и пожаловаться депутату Буркову. Врачи должны совсем потерять страх, что — бы у него под носом, делать какие — то тёмные дела. Так что, уверен, что это всё делается с его разрешения. И военным, именно он отдаёт распоряжения. Уж не знаю, кто ему дал такую власть, но, они все ему подчиняются. Да, он бывший военный, но, ключевое слово «бывший». Формальных полномочий у него сейчас над вояками нет. Так что…

— Так что, «игру в факиров», придётся продолжить — подытожила Велислава. — Во всяком случае, пока не поймём, как действовать дальше, и, пока не вернётся Сан Саныч.

— Сан Саныч… — внезапно изменившись в лице, проговорил Николай.

— Ну да, Сан Саныч — назидательным тоном, ответила Велислава. — Ты что — же, уже забыл о нём?

— Да нет же, ты не поняла! — указывая вперёд пальцем, не унимался Николай. — Сан Саныч! Посмотри сама!

Из здания института, в бодром состоянии духа, прогулочным, неторопливым шагом, вышел пожилой татарин. Вместе с ним, держа под руку, словно они были давным-давно знакомы, вышла добродушная уборщица института, та самая, у которой Николай спрашивал о здоровье своего пожилого подопечного.

— Сан Саныч! — забыв о всякой конспирации, закричал Николай, бросившись обнимать старика, едва не снеся того с ног. — Как вы, дорогой вы наш?!

— Здравствуй моя добрая друг — широко улыбаясь ответил Сан Саныч. — Я нормальная, как всегда.

— Вот, это тот, хОроший мальчик, я тЯбе гОворила про него — смешной скороговоркой, протораторила спутница Сан Саныча, указав татарину на Николая.

— Я сразу поняла, когда ты мне сказал — на свой лад, ответил Сан Саныч. — Коля, познакомься, это Серафима, очень хорошая человек, она мне много помогал.

— Мы знакомы — с улыбкой ответил Николай. — Спасибо вам огромное!

— Да чаво там — отмахнулась добродушная уборщица. — Вы дОвОльны и я дОвольная. Всё хОрОшо.

— Я мне можно обнять доброго друга? — вклинилась в разговор Велислава, встав рядом с Николаем.

— Ай, Слава матур пришла! — обнимая девушку воскликнул Сан Саныч. — Какая хорошо! Все в сборная! А где моя Васька балам? Бегает, травка щипает?

— Васька в специальном корпусе, для содержания животных — ответил Николай. — Пойдёмте, я вас познакомлю с новыми нашими друзьями.

— Ну, я тОгда пОшла — как всегда чеканя гласные, проговорила Серафима. — Я тебе, отдаю твОим друзьям. Давай, мой хОрОший, береги себя, ОстОрОжНо, чтоб всё хОрОшО былО — погладив по плечу Сан Саныча, добавила она.

— Моя ты золотой, рахмят тебе за всю — обняв её на прощание, поблагодарил Сан Саныч.

— Давайте ребЯтишки, всего хорОшего — махнув всем рукой напоследок сказала Серафима, и удалилась.

— Сан Саныч, а вы не промах — лукаво подмигнув пожилому татарину, сказала Велислава. — Даже в больничной палате, уже с дамой познакомиться умудрились.

— Она хорошая человек — закивал татарин. — Добрый женщина. Только разговаривает непонятная, как будто не русский.

Николай и Велислава, не сговариваясь, синхронно схватились за животы от смеха. Наконец, вдоволь нахохотавшись, с двух сторон обняв своего пожилого товарища за плечи, они повели его знакомиться с остальными. И всё это время, никто из числа остальных спасшихся, гуляющих рядом, не обратил на компанию особого внимания. Для них всё было привычно — радуются люди, смеются, хохочут, ну и здорово, что тут такого? Не обратили на компанию внимания и военные. Для них тоже всё было привычно — радуются психи, смеются, хохочут, вон воробей мимо пролетел, вот и ржут наверно. Что тут такого?

***

Сан Саныча познакомили с Валентином и его женой Надеждой. Новые знакомые, не стали долго расшаркиваться в приветственных реверансах, и травить взаимные байки о том, как, кто, и через какие трудности добрался до места «оказания помощи», отложив рассказы о своих героических преодолениях до лучших времён. Вместо этого, все сосредоточились на другой задаче — коротко, но доступно, рассказать Сан Санычу, обо всём, что здесь происходит.

Татарский пенсионер, слушал молча, не перебивая, впитывая как губка всю информацию. Когда наконец, ситуация была изложена, все мысли старичка были изложены одной фразой: «Ай-ай-ай, полная беспредел».

Затем, ловкорукий Валентин, вновь взяв на себя роль иллюзиониста, провёл для Сан Саныча урок, из цикла «тысяча и один способ, спрятать пилюлю под носом у медсестры — свинки», а тот, в свою очередь, благодаря своей феноменальной памяти, что называется, схватывал всё на лету. Как выяснилось, пока татарин лежал в «палате», в здании института, для приведения его в чувства, ему ставили капельницы, вроде — бы даже, с чем — то полезным, похожим на стандартный физраствор калия и магния. Во всяком случае, после этих капельниц, он не ходил с ангельской улыбкой на лице, подобно многим другим здешним обитателям.

Ссылаясь на гораздо более лучшее самочувствие, Сан Саныч, напросился на перевод в общий мужской шатёр, поближе к Николаю.

— Он моя большая друг, она меня сюда привёл, весь дорога защищал — и тому подобное, говорил он врачам, объясняя всё тем, что рядом со своим товарищем ему просто будет спокойнее.

Врачи поначалу смотрели на пенсионера с недоверием, а затем попросту махнули рукой, мол, это ж божий одуванчик, что в нём может быть подозрительного, и разрешили переселиться. В действительности — же, такое новоселье было нужно, для того, что — бы держаться вместе, и оперативно обсуждать всё происходящее друг с другом.

Так, на протяжении следующей недели, новоявленные Штирлицы, в обновлённом составе, совершая прогулку на свежем воздухе, слоняясь тут и там по территории, запоминали всё увиденное, стараясь не упустить ни одной детали. При этом, при первой необходимости, не переставали строить их себя полоумных дурачков, старательно улыбаясь каждому встречному. Особенно старался Сан Саныч.

— Добрая день! Ыыы! — светясь широченной улыбкой, усердно изображая радость говорил он. — Какая хороший погода! Я такая довольный! Вообще весь! А я работала садовник! Ыыы!

Затем, как — бы совершенно невзначай, вся компания, по одному начинала стягиваться к любимому месту под деревом. Некоторое время, изображая на лицах полнейшее умиление, все сохраняли тишину. И лишь убедившись, что никто рядом не подслушивает, начинали потихоньку делиться информацией.

— В конце здания, с наружной стороны есть дверь — делился наблюдениями Валентин. — Похоже там хранятся эти веселящие таблетки. Один из врачей, вышел оттуда с коробкой медикаментов, споткнулся на ходу, и выронил содержимое. Долго ругался, пока собирал всё что выронил обратно в коробку. Оттуда, из коробки, помимо всяких шприцов и пузырьков, высыпались, хорошо знакомые всем вам таблетки.

— Я тоже видела эту дверь — поддержала разговор Велислава. — Рядом постоянно стоит вооруженный часовой.

— Я тоже видела — вставил пять копеек Сан Саныч.

Несколько секунд, царила полная тишина. Каждый пытался сдержаться, но тщетно. Орфоэпия речи пожилого татарина оказалась сильнее воли остальных, и в следующее мгновение, Николая, Велислава, Валентин и Надежда, давились от смеха, что, к счастью, в условиях повсеместного веселья, не казалось никому чем — то из ряда вон выходящим.