– Вот когда сбудется, тогда и соглашусь, что не сказка, – сказал Джейк, довольно улыбаясь: уесть товарища на глазах у остальных – чем не радость?

Гурб хотел вмешаться в беседу, но, встретившись взглядом с Брейвом, решил все же смолчать.

Джефри все точил…

– А я вот верю, что так и будет, – неожиданно вступил в разговор некто третий.

– Ну и радуйся – с верой легче, чем без нее.

– А ты сам хоть во что-то веришь?

– В Кваруса верю. В Шнирхе. В Пять верю. Ну и в тебя, – снова улыбнулся юнга. – Чего ж мне в тебя не верить, если ты передо мной сейчас сидишь и ерунду всякую мелешь?

Эти слова почему-то смехом не сопровождались. С полминуты в пещере царила полная тишина, нарушаемая только треском чуть подсыревших сучьев в костре, а потом другой голос произнес:

– И я вот тоже верю, что так и будет, как в пророчестве говорится!

– И я! И я! – поддержали его еще три-четыре человека.

– А здорово было б как… – размечтался штурман. – Другой мир он, наверное, раз в десять больше Фагоса.

– Я тебе могу много чего рассказать, не бойся! – подмигнул ему юнга. – И про небо, и про землю, и про то, как трещат релинги под твоим весом.

– Чем тебе не нравится мой вес? – насупился штурман.

– Да мне-то наплевать. А вот релинги жалко.

– Ну, хватит! – вмешался в беседу Остронос. Как раз вовремя, потому что штурман со товарищи уже собирался поколотить разговорившегося юнгу, паренек явно увлекся. – Сбудется… не сбудется… Нашли о чем спорить! В легенде ж говорится, что Клевец придет мир спасать, а когда его спасать понадобится, кто из вас знает, а?

Матросы, подумав немного, пожали плечами.

– Во! А я о чем? Значит, прекращаем этот спор, двое – на входе до полуночи, двое их сменяют – и до утра. Остальным – пайки дожирать и спать. Отправляемся рано утром.

– А на корабль охрану? – спросил Джефри.

– А кто на него позарится? – усмехнулся Хил. – Островок необитаемый, я здесь уже пару раз бывал. Волноваться не о чем.

По выражению лица охотника Брейв понял, что Джефри глубоко сомневается в последних словах капитана. Как бы то ни было, странный товарищ Клевца больше не произнес ни слова.

Матросы, покончившие с ужином, отправились на покой. Брейв последовал их примеру.

Заснул он на удивление быстро, убаюкиваемый неспешным разговором двух моряков.

Первый сидел за письменным столом и читал.

Вернее, не просто читал, а изучал – досконально перечитывая по три-четыре раза каждую строчку. Фолиант, который лежал перед этим могучим некромантом, был найден его слугами в одном из подземелий Центра. Судя по всему, работа Первых, древних людей, которые жили в Фагосе несколько веков назад.

Впрочем, некромант отлично понимал их язык, и потому сложностей с чтением у него не возникало. Лишь изредка он хмыкал, видя незнакомое слово, но оно, скорее всего, было личной выдумкой автора.

Как раз в то время, когда первая глава уже подходила к концу и вторая должна была вот-вот начаться, в дверь его комнаты постучали.

Первый нахмурился: он предпочитал проводить время в одиночестве, читая книги или практикуясь с неживой материей.

Визиты учеников, ящеров и прочих его порядком раздражали, потому что, как правило, гость задавал глупый вопрос, получал на него ответ и снова исчезал, а некроманту приходилось заново настраиваться.

– Не заперто, – сухо проронил колдун и вновь уткнулся в книгу. Может, увидят, что он занят, и не станут беспокоить?

Дверь отворилась. На пороге стоял один из ящеров – кажется, Гыр-ша.

– Я с докладом, – сообщила рептилия.

– Каким? – рассеянно поинтересовался маг, не поднимая взгляда.

– О Клевце и его спутниках.

Некромант с явной неохотой все-таки оторвался от книги.

– И что же Клевец? И его спутники?

– Сам Клевец, похоже, не так храбр и могуч, как его описывают в легендах. Один из его спутников, болотник, тоже не отличается смелостью или силой. А вот третий…

– Постой, – перебил его Первый. – Какой еще третий? Их же было двое – Клевец и болотник. Всё. О чем ты?

– В том-то и дело! Лебб о нем не знал. И поплатился жизнью.

– Что? – удивился некромант. – Жизнью? Он мертв, что ли?

– Да, мастер. Этот третий заколол его, как свинью.

– Я, конечно, всегда знал, что Лебб не самый умный из моих учеников… Но чтобы его заколол обычный человек…

– Не совсем обычный, мастер. Как сообщает наш шпион, у этого третьего была дага… и этой дагой он обратил двух мертвяков Лебба в прах.

– Дагой – в прах? Это как?

– Да вот так! Он просто сунул им между ребер свой клинок, и – бах! – молния их испепелила.

– Хм… похоже, действительно не простая у него дага. Но это он с мертвяками так, они глупые, не соображают… Как он умудрился добраться до самого Лебба?

– Лебб, как вы сказали, действительно был не самым умным из ваших учеников… Когда спутник Клевца расправился с зомби, маг просто стоял, раскрыв рот, и пялился на две горстки пепла. А третий тем временем в считаные секунды подобрался к Леббу и всадил клинок ему в живот. Так говорит шпион.

– Понятно… Кстати, где он, этот наш шпион?

– Он на одном корабле с Клевцом.

– И сколько времени прошло с той встречи, ну, Лебба с этой троицей?

– Полторы недели.

– Тогда почему я получаю сообщение лишь сейчас?

– Потому что наш шпион опасался быть замеченным и отправил доклад, только когда появилась такая возможность.

– Ага… понятно… И где теперь наш Клевец? Долго им еще плыть?

– До Центра ему не меньше недели. В настоящее время он, наверное, вместе со всеми на острове Старого Маяка, пережидает бурю.

– Отлично… Просто отлично… Эх, Лебба жалко. Потенциал у него был огромный! Вот мозгов маловато. Ладно, Шнирхе с ним. Это все, что ты хотел мне сказать?

– Да, – подумав, кивнул ящер.

– Тогда свободен.

– Да, мастер. – Рептилия поклонилась и вышла.

Дверь за ней едва закрылась, а Первый уже вновь склонился над книгой.

Он вернулся ко второй главе.

Но читал рассеянно, невнимательно.

Все думал о странном спутнике Клевца и о необычной даге.

Часовые разбудили их на рассвете. Клевец потянулся, сел, зевнул. Он неплохо выспался – гораздо лучше, чем за последнюю неделю на корабле.

Кок с двумя матросами уже раздавал утренние пайки – большой ломоть хлеба и кружка с пресной водой. Остронос решил, что позавтракать можно и на берегу, а после уже двинуться на корабль.

Брейв принял хлеб и воду из рук матроса, откусил кусок, запил. Негусто, но лучше, чем ничего.

– Завидую я этому попугаю, – сказал матрос Клевцу и указал на Оливера, который поклевывал зерно с ладони капитана. – Ему, чтоб наесться, двух горстей зерна хватает. Эх…

Печально вздохнув, он пошел дальше.

Когда с завтраком было покончено, Остронос приказал отправляться на корабль.

Фрегат совсем не пострадал во время шторма, что не могло не радовать капитана.

– Поднять паруса! – Хил приступил к командованию, едва поднявшись на борт «Странника». – Живо, живо! Нельзя терять время! И так всю ночь простояли, всех Пять враз!

Матросы споро взялись за работу, и через полчаса фрегат вышел в открытое море и пустился на всех парусах к Центру.

– Если больше не попадем в шторм, – сказал Остронос Брейву, – то через пять-шесть дней уже будем на месте.

Эти слова капитана обнадежили Клевца. Ему не терпелось покинуть проклятый корабль с бесконечной качкой и дикой вонью в трюме.

Торас, сидя в огромном мягком кресле, курил трубку, когда в дверь постучали.

– Войдите, – сказал городовой, выпуская в воздух кольцо дыма.

Это был Шелдон. Торас сразу подметил, что начальник стражи чем-то напуган.

– Что-то случилось, Шелдон? – поинтересовался он.

– Они… они пошли в атаку на рудники, – проговорил стражник.

– Кто?! – удивленно воскликнул Торас.