И чем это Катька Богданова зацепила Шаха? Ведь девчонка самая посредственная. Большие серо-голубые глаза, прямые рыжие волосы, мелкие черты лица, но пухлые чувственные губы. Маленькая (немного больше метра шестидесяти), худенькая, совсем Дюймовочка. Но тело упругое, подтянутое. В жизни девчонки точно присутствует спорт, да и тренажерка, так как все мышцы проработаны. В чем-чем, но в этом я разбирают на профессиональном уровне. С 7 лет секция бокса и качалка, два года я совмещал работу инструктором в тренажёрном зале и управление фитнес-центром. Сейчас, когда брат открыл свой бизнес, фитнес-центр только моя забота. В зал спускаться нет совсем времени.

А вот и моя девушка. Говорю и не верю.

Богданова зашла в столовую под руку с подругой и в окружении еще десятерых парней и девчонок. Два парня от компании отделились и сдвинули столы, толпа дружно уселась. И моя милая тоже уселась.

Какого хрена.

Ясно же сказал, что буду ждать после пар в столовой. Уже давно должна была прибежать и устроиться мне на коленки. Все так делали, а эта выпендривается. Зараза мелкая.

И что мне прикажете делать?

Снова устроить шоу?

Потешить народ русский.

Только вот что выбрать: мелодраму или боевик? На руках принести или за волосы притащить?

К черту! Пусть там сидит. Не готов я для еще одного выступления. Хватит на сегодня.

Отвлекаюсь от Бельчонка и возвращаюсь к пацанам. Они меня не бесят сегодня. Как некоторые. Хотя те еще засранцы. Я, Гордей Воропаев, Ян Ильин и мой старший брат Демьян знакомы с пеленок. Родители раньше дружили семьями. Отцы вместе начинали бизнес. Родаки, правда, давно разбежались, а мы, как и в детстве, держимся вместе. С недавних пор в нашей компании еще Стас Громов — мой одногруппник, зачетный парень хоть и не с богатых.

— Бес, ты потом куда? — спрашивает меня Гор.

Вот и что ему ответить? Бельчонка собирался в общагу отвезти.

— Не знаю пока. В клуб надо, конец месяца — с документами завал. — отвечаю я расплывчато. Дёма ржет. Кинул меня одного на все бумажные дела клуба и теперь потешается надо мной при любом удобном случае.

Бельчонок, так и не рыпнулась в мою сторону. Сидит, улыбается, болтает, меня в упор не замечает. Вот какой-то хмырь ушастый подсаживается к ней с тетрадкой, и она на пару с Настей, девушкой Стаса, что-то ему объясняют.

— Бес, ты на кого там пялишься? Следующая жертва? — подкалывает меня Ян.

— Типа того.

Богданова встает и идет в сторону буфета. И я встаю, хватит уже меня игнорить. Пора ей указать на место, место рядом со мной. Достала уже меня дураком выставлять. Преграждаю ей путь, хватаю за плечи и подпихиваю к нашему столу. Не огрызается и не сопротивляется, слава Богу. Иначе бы точно закинул на плече, отнес подальше от посторонних глаз и отшлепал по заднице, чтобы попокладистее было.

— Садись. Я тебе кофе взял и мороженное. — усаживаю на стул рядом с моим. Ян, Гор и Демьян сидят на против и непонимающе переглядываются.

— Привет. — выдает Бельчонок. Деловая такая и голос не дрожит. И когда успела так посмелеть? Скажите мне, пожалуйста.

— Знакомьтесь. Это Катя Богданова, моя девушка. — и вот тут парни выпали в осадок. Не ожидали, такое от меня услышать. На их лицах такой раздрай, что я готов был еще раз предложить Богдановой встречаться, чтобы они уже наверняка кони двинули.

Глядя на них, я готов был ржать в голос. Но сдержался. Приобнял Бельченка за плечи, чтобы добить парней окончательно, и продолжил знакомство.

— Кать, знакомься, это Демьян — мой старший брат. — Дёма только кивнул. Он и так не многословный, а теперь так вообще дар речи потерял.

— Приятно. — отзывается Бельчонок.

— А это мои друзья. Гор, то есть Гордей Воропаев и Ян Ильин.

— Мы уже знакомы. — удивляет меня Бельчонок. Кидаю настороженный взгляд на парней с немым вопросом «где, когда успели?».

— Екатерина Валерьевна — преподаватель танцев моей сестры. Как кстати Вероника? Справляется? — первый отчитывается Гордей.

— Все хорошо, Гордей Сергеевич. — выдает с иронией девчонка.

Так, с этим все понятно.

Ян? Продавливаю парня взглядом. Молчит. Глазки только бегают, то на Бельчонка, то на меня. Вот же изворотливый лис. Точно учудил что-то.

— Ну? Не хочешь, мне ничего сказать, дружище? — напираю на Ильина. Теряется, знает же, что я не слезу.

— Мы у меня в клубе познакомились. Правда, детка? — юлит, как пить дать, что то не договаривает. Хочу дожать парня, но Бельчонок меня перебивает.

— Детка? Серьезно? Ты что американских фильмов пересмотрел?

Ильин краснеет. Твою мать, краснеет. Девчонка обсадила. Удивляешь, Бельчонок.

Гор и Демьян давятся со смеха и, утешающе, хлопают Яна по спине с двух сторон.

Богданова смотрит на буфет и встаёт из-за стола.

— Бельчонок, ты куда? — хватаю ее за руку.

— Я голодная.

— Вот кофе и мороженное. Есть клубничное и шоколадное, какое будешь?

— Я буду мясо. Я голодная.

— Дикарка. — выдает Демьян в спину Богдановой.

— Это у вас семейное прозвища придумывать? — припечатывает следующего Катюха и уходит за едой.

Пацаны ржут, только на этот раз Гор и Ян. Демьян полыхает гневом.

Походу будет весело. Зачет, Бельчонок. Не ожидал, что она так моих пацанов прессанёт. Интересная будет игра.

— Ты где это чудо выкопал? — рычит брат.

— У Шаха отбил. — точнее сама прибилась, но этого парням пока знать не обязательно.

— Так это вчера после тренировки из-за нее был кипишь? — киваю, а Дёма продолжает. — Ты знаешь, что твоя девушка к голым пацанам в раздевалку ворвалась.

— Бельчонок? Зачем? — торможу я.

— Бельчонок? Да, Дикарка она, а не Бельчонок. Меня звала, чтобы я помешал вам с Шахом сцепиться.

Вот значит, как так быстро Дёма с парнями нарисовался. Боялась, что меня побьют.

— Дерзкую подружку ты себе, Бес, завял. — усмехается Ильин.

— Обсадить надо. — дает мне совет брат.

Богданова возвращается. Говорю громко, чтобы она слышала:

— А мне нравится.

И мне действительно нравится она такая, моя дерзкая девчонка. Оказывается, она может быть и такой.

Бельчонок усаживается на свое место с подносом. Двойная порция овощного салата, две куриные котлетами и пирожок — вот что едят голодные девушку. Богданова есть с таким аппетитом и наслаждением, что я не могу оторвать глаз, засматриваюсь на нее несколько минут. Потом быстро кидаю глаз на пацанов, не охота палиться, что любуюсь малышкой. Но они тоже пялятся на то, как Богданова ест. Удивлены. В наших кругах, редка увидишь девчонку, которая так вкусно есть котлету, обычно все на диетах.

— В тебя мороженное еще влезет? — спрашиваю я.

— Ага. Клубничное. — бормочет с набитым ртом. Пододвигаю ей вазочку с клубничным, себе беру шоколадное. Мое любимое.

У Богдановой звякает телефон. Достает его из заднего кармана джинс, одной рукой печатает сообщение, другой продолжает есть. Возвращает телефон в карман.

— Мне пора. — резко выпаливает. Ставит тарелки на поднос, пирожок сует в рот, а руками берет поднос, чтобы вернуть посуду в буфет.

— Поставь, отнесу. — указываю на поднос. Возвращает поднос на стол и встает из-за стола, задвигая стул. — А мороженное?

Бельчонок поворачивается, достает пирожок со рта, хватает меня за запястье и тянут мою руку с ложкой мороженного ближе к себе. Оп, и мое мороженное исчезает за пухлыми губами.

— Вкусно! — облизывает губы Бельчонок. И я тоже так хочу. Хочу провести языком по ее губам. Хочу, чтобы мне было вкусно. Не произвольно вспоминаю наш вчерашний поцелуй и губы Богдановой. Её губы точно, как мороженное: холодные и сладкие. Встряхиваю головой, чтобы не броситься за девчонку и не поцеловать на прощание.

— Дикарка. — реагирует по-своему на поступок Бельченка Демьян.

— За то, как это было эротично. Во Ромик до сих пор слюни пускает. — дразнит меня Ильин.

Эротично? Пожалуй, да. А еще мило до мурашек. Не наиграно. Бельчонок вообще настоящая, нет в ней наигранности, театральности. Все ее эмоции чистые, не постановочные, может немного странные, но честные. Она первая, кто выказал пренебрежение в мою сторону. Как же эта ее реакция бесит меня, аж да дрожи в пальцах. Хочется тряхнуть девчонку до боли, чтобы опомнилась, нельзя так со мной. Я Рома Ветров, я идеален, я достоин только восторженных возгласов и восхищенных взглядов, поклонения и обожания. Закипаю весь, когда вижу в ее глазах равнодушия. Не привык к такому, все до её из платья готовы были выпрыгнуть, чтобы я только обратил на них внимание, лебезили, изощрялись как могли. Хочет вытравить это равнодушие из её, заменить чем-то, пока удается только злостью и испугом.