— Рассказывай. Твою мать. — я уже рычал как зверь. Не мог я расслабиться, фантазия рисовала яркие картинки. Ярки и развратные.

— Тише… В общем, был у малой и вообще у всех старших групп экзамен по танцам в студии или как там отчетное выступление. Вот Богданова и решила после него сводить своих учениц в ночной клуб. Отметить. Вот и выцепила тогда нашего Янчика с «Фараоном». Ян ей сначала отказал, не хотел связываться с малолетками. Но Богданова обещала контроль со стороны преподавателей студии и еще пары родителей. Ильин ерепенился, и твой Бельчонок предложила выступить у него в клубе в качестве бонуса. Ян потребовал у Богдановой продемонстрировать свои способности. После демоверсии танца на шесте, который я и оценивал вместе с Ильиным, Ян поплыл и согласился. Малышня отметила в «Фараоне» свой отчетный концерт, а на следующий день Богданова должна была отработать.

Гор начал ржать. Я смотрел на него как на безумного. Он реально довился со смеха, аж до слез с глаз.

— Гор… — одернул я друга. Я, бл*дь, и так как на иголках, а он тут еще ржет, время тянет.

— Не могу перестать. Как вспомню лицо Янчика, как он бесился, что девчонка его бортанула, так сдохнуть от смеха охота.

— Она что не пришла?

— Пришла, только не она. Другая танцовщица. Ей работа была нужно, вот Богданова её ей и подкинула. Кстати это девчонка до сих пор у Яна танцует. Только Янчик твоего Бельчонка хотел. Завела она его тогда своим танцем. Он потом еще пару раз её на работу звал, деньги зачётные предлагал, только она отказывалась всегда. До сих пор наш Янчик это вспоминает и бесится.

Тут я тоже заржал. Зная Ильина, я мог с легкостью представить, как он рвал и метал из-за выходки Бельчонка. Зуб даю, он уже подсчитывал прибыль, которую заработает, вот только обломалось. Бельчонок обломала.

Обсуждая Яна, мы и доехали до фитнес-центра. Гор таскал железо, я лупил грушу. Спускал пар. Час колошматил.

Полегчала? Вроде.

Хотя бы хахалей Богдановой перестал десятками считать. Остановился на трех, если больше, то… Хер его знает что. Мне даже эта цифра сверлила череп и варила всё нутро. Ну не мог я без напряга представить моего Бельчонка с другими парнями. Допёр наконец, что были. И не один. Догнал, что не первый у нее. Что какой-то мудило до меня целовал ее, прикасался к ее бархатной коже, держал в руках ее холодные хрупкие пальчики. Было. Факт. И этот факт неоспоримый. Возможно она даже его любила. Целовала этого ушлёпка, нежила в своих объятиях, гладила его плечи, руки… Сука.

Грудину рвет. Хочу выбить эту гадость из себя, не выходит. Зверею только от мысли. Раньше меня это не трогало. Волновал только секс и там, возможно, Богданова еще никому не принадлежала. Но, бл*ть, это «возможно». Предохранители горят. Трясёт, ломает всего. Херня какая-та со мной творится. Словно кровь из меня всю выкачали и залили в вены тягучий яд, который убивает меня изнутри, жжет кожу, плавит внутренности. Вымыть бы его из себя, но не выходит. После душа свеж, но по-прежнему отравлен.

Катя

Ренат: Круассан или корзиночка с кремом?

Не знаю. Не уверена, что вообще что-то хочу. Какая-то апатия или просто усталость. Не физическая, а эмоциональная. Я выжата, потрёпана, потеряна.

«Сложный день, напряженный» — успокаиваю я сама себя. Да у меня каждый день напряженный с тех пор, как в моей жизни появился Ветров. Мозг напряженно работал 24/7: прокручивает события дня и не только сегодняшнего, строит планы, выдвигает гипотезы и догадки. Тело тоже работает на износ: сердце отбивает чечётку нон-стопом, легкие постоянно сбиваются с ритма, мышцы каменеют, теряют эластичность, конечности дрожат слабеют. И это все усиливается раз в десять, когда Рома рядом, когда я ощущаю его взгляд на себе, когда чувствую его запах, осязаю его прикосновения. Нервы как электрические провода под постоянным напряжением. Хочется выключить свет и отключиться.

Но нет времени. Впереди еще репетиция с группой (соревнования в пятницу) и тренировка по волейболу. А потом в общагу и спать.

Я: Двойной эспрессо.

Ренат: Ок. Устала?

Я: Немного.

После занятия со старшей группой прошло уже десять минут, ребята уже скорее всего переоделись, нужно спуститься вниз и попрощаться с ними. Так и есть мои ученики, одевшись в куртки, топчутся в фае около ресепшена: кто-то ждет водителя, кто-то родителей, кто-то меня, чтобы попрощаться. Увидев меня, группируются, оживляются, налетают как саранча с вопросами и расспросами. Во время занятия у нас запрещены «лишние» разговоры, поэтому после — беседа может затянуться и на полчаса.

— Екатерина Валерьевна, сегодня была очень сложная связка… ну там… когда сначала на коленях, а потом вверх и переменный шаг.

— Екатерина Валерьевна, я в среду пропущу занятие. День рождение у мамы.

— Екатерина Валерьевна, а вы в каких номинациях будете выступать на соревнованиях?

— Екатерина Валерьевна, мы придем за вас болеть в пятницу. Обязательно.

— Екатерина Валерьевна………

По очереди пытаюсь отвечать всем. Улыбаюсь не произвольно. Их любопытство, жизнерадостность, детская беззаботность, отзывчивость поднимают мне настроение, придают сил, заряжают позитивом. Радуюсь, что работаю с ними. Они чудесные, люблю их.

— Ренат Игоревич, а вы тоже будете участвовать в соревнованиях с Екатериной Валерьевной? В какой номинации? Бальный танец?

— Танго с Екатериной Валерьевной и одиночное — contemporary. — отвечает Ренат, потягивая мне стаканчик кофе и крафт-пакет с логотипом кондитерской, расположенной в соседнем со студией здании.

— Держи. Твой кофе и пирожное «Маковка». — говорит Ренат, наклонившись близко к моему уху, так как из-за болтовни детей ничего не слышно. — Твое любимое. Последнее забрал.

— Спасибо. Ты лучший… — «друг» не договариваю я.

По спине пробегает горячая волна, кончики пальцев, наоборот, холодеют. Я безошибочна знаю, на что, а точнее на кого, так реагирует мое тело.

Рома.

Он где-то здесь и смотрит на меня. Первое желание — найти его глаза, ярко-голубые, холодные и злые. Злые, потому что Ренат рядом.

Слишком часто Ренат и я предстаем перед Ветровым вместе, в каком-то интимном общении. И это приводит в бешенство Ветрова. Он не ревнует, как может показаться со стороны, он банально озабочен своей репутацией. Ведь он альфа, number one. Он не потерпит конкуренции даже формальной. Ведь он Ветров, он вне конкуренции, он победитель, даже если не соревнуется. Намек на лидерство или превосходство другого — унижение в мире Ветрова.

Рядом со мной не может быть Рената, да вообще никого не может быть — ни другого парня, ни девушки. Я должна быть рядом только с Ветровым, видеть только его, слышать только его, поклоняться ему. Ведь я «девушка» Ветрова, а он мой Бог. Никто не может быть важнее его, никто не может перетягивать на себя мое внимание, я ни должна ни к кому прикасаться, даже смотреть на других, потому что они хуже его. Они обычные люди, в он Ветров. Свою божественность исключительность Рома предъявляет не только мне, ей поглощены все и всё вокруг него. Не задело только Демьяна и Стаса. Даже Ильин и Гордей преклоняются перед Ромой, в минимальной степени конечно, но все-таки это есть.

Торможу себя. Не ищу Ветрова, наоборот, впиваюсь взглядом в Рената. Изучаю, словно вижу впервые. Красивое лицо. Широкая твердая грудь. Длинные худощавые, но крепкие ноги. Мускулистые загорелые руки. Настраиваю на Рената все свои рецепторы. Ноты горького миндаля и сандалового дерева — настоящий мужской аромат. Прикасаюсь к руке, ощущая его тактильно.

Ноль. По всем показателем ноль.

Ренат не будоражит мою кровь. Хотя он мне нравился, когда мы только познакомились год назад. Я «пускала на него слюни» по версии Стаса. А как иначе, когда маленькая провинциальная девочка выбралась на свободу из-под опеки брата и встретила парня своей мечты. Но Регат никак не отреагировал на томные взгляды той девочки. А потом я остыла, осознала, что Ренат привлекает меня только внешне. Но в начале этого учебного года мой партнер активизировался: флиртовал со мной, делал комплименты, отвозил и привозил на работу, окружал заботой и вниманием и даже трижды поцеловал. Первый поцелуй случился на пороге общежития, когда Ренат провожал меня после работы. Я тогда не придала ему значение. Второй поцелуй застал меня врасплох в «Фараоне». Вот этот поцелуй и упомянула Вероника сегодня при Роме. На этот поцелуй я тоже никак не отреагировала. Было не уместно устраивать разборки при учениках, а тем более их родителях. А вот после третьего поцелуя, у нас с Ренатом состоялись настоящие дебаты, на которых мы решили остаться в френдзоне.