Только вот мой ненаглядный противник рассматривал чужие территории. С интересом, твою мать, рассматривал.

— Бельчонок, что ты делаешь? — спросил я как можно сухо, хотя внутри эмоции били ключом.

— Смотрю…

— Ты не просто смотришь, ты пялишься на голого мужика и не своего, кстати… — как я не старался, голос выдал моё раздражение. — Гор, бл*ть, это тебя касается. Что вы тут устроили? Чем вы, вообще, тут занимаетесь?

— Я пялюсь ни на Гора, а на его татуировки.

Ага, мне типа от этого должно стать легче. В придачу невозмутимый вид этих двоих не предавал мне спокойствия: Гор с насмешливой улыбочкой и Бельчонок с горящими глазами, блуждающими по обнаженной груди парня. Они очевидно нарывались на ядерную атаку.

— Нравится? — «Гор равно покойник» заключил я.

— Не очень. По мне перебор. Но тебе очень идет. — вот же прямолинейность.

— Приходи ко мне в салон, что-нибудь тебе подберем. — предложил «покойник» и «придурок», как у его вообще мозгов хватило раздеться перед моей девушкой.

— Нет, спасибо. Мне больше нравится, как это смотрится на других… — ответила моя смельчак.

— Может тогда мои посмотришь? — выпалил я оживленно.

— Нет. Я уже на сегодня насмотрелась. — пролепетала Богданова с надменным и одновременно с игривым тоном.

— Вот же зараза мелкая. Иди сюда. Я тебе покажу очередность парней для рассматривания… — я дернулся к Богдановой, а она от меня. Оббежала стол и уже возле дверей осмелела и выкрикнула:

— Ветров, ты в очереди последний… — и хохоча бросилась прочь с кабинета, я за ней.

Никогда не бегал за девушками, а тут с таким воодушевлением несся за этой зазнобой. С ней было так легко и сложно одновременно.

Не нужно было выпендриваться, держать марку. Богданова была естественной и рядом с ней я непроизвольно становился таким же. Я был просто Ромой Ветровым. Не богатым парнем, угощавшим девушек самым дорогим коктейлем в самом престижном ночном клубе, Бельчонок искренне благодарила за копеечный молочный коктейль. Не красавчиком с идеальным лицом и телом, который одним взглядом влюблял в себя девушек, Бельчонка не притягивала моя внешность. Не богом секса, в постель которого мечтали попасть как на Олимп, Бельчонок не рассматривала меня как учителя в сексе. Не авторитетом, быть рядом с которым значило подняться на ступеньку выше в глазах остальных, Бельчонок добивалась уважения сама. Прямое доказательство тому её положение среди моих парней, они в рот ей смотрели и ждали от ее женского мнения. И прав был брат, когда сказал, что Богданова будет с тем, с кем ей просто хорошо, остальное для её не имеет значения.

Вот в этом и заключалась сложность. Я с легкостью мог сделать девушке хорошо в постели, но как доставить удовольствие, не раздевая, я не знал. Конечно было несколько стандартных задумок: розы, ресторан, бриллиант, Бали. Но вот чувствовал я пятой точкой, что это всё не то. Только ничего другого не приходило в мою светлую голову до этого момента. А вот сейчас видя очаровательное смеющее лицо Бельчонка, я смекнул, что эта девочка живёт эмоциями. Банально, но она преображалась, кайфовала, тогда когда играла в снежки, сейчас когда затеяла догонялки со мной.

Такая необычная…

Не знаю, как описать ее. Дикарка… как точно заметил Дёма. Дикая и нежная, а ещё моя… Вот поймаю и затискаю до смерти, потому что меня распирает от эмоций, чувств, которые возникали на её. Вот только Богданову не так легко поймать, она точно как белка, прыг-прыг и уже на лестнице.

— Бельчонок, стой. Если я поймаю, хуже будет. Знаешь, что я с тобой сделаю?

— Ты сначала поймай. Хотя интересно, что ты там собрался со мной сделать? — неслась по лестнице, а я позади, и смеялись мы так, что остальные высыпали на балкон. —

— Съем. — я был серьезен. Вот не описать это, но я реально хотел ее съесть. Как мороженное.

— Я не вкусная. — а вот тут, детка, ты ошибаешься. Я до сих пор помню вкус твоих губ. Сладкие, ароматные, свежие и мягкие. Безумство и подстава. Хочу и не могу получить. Моя безумная хотелка, уже салютует в штанах. И если бы не десятиминутная беготня, то припер бы я Богданову к барной стойке не только грудью, но и еще чем-то…

— Попалась, маленькая… — вроде как собирался отругать, но, бл*дь, обнял, ощутил телом и дышать разучился, не то что говорить. Её горячее тяжёлое дыхание, которым обдавало грудь, пробирало меня до костей. Я прям физически чувствовал Бельчонка под кожей, нежность разливалась по всему телу волнами вишневого сиропа. Моя сладкая вишня опоила меня. Мозг отключился, сознание затуманилось. Пошлые развратные картинки, которые так или иначе рисовала фантазия, расплылись. Теперь перед глазами было только ее лицо. Смотрел и не мог насмотреться, не мог узнать, что-то изменилось в ее выражении, а может в моём взгляде на её. Бельчонок опустила голову и оперлась лбом в мою грудь. Глаза. Мне нужны ее глаза, чтобы видеть себя в них, иначе утону в себе, в том, что со мной творилось внутри. Твою мать, Армагеддон внутри. Подсадил её на барный стул и встал рядом, теперь ее лицо было на одном уровне с моим и я мог беспрепятственно изучать себя в нем. Я не узнавал Рому Ветрова, который дурел от девчонки. Дурак, а как его еще назвать, когда он не может отклеить глаз от её губ. Бельчонок смущалась, краснела, ёрзала на стуле, а я чудил. Сам от себя не ожидал такого. Самое время наброситься на эти губы и съесть, как я и обещал, но я не мог, какой-то стоп-кран внутри меня сработал. Словно, если я отожму его, полечу вниз с обрыва и разобьюсь. Разобьюсь и не сложить больше Ромы Ветрова — мажора, развратника, ловеласа и засранца.

— Ром, если бы ты знал, что я отвечу «да», чтобы ты спросил.

— Можно я тебя поцелую?

— Да.

Не уверен, что она произнесла последнее слово, но абсолютно точно она сейчас целовала меня. Она хотела этого не меньше меня. И пока я сам еще стоял на тормозе, она наклонилась и завладела моим ртом. Мои ручник уже слетел, но я не спешил давить по газам, я дал девочке время изучить и попробовать меня на вкус. Я отвечал, но не руководил. Она была главной, я передал ей все полномочия. Я ее подчиненный в этом поцелую. Но что-то внутри меня подсказывало, что я в полной власти Богдановой, что Рома Ветров сдал свои бастионы маленькой неопытной девочке, за внимание которой может отдать всё.

— Дёма, оттащи своего брата, а то он точно съест своего Бельчонка! — орал Ильин с балкона випки.

И зачем так пугать мою малышку, мой язык ещё толком не отведал её ротик.

— Мне этого недостаточно, — сказал я, когда Бельчонок отстранилась.

— Ром… — приложил палец к ее губам.

Никаких возражений, мне надо хоть немного насытиться её. А то от голода, я не могу уснуть нормально.

— Ты сказала «да» на то, что Я тебя поцелую, пока только ты целовала меня.

Богданова отняла мою руку от лица и переплела наши пальцы. Бл*дь, это заводила меня не меньше, чем засос от другой девки. Пунктик, сука. Что я, твою мать, буду делать, если Богданова возьмет какого-то другого вот так же за руку? Переломаю ему все пальцы или свои разобью до крови от бешенства. Но Бельчонок сейчас со мной и так близко, еще ближе, еще… Она играла со мной, прикасаясь к моим губам своим дыханием.

— Ты играешь со огнём, Бельчонок…

Моё предупреждение дало обратный эффект, и маленькая искусительница провела языком по моим губам. Ох*енно во всех смыслах. Язык кайфовал от её вкуса, руки от упругости её бедер, тело от ее близости, а мозг от её отдачи, она моя и признаёт это. Целовал глубоко, но не жестко, ведь она и так подчинялась, ловило мой ритм и подстраивалась под него. Оторвался только, когда понял, что Бельчонок не успевает за мной. Устала. Губы припухли, глаза усланы поволокой, на щеках яркий румянец, пальцы запутались в моих волосах.

— Давай выйдем на улицу… — прорычал ей в губы, не желая разрывать наш контакт. — Нам надо остыть.

Накинул ей на плечи куртку и выпихал на свежий воздух. Боялся не сдержаться и утащить в свободную випку или вообще любое пустое помещение.