Разделяй и властвуй. Ясно.

— Мы теперь вернемся в Форт? — спросил Пёрышко.

— А оно нам точно надо? — усомнился я. — Если нужна еда, то мы сами принесем. Просто сидеть там и ждать удара в спину я не хочу. Мне нужно как можно лучше подготовиться к походу. Потренироваться.

— И что ты хочешь тренировать?

— Щит я так быстро не освою, но может быть короткий меч? На случай если придётся драться в замкнутом пространстве.

— Добро. А курс?

— Уколы?

— Да. Не передумал?

— Если времени хватит, то давай. Нам пригодятся любые усиления.

— Тогда так… Идем завтра утром в Форт и берем все, что нам причитается, а дальше… Или здесь сидеть будем, или поищем место получше. — рассудил Рок и я был с ним полностью согласен.

Заночевали в лесу. К вечеру вернулся Арайт. Он добавил ещё несколько подробностей в рассказ Рока.

— Сыр за Хастла теперь. Ему не нравятся мой глаз и ваша подруга. Причины такой антипатии понятны.

Ага. Перевёртыши его ранили и чуть не съели, а Арайт хотел убить.

— Рвач тоже теперь под крылом железнозубого. Вы ему не очень нравитесь. Полагаю, дело в ревности.

Вот уж чего, а любовной драмы я тут не ждал. Ну да ладно. Разберёмся.

Уже ближе к ночи, когда горел костер, мы обсуждали перспективы грядущего похода.

— Мне беспокоит, что мы попремся на территорию Плакальщиков, — произнес я. — Мечи и жрецы идут воевать с магами, а эти вот останутся дома. Защищать границу с Ревущими Пустотами. Если они спалят кто мы и зачем туда идём…

— За них не парься, — отмахнулся Рок. — Плакальщиков больше волнуют монстры и проклятья, чем маги. Им разве что твоя подруга не понравится. Но даже так они не захотят терять людей в бою с нами.

— Основа идеологии Плакальщиков — помощь людям. Милосердие, — добавил Арайт. — Они не сражаются, когда можно избежать боя.

— Основа идеологии жрецов Корнерога — любовь ко всему живому, — усмехнулся я в ответ. — Недавно видел как они это живое любят, превращая в фабрики производства токсинов.

— Я верю не словам, а опыту, — вступил в разговор Рок. — Плакальщики драться умеют, но не любят. Они итак неплохо живут, хотя не всегда долго. В отличие от мечей у них есть собственность, семьи и денег больше, а людям всегда нужны их услуги.

Ладно. Это звучит уже оптимистичнее.

Утром задолго до рассвета мы отправились к Форту. Шли при полном параде и с оружием, будто собираемся его штурмовать. План был прост: зайти туда пока основная кодла Хастла спит, забрать всё, что нужно и спокойно свалить. Наши цели: еда, одеяла, кое-что из снаряжения. Я хотел бы выбрать для себя в арсенале форта какой-нибудь короткий меч.

Утренняя прохлада приятно освежала. Шли молча и быстро достигли Форта, который снаружи казался заброшенным. В качестве часового нам попался один из прихлебателей Хастла. Он стоял за входом в Форт и хотел было рвануть к своим, но слишком замешкался. Рок перехватил его, прижав щитом к стене.

— А ну не дергайся, падаль, — прошипел бывший меченосец, а затем влупил смуглому райдходр коленом в пах.

Мы выволокли его на улицу, чтобы стонами своих не перебудил. И в процессе… В процессе быстро началась неконтролируемая эскалация насилия. Смуглый райдхор лежал на земле, а Перышко вдруг засадил ему со всей дури ногой поддых. В это время на пороге Форта показался один из слуг. Он увидел картину побоища и хотел метнуться внутрь. Уж не знаю, что он собирался сделать: спрятаться или предупредить Хастла. Однако Игла «догнала» его в спину дротиком.

С каждой секундой мне все больше казалось, что наш поход за вещами вот-вот обернется зарубой и тотальным смертоубийством.

Мы не дрались, мы боролись. Драка после получилась. Эта давняя истина из детской книжки сбывалась сейчас на моих глазах. Поход за вещами превратился в нападение.

Пёрышко и Рок еще несколько раз пнули лежащего райдхор, а Игла добила раненного слугу. Изнутри Форта раздавался встревоженный шум. Кажется, спалились.

— К бою! — призвал Рок, поднимая щит в сторону входа в Форт, а перед этим он ударил лежачего мечом по правой руке.

К бою…

Я поднял копье и встал за левым плечом Рока. Однако главная моя задача — магией устранить ведьму, если она появится.

И она появилась.

Первыми из форта показались сам Хастл, вооруженный кривым клинком и круглым цельнометаллическим щитом, за ним Рвач с прямым мечом и обычным деревянным щитом в форме треугольника, потом один из смуглых приспешников Хастла с копьем, а четвертой оказалась ведьма.

Ее лицо сейчас не было закрыто вуалью. Можно было глянуть на нашу Гюльчатай. Лицо ее было довольно обычным, не считая голубых глазах, которые странно смотрелись в сочетании со смуглой кожей. Просто относительно привлекательная женщина. Впрочем, подробно её разглядывать у меня времени не имелось. Нужно было как можно скорее её убить. Потому как если этого не сделать, то она может убить всех нас. Будет ли убивать? А откуда я знаю? Можно у Геллы спросить, но счёт идёт на секунды. Поэтому прости, уважаемая ведьма. Пора гореть!

Я использовал красную точку. Сделал это довольно медленно и неуклюже. Первый маг, с которым я столкнулся, легко обращал наших в живые факелы, даже не давая контратаковать. Он тратил на каждую жертву столько энергии, сколько необходимо для убийства. Думаю, одной красной точки хватало на 5–6 врагов. Я же потратил всю энергию заряда разом. И с точностью тоже были проблемы. Фактически главной точкой преломления магической силы стала не ведьма, а стена рядом. Дым, пламя и каменная крошка на мгновение заполнили проход. Ведьма вскрикнула. От ее вопля меня аж затошнило, а все присутствующие кроме Геллы, на мгновение замешкались. Затем начался короткий, но яростный бой.

Гелла отвела от меня удар вражеского копья. Не знаю, был это Сыр или ещё кто-то. Затем сиреневая вспышка. Какая-то магия. Я ощутил резкую боль в области головы, на грани потери сознания врубая лечение. Зрение пропало, а когда вернулось, то меня уже оттащили в сторону от основного замеса.

Перед мутным взором метались фигуры, звенело оружие. Я с чьей-то помощью, наверное Геллы, поднялся на ноги. Старался сфокусировать взгляд. И первое, что я увидел — Сыр, бредущий ко мне с коротким клинком в левой руке. Лицо райдхор залито кровью. Шлем сидит набекрень. С левой его стороны след от удара клинком. Копье Сыр сломал или потерял в общей зарубе. Контуженный, но шел ко мне с выражением остервенелой, сосредоточенной ярости на простоватом лице. И что-то он еще сжимал в правой. Я сам лишился копья. Потянулся за длинным кинжалом, заодно произнося:

— Не лезь. Убью!