Она целует меня в щеку и развернувшись, направляется к машине.

— Вика, — окликаю ее.

Она оборачивается.

— Сегодня Никита спрашивал о тебе.

Она скептически фыркает.

— Дай угадаю, он просил три совета как перестать быть ослом?

Я смеюсь.

— Нет, он интересовался, как сделать так, чтобы ты больше к нему не подходила.

— И что ты ответила?

Я пожимаю плечами.

— Что это невозможно и что он будет последним ослом, если попытается тебе противостоять.

Уголки ее губ приподнимаются в довольной улыбке, и она складывает на груди руки.

— Он еще не понимает насколько ему повезло.

Мы обнимаемся и я так крепко сжимаю ее куртку в своих руках, что становится больно. Как так может быть, что еще несколько дней назад, мы были единым целым, пусть и довольно странным, а теперь будто ходим по минному полю.

Дома меня в очередной раз встречает тишина. Я уже привыкла к ней, но именно сегодня она настолько липкая и противная, что мне становится плохо. Каждый уголок квартиры пропитан Богданом и нашими воспоминаниями. Как он целовал меня, когда я убегала, как пытался достучаться, когда я вновь отталкивала его. Как он выводил меня своим присутствием первые недели прибывания у нас и вечно отпускал пошлые шуточки. Сейчас мне бы хотелось вернуться назад и заново прожить каждый момент. Неважно хорошие они или плохие. Я бы хотела еще раз пройти этот путь, главное, чтобы он был рядом.

Приняв душ, натягиваю на себя футболку Богдана и присев на край подоконника, подношу ворот к носу, чтобы почувствовать его аромат. Мазохизм в самом чистом виде.

Нам просто нужно подождать. Возможно одной любви и правда недостаточно.

Включаю телефон и пролистываю входящие сообщения. Макс прислал фото будущего кафе. Глаза друга вновь блестят азартом от предвкушения нового дела и я непроизвольно улыбаюсь.

Также замечаю несколько пропущенных звонков от следователя, расследующего дело об анонимных фотографиях. Это было так давно, что я и забыла о нем. После того, как нас вызывали в отдел, чтобы еще раз сверить показания, всеми вопросами занимался адвокат. Папа делал все, чтобы больше не впутывать меня в эту историю и я искренне или скорее наивно надеялась, что она окажется нелепым розыгрышем.

В дверь раздается звонок и я хмурясь, смотрю на время. Уже заполночь и я точно никого не жду. Сердце в груди подпрыгивает и я съеживаюсь от того, что могу вновь увидеть мать. Наверняка она так просто не отпустит меня и заставит расплатиться за каждый потраченный на меня день.

Несмотря на то, что изнутри меня пробирает дрожь, все же подхожу к двери и на этот раз смотрю в глазок.

— Да вы издеваетесь, — прислоняюсь к двери лбом и облегченно выдыхаю.

Паранойя сведет меня с ума.

— Привет, — улыбается Артем, стоит мне открыть дверь.

Он работает барменом в нашем клубе уже несколько лет и по нелепой случайности именно он принес мне тот конверт.

— Еще раз, — склоняю голову набор. — Что ты хотел? Уже поздновато для таких визитов.

— Да, знаю. Совсем забыл сказать тебе на работе, — он рассеянно потирает шею и улыбается. — Мы сегодня с Максом разговаривали и он сказал, что я могу взять игру для приставки по “Звездным войнам”. Я специально не смотрю новый сериал про Оба-Вана Кеноби, чтобы..

— Все, не продолжай, умоляю, — вскидываю руку, чтобы он замолчал. Я смирилась, что выслушиваю эту чепуху от Макса, но от кого-либо другого не готова.

Артем усмехается и качает головой.

— Подожди меня здесь, — разворачиваюсь и быстрым шагом устремляюсь в комнату к Максу.

Я знала, что у него есть единомышленники, склонные впадать в подростковый возраст, но все же надеялась, что они находятся за пределами города. Перебираю миллиард дисков, аккуратно расставленные на полочке и без единой пылинки. Макс парадоксальный человек, он не способен подружиться с кофеваркой и не может элементарно стирать собственные носки, но зато у него идеальная чистота среди коллекции футбольных мячей и компьютерных игр. Кажется нам действительно надо пересмотреть условия совместного проживания.

Когда я дохожу до серии игр с знаменитой франшизой, то сразу теряюсь, так как их слишком много и я понятия не имею, какой именно нужен.

— Артем, слушай, я понятия не имею какой нужен, — кричу и я стоит развернуться как я врезаюсь в его грудь. — Что ты тут делаешь?

Сердце делает резкий удар от испуга и я вновь чувствую холод, сопровождающий меня на протяжении многих лет.

— Ты ведь не помнишь меня, — криво усмехается он. Его взгляд становится каким-то странным: холодным, жестоким и таким омерзительным, что я съеживаюсь и делаю шаг назад, врезаюсь в компьютерный стол друга. — Столько лет ты была рядом…

— Что? Ты о чем? — заикнувшись спрашиваю я и чувство опасность накрывает меня с головой.

Совсем не время для паники.

Он протягивает руку, касается моей губы большим пальцем и склонив голову набок с звериным оскалом, обхватывает мою шею, притянув к себе.

— Надеюсь, ты наигралась в счастливую жизнь, — выплевывает он и я не успеваю даже вскрикнуть, так как голову пронзает тупая боль, а затем все меркнет.

Богдан

— Я дам тебе контакты фотографа и он проведет съемку не хуже меня, — говорю я Майку.

— Богдан, они хотят видеть именно тебя! Во всех афишах и заголовках стоит твое имя!

— У тебя есть время, чтобы все заменить. Поверь, поездка в НьюЙорк и выставки — самое последнее, о чем я сейчас думаю.

А если быть точнее, то я совсем об этом не думаю.

— Ты представляешь, сколько мы потерпим убытков?!

— Тебе сейчас выписать чек? — рявкаю я в трубку.

На другом конце телефона повисает молчание. Провожу ладонью по лицу и сжимаю переносицу. За эти несколько дней моя жизнь превратилась в ад и у меня такое ощущение, что это еще далеко не конец.

Каждая моя попытка воззвать к благоразумию Тани и найти компромисс приводит к очередному скандалу, во время которого она театрально хватается за живот и говорит, что ей плохо и как страшно, что она снова может потерять ребенка. Действует ли это на меня? Определенно! Я не могу допустить, чтобы с моим ребенком что-то случилось. Получает ли Таня от этого удовольствие? Однозначно! Она смакует каждую минуту моих страданий и готова еще больше вонзить свои чертовы когти мне в глотку. Видя, что я иду на попятную, на ее губах тут же появляется торжествующая гадкая улыбка. Что в очередной раз доказывает, что мне необходимо находиться рядом с малышом. Я готов стать марионеткой в ее руках, но и у моего терпения имеются границы.

Таня настаивает на скором отъезде в НьюЙорк и в красках расписывает какую грандиозную вечеринку устроит, чтобы объявить пол. Составляет список подарков и указывает магазины в которых все необходимо купить. Она без умолку разговаривает со своим тренером по фитнесу, составляя план тренировок и низкокалорийное меню, чтобы не набрать лишний вес. И все это она делает, стоит мне появиться в поле ее зрения.

Она также безвылазно сидит у моей мамы и спрашивает советы по воспитанию, учитывая, что в прошлый раз и на минуту не задумывалась о том, что в ней находится маленькая жизнь, уже нуждающаяся в ее заботе.

Я нанял адвоката, с которым консультировался еще несколько лет назад. Учитывая, что мы не состоим в браке, то совместную опеку будет трудно получить, но я буду бороться за каждую секунду, принадлежащую мне и не позволю манипуляциями играть с разумом моего ребенка. Основная проблема заключается в том, что для совместной опеки оба родителя должны проживать в одном городе. Равное количество часов, участие в образовании и развитии. А это сложно сделать, когда я планирую остаться здесь и поступить правильно.

Раньше мне нечего было терять. Еще пару месяцев назад я бы безоговорочно уехал обратно в НьюЙорк и был бы самым счастливым человеком только от осознания, что у меня будет ребенок. Плевать на ту, с кем бы мне пришлось провести остаток жизни, плевать на работу. Но сейчас у меня есть Мира и я не готов отказаться от нас. Просто пусть даст мне немного времени, чтобы со всем разобраться и не вычеркивает меня из своего сердца.