За размышлениями я не заметил, как добрался до генеральского дома. Остановился на дорожке, которая шла мимо летного училища через придомовую территорию и присмотрелся. Во дворе ожидаемо играли дети. Столик оккупировали мужики, собираясь играть в домино. На самой первой скамейке, как я и предполагал, восседали пожилые Штирлицы в юбках и платочках.

Самое стратегическое место — видно все и со всех сторон. Скамейка стояла напротив первого подъезда под раскидистой ивой. И разместил ее умелец, как специально, под таким углом, чтобы и за двором можно было наблюдать, и мужичков контролировать, и дорожку, которая мимо дома идет, из вида не упускать.

Ладно, не больно-то и хотелось, пройду по другой стороне, по кварталу, дойду до конца улицы и перейду через дорогу к девятиэтажке, посмотрю из-за угла на башню с другого торца и решу. Эх, жаль, из подъезда понаблюдать не получится, все лестничные окошки выходят на улицу, а не на задний двор. Ну да ладно, попробую последить со стороны, из-за угла. И буду надеяться, что бабульки в сумерках плохо видят и поленятся к мне приставать.

Черт, с рюкзаком я все-таки лоханулся. Хотя можно сделать вид, что приезжий, и сыграть заблудившегося командировочного. Точнее, студента, командировочный из меня так себе, слишком молод. Да и гостиниц в военном городке всего одна, мимо которой не пройдешь. И та, насколько помню, ведомственная.

Короче, разведка местности толку не принесла. Незаметно спрятаться и наблюдать не откуда-то со стороны не поучится. Пришлось шагать к дереву, за которым я скрывался, когда наблюдал за башней и встретил Лену. От бабушек вроде далеко, значит, с разговорами приставать не будут.

Определившись, я вернулся вдоль многоквартирного дома назад, свернул за угол, огляделся и неторопливо зашагал к дереву. Разместился за стволом и принялся наблюдать. По идее, тот, кто назначил мне встречу должен подойти или со стороны моря, или кварталу, откуда пришел я. Посмотрим.

Ждать пришлось недолго. Ровно в девять со стороны моря показалась знакомая фигура. Я даже попутал немного, решил — случайность. Но нет. Парень подошел к водонапорной башне, повертел головой, обошел ее по кругу и остановился у входа.

«М-да, неожиданная встреча намечается», — подумал я, но выходить не торопился. Мало ли с кем пришел Игорек, понаблюдаю, посмотрю. Вертлявый нервничал, переминался с ноги на ногу, чесал то нос, то руку, суетился и все время оглядывался.

«Да что ж ты дерганный такой, — хмыкнул я. — Прям как вша в банный день. Или не один пришел, а с подмогой?» Но вокруг больше никого не было. Так, случайные прохожие и нарядные отдыхающие, прогулочным шагом дефилирующие в сторону Городского парка.

Подождал еще немного и решил все-таки встретиться с Игорем. Лично у него я ничего не брал, любопытно узнать, что ему надо? Может, удастся понять, с кем он связан, заодно выяснить, что происходит.

Я отлип от ствола и неторопливо двинулся в сторону вертлявого, опустив голову и сгорбив спину, чтобы Васильков не сразу меня признал. Все-таки странно, если записку принесла какая-то девчонка, из-за которой взбеленилась баба Гриппа, то почему на встречу пришел Шкура? Интересно, почему у него все-таки погоняло такое дурацкое? Шкурничает?

— Здорово, Игорек, — окликнул я парня, подходя вплотную и поднимая голову.

— Мля… напугал… — вертлявый отшатнулся от меня, пригляделся.- Ты че подкрадываешься, Леха? Хех… напугал, леший… ну ты… ха-ха… — Игорек нервно хохотнул и огляделся по сторонам.

— Да один, я один, можешь не оглядываться, — хмыкнул я, в упор разглядывая Василькова.

— Да ладно че ты… я так… чисто глянуть…

— Что хотел?

— Я?

— Ну не я же.

— А… так это… Лех, меня тут попросили передать… Ты верни, что взял… чтоб, значит, проблем не было… и разбежимся. Ты принес? — Игорь глянул на меня с надеждой.

Видно было, ему явно не по себе, и он хочет побыстрее отсюда слинять. Черт, неужто засада и будут меня опять бить по моей многострадальной головушке? Я переступил с ноги на ногу, при этом чуть сдвинувшись в сторону. У Василькова бегали глазки, он смотрел куда угодно только не на меня.

— Уточни, что я должен был принести? — делая еще один шаг, попросил я, стараясь незаметно мониторить окрестность и не оказаться спиной к водонапорной башне. Я помнил, что там есть вход и что он заколочен. Но кто его знает, может с другой стороны есть дополнительный выход через окно и сейчас за башней вполне может кто-то стоять и ждать отмашки.

— Леший, ну че ты придуриваешься, а? — психанул Васильков. — Ну че ты, в самом деле. Я ж по-хорошему, по дружбе…

— Так и я как человек, — мне пришлось снова переступить с ноги на ногу, чуть отступая назад и разрывая дистанцию между собой и Игорем.

— Лех, ну че ты ну правда ну отдай а?

— Игорь, что конкретно я должен отдать, если я ничего у тебя не брал? — со всей серьезностью заявил я.

— Издеваешься, да? — вскинулся Игорёк и сжал кулаки.- Ты это… ты прекрасно знаешь, что ты взял. И у кого!

— Вот в этом месте поподробней, и не дергайся ты так, не буду я тебя бить, — хмыкнул я, доводя Василькова до ручки.

— Чего? Ты че удумал? Я просто… меня попросили, я пришел и все! Это твои дела! Отдай вещь и я пойду, сами разбирайтесь.

— Игорь, давай-ка сначала, кто тебя послал и зачем? — вздохнул я.

Не люблю вот таких, как Шкура, вертлявые, скользкие, ударят в спину первыми и не раздумывая. Таких как раз и используют для мелких пакостей, как шестерок «принеси-подай».

Игорек задергался еще больше, замялся, не зная, что сказать. По всему выходило, говорить о том, кто его прислал, было не велено. Но попробовать стоило, вдруг расколется. Такие, как он, обычно долго не держатся, особенно если им сделать больно. Бить я его не собирался, но пригрозить — почему бы и нет?

— Так что, говорить будешь или как? — улыбнулся я своей самой вежливой улыбкой.

— Да пошел ты! — Васильков отступил на шаг. — Ты че, Леха? Меня просто послали, оно мне надо? Оно мне не надо! Но ты лучше отдай, вот отвечаю, Леший. Там серьезные люди, с ними лучше по-хорошему.

— Ты еще мамой поклянись, — хмыкнул я.

— Чего?

— Ничего, проехали. Ты мне конкретно скажи: что от меня хотят? Какую вещь я, с точки зрения твоих работодателей, у них отжал и должен вернуть?

— Ну че ты, как маленький. Какие работодатели! — психанул Игорек. — Ты в Лиманский ездил?

— Ездил, — подтвердил я. Значит, все-таки карту требуют.

— В доме у старикана был?

— Был, — кивнул я. — А ты откуда знаешь, что я там был?

— Так эта… — Васильков растерялся и не знал, что сказать.

Я-то понимаю, что он меня видел, и, скорей всего, следил тогда в посёлке, когда Анна Сергеевна его шуганула от дома архивариуса. «Хотя не факт, — мелькнула мысль. — Не зря же он выпытывал у меня в рейсовом автобусе, к кому я ездил в Лиманский. А я ему еще про тетку внезапно объявившуюся наболтал и про конспекты…»

Но в разговоре со мной Игорек не упоминал, что был в посёлке, и уж тем более, что околачивался рядом с домом Федора Васильевича Лесакова.

— Темнишь ты что-то, Игорек, — покачал я головой и сделал вид, что собираюсь уйти.

— Та погоди ты, — испугавшись, что я и правда сейчас свалю, Васильков дернулся и схватил меня за руку.

— Полегче, Шкура, — процедил я, стряхивая костлявую ладонь со своего рукава. — Руки не распускай.

— Да я это… Лех, ну, че ты, в самом деле! Да отдай ты им эту карту и все! Больше тебя никто не тронет, и милуйся потом хоть с докторской дочкой, хоть с… — Игорек запнулся, испуганно глянул на меня, понимая, что едва не проговорился. — Отдай карту и все дела. Ну зачем она тебе? А? — увещевал меня Шкура, пользуясь моим молчанием.

«С Ниной… — договорил я про себя. — Больше я ни с кем в этом году не миловался. Вряд ли Васильков говорил о прошлых отношениях студента. Уверен, с Леной Блохинцевой младший Лесаков до меня не был знаком».

Васильков продолжал что-то бубнить. Уговаривая меня, я смотрел на него и не слышал.