— Меня чуть не утопили в болоте, — гнусаво пожаловалась она, хлюпая водой в охотничьих сапогах и распространяя гнилостный запах. — Я только хотела посмотреть, что это торчит из земли, когда под моими ногами разверзлась яма и оттуда полезли… эти.

Розали округлила глаза, обхватила себя за плечи и молча покачала головой.

— Вурдалаки, — ответила за нее Нанда, казавшаяся еще более отрешенной, чем прежде.

Нимфетта скользнула по траве, словно пролетела оставшееся расстояние, и села подле Форга, приложив ко лбу спящего парня обе ладони.

— Мы могли потерять ее, — тихо сказала она, когда Розали, зло похватав свои вещи и отрез ткани, ушла к реке.

— По твоей вине, — хмыкнул Карриен, поймав на себе равнодушный взгляд нимфетты.

— Если я потеряю Розали, древние не дозволят мне вернуться домой, — сказала Нанда хриплым голосом. — Я больше не допущу ошибок. Готовься к обряду, Карриен, в полночь начнем.

— И чем я могу помочь? — хмыкнул эльф, совершенно не знакомый ни с одним обрядом. Но нимфетта ничего не ответила. Она дождалась, когда Розали вернулась в лагерь — умытая и переодетая, и попросила помочь ей переодеть Форга в чистое. Карриена они отослали к ущелью, где он и заснул в той самой каменной нише, глядя на лицо горбатого каменного исполина.

— Ты останешься здесь, в лагере, — произнесла нимфетта по слогам, когда Форг, переодетый и умытый, еле соображая от постоянного жара и дикой слабости, стоял на дрожащих ногах, опираясь на Розали. — Я сама донесу мальчика к месту проведения обряда.

— Разве я не нужна? — подозрительно спросила Розали, а Нанда только покачала в ответ головой.

— Ты — нет, — коротко ответила она, подхватывая Форга под руки. — Ложись спать!

Послушная словам Нанды, Розали подкинула в огонь дров, уложила на подмерзшую траву шкуры, расстелила несколько одеял и улеглась, завернувшись в них. На Форга она не смотрела, погруженная в свои думы, а парень и не понимал, что девушка околдована.

Нанда раскрыла ладонь и дунула на нее. Серебристая пыльца послушно слетела с ладони, опускаясь на лицо Розали. Девушка тут же глубоко задышала.

— Спи, — равнодушно произнесла Нанда, и в ее душе вдруг шевельнулось чувство, похожее на жалость.

Когда-то, очень давно, эта девчушка спала прямо в траве, доверившись всем лесным существам, что сохраняли ее волшебный сон, и Нанда даже думала, что Розали прекрасна и так похожа на ее милых сестре. Но потом, в самый разгар Остарота, Нанду изгнали из родного дома с позором. Изгнали за то, что она посмела думать, что человеческое дитя может быть рождена от древнего.

Нанда смотрела на спящую девушку, пока на небе загорались звезды. Одна за другой. Парень в ее руках никак не реагировал на происходящее. Жизненных сил в нем осталось совсем немного.

Форг ничего не успел сказать Розали, он вообще плохо понимал, что происходило во время недолгих пробуждений, стараясь не провалиться в кошмарное забытье снова. Форг слышал голос женщины с прохладными руками, и тратил остатки сил на то, чтобы оставаться стоять на ногах. Ему казалось, что он стоит так уже целую вечность. Вот и сейчас он не до конца осознавал, что происходило. Огонь, который горел в его венах, выжигал все человеческое, что когда-то было в Форге. Он не понимал, где заканчивался один кошмар и начинался новый, он путал сон и явь, и только голос Розали поддерживал в нем уверенность, что он еще не умер. Он очень хотел услышать голос Розали, но она молчала, зато другая женщина говорила больше, чем обычно. Она отнесла его в какое-то странное место, отнесла на руках, как маленького, потому что он больше не мог стоять на своих ногах.

— Мальчик, ты должен лежать тихо-тихо, — произнесла нимфетта, склонившись над ним.

Форг кивнул.

Прохладные руки этой странной женщины приносили ему успокоение, дарили промежутки во всепоглощающей боли, давали временное облегчение. Он послушно опустил голову прямо на траву, вдыхая прохладный ночной воздух. Розали рядом не было, иначе она бы уже положила себе на колени его голову, расплетая светлые кудри тонкими пальчиками. Она всегда так делала, когда Форг на время приходил в себя. И говорили, говорила, говорила. Он не мог отвечать, он не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы пошевелить губами, но он слушал ее голос, задремывал под него, наслаждался им, как песней.

Резкий булькающий вскрик на мгновение вырвал Форга из небытия. Он открыл глаза и постарался уловить, в какой стороне закричали. Неимоверных трудов стоило ему повернуть голову, но лучше бы он этого не делал. Зрелище, открывшееся Форгу, вселило в него такой ужас, что он пожелал себе мгновенной смерти.

Женщина, которая лечила его своими прохладными руками, наклонила голову к эльфу и пила кровь прямо из раны у него на горле. Карриен корчился и сучил ногами, но очень быстро перестал дергаться, устремив стеклянный взгляд куда-то прямо перед собой, а женщина подняла голову и торжественно закричала. Этот крик мало походил на человеческий, и Форг хотел бы не слышать, но забвение не приходило, огонь в крови не бушевал, боль ушла, словно ее никогда и не было.

Форг видел, как Нанда, а именно сейчас он вспомнил, как зовут целительницу, поднялась на ноги и начала кружить вокруг огромного камня, поднимая в воздух странного вида пыль, которая серебрилась в свете луны. Нанда танцевала все быстрее, выделывая ногами и руками такие странные движения, которые Форгу никогда не доводилось видеть у людей. Он уже все понимал и осознавал, но мысли еще разбегались, а в голове звенела пустота. Он хотел пошевелиться и убежать, но что-то незримое словно держало его. Форг молился Всеотцу, чтобы Розали не пришла сюда и не увидела, как из раны на шее темного эльфа все еще сочится кровь.

«Жива ли моя Розали?» — подумал вдруг Форг.

Дикая слабость, пронзившая все его тело, уступила место тяжести, которой наливалось все его тело, каждая клеточка, даже каждый волосок на теле. Форг словно сам стал камнем, врос в землю, перестал дышать.

Нанда оказалась возле него неожиданно. Она снова с легкостью подхватила Форга на руки и в одно мгновение переместилась к реке, входя в воду по колени.

— Ты станешь сильным и могущественным колдуном, — улыбнулась она Форгу окровавленным ртом, бросая его тело прямо в реку.

Больше Форг ничего не помнил, потому что вскоре его легкие заполнила вода. Он подумал, что его поглотил очередной кошмар и просто смирился с этим. У него не осталось сил даже на то, чтобы подумать о Розали. Только утром, открыв глаза и ощутив себя совершенно здоровым, Форг понял, что произошло ночью. Он резко сел, отчего его голова закружилась, а перед глазами поплыли черные круги.

— Розали, — прошептал он, ощупывая себя и одновременно ища девушку глазами. Она спала, свернувшись клубком, укрытая теплыми одеялами, согретая дыханием костра, а над ней нависала Нанда, как приведение.

— Отойди, не трогай ее! — закричал Форг, вскакивая на ноги и бросаясь на выручку Розали.

Нанда испарилась, словно ее здесь и не было, а вот Розали с трудом разлепила глаза и изумленно захлопала ими, увидев Форга.

— Ты? — спросила она, откидывая одеяло и качая головой. — Форг, это, правда, ты?

Парень опустился рядом и погладил ее по щеке, стараясь подобрать слова. Он хотел сказать, как многим обязан ей, как благодарен, как нежно любит ее, но Розали встрепенулась, обняв его и едва не задушив.

— Всеотец, неужели я уснула и все пропустила? — затараторила Розали, отстраняясь и вытирая со щек слезы счастья. — О, я совершенно ничего не помню. Нанда сказала, что моя помощь не требуется, иначе я бы ни за что не пропустила такое.

Она вдруг нахмурилась и огляделась по сторонам.

— А где Нанда? Где Карриен?

И только сейчас Форг осознал, что ночной кошмар был ничем иным, как частью ритуала. Нанда принесла Карриена в жертву своим богам, чтобы излечить его, Форга, темного колдуна. Он знал это, хотя сам не понимал, откуда в его голове эти знания, а еще он понимал, что Розали ни за что не должна знать правду.