— Чтобы защитить себя, — еще тише прошептал Форг, отпуская мое запястье. — Ты обязана научиться владеть своей силой.

— А если ее нет? — так же шепотом спросила я, и Форг покачал головой.

— Она есть, я чувствую твой магический резерв. Отец поможет…

— Он не желает меня видеть! — перебила я Форга, повысив голос, но парень тут же накрыл мои губы прохладной ладонью, и я снова ощутила то, что и несколькими минутами ранее. Импульс, прошивший позвоночник и согревающий горячей волной все тело до кончиков пальцев. Мурашки, что пробежались по спине, оставляя приятное томление и тянущую боль внизу живота.

— Я останусь, но при условии, что ты дашь кровную клятву, — с вызовом ответила я Форгу, и он тут же кивнул. — Ты защитить меня, чего бы тебе это ни стоило.

— Все, что угодно, только не уходи, — проговорил он глухим голосом, отводя взгляд.

Это стало последней каплей, решившей мое дальнейшее будущее. Я осталась, и Нанда повела нас в темную глубь леса. Лея и Дариника бежали то впереди, то позади, не умея подстроиться под человеческий шаг. Их звонкие переливчатые голоса, так отличающиеся от шипения Нанды, разбавляли мрачную картину окружающего глухого леса, а Форг взял меня за руку и так и не отпустил. Ощущение его прохладных пальцев волновало, будоражило кровь, дарило успокоение, и ночью, согретая его огнем, я впервые за многие сутки не видела кошмаров. Только повзрослевшее осунувшееся лицо Форга с неестественным взглядом темного колдуна, взглядом, который светился живым пламенем. Одно пугало, что за этим пламенем прятался совершенно незнакомый мне человек, который после обряда стал кем-то, кто пугал, но, в то же время, притягивал.

«Останься, Розали, останься, — шептал он мне всю ночь напролет. — Ради меня».

(Форг)

Снег падал с небес и ложился на все вокруг ажурным покрывалом, путаясь в длинных волосах Розали, которые выбивались буйными кудрями из-под капюшона. Ее длинный серый плащ, так неподходящий юной красивой девушке, укрывал ее тонкую фигурку до самых пят, и только грубая подошва охотничьих ботинок мелькала, оставляя на свежем снегу тяжелые глубокие следы.

Я смотрел на то, как Розали задирает голову к небу, пытаясь поймать языком снежинки, слушал, как она ворчит себе под нос по поводу замерзших рук, переживал, что она измотана долгой дорогой и тяготами бесконечного перехода по лесу, который все не заканчивался, и мечтал, что однажды смогу подарить Розали красивое платье, атласные туфельки и дом, настоящий дом, в котором она станет хозяйничать.

Если бы только Розали знала, о чем я думаю, ушла бы незамедлительно, потому что боялась меня и той сущности, которую пробудил обряд, проведенной Нандой. И я бы отпустил ее, если бы Розали умела себя защитить, но она же совершенно не приспособлена к тому, что может поджидать ее в Запретном лесу!

Эти мысли не давали мне покоя, глодая душу и скрадывая краски и звуки окружающего леса. Каждый шаг приближал нас к храму, где обитали древние, каждое мгновение я рисковал потерять Розали, которой Нанда готовила жертвенный огонь.

Неожиданно с макушки невысокой ели сорвалась шапка снега и ухнула на голову Розали, которая завизжала от неожиданности. Я не смог сдержать смеха и расхохотался, подходя ближе и заботливо отряхивая капюшон серого плаща. Сапфировые глаза, раскрасневшиеся щеки, пухлые сочные губы и нежная молочная кожа делали Розали неотразимой, и я едва ли мог отвести от нее взгляд.

— Ты снова смеешься, — удивленно произнесла она, чуть задирая голову. Странно, но совсем недавно я смотрел на нее снизу вверх.

— А ты снова заслужила звание самой неуклюжей и самой невезучей девушки, — ответил я, беззлобно улыбаясь ее бурной реакции.

— Знаешь ли, на моем месте мог оказаться кто угодно, даже твоя несравненная Нанда! — гордо вскинула нос Розали, и нимфетта приблизилась к нам и замерла, наклонив голову чуть в бок. Она всегда так делала, когда что-то в поведении людей казалось ей странным.

— Я слышу снег, — с достоинством сказала Нанда. — Со мной бы такое никогда не случилось!

— Ну да? — вспыхнула Розали румянцев, проворно наклоняясь и хватая охапку снега. Я не успел остановить ее, как уже плотный ком летел прямо в лицо нимфетте. Но, стоило той лишь небрежно махнуть ладонью, и ком рассыпался тысячью ажурных серебристых снежинок.

— Ах, — воскликнула Розали, изумленно приоткрыв рот.

Она практически не видела, как Нанда использует свою магию, и теперь недоверчиво смотрела на вихрь снежинок, которые закручивались в спираль по велению пальцев нимфетты. Мгновение, и маленький смерч, направленный в сторону Розали, обрушился прямо ей на голову.

— Она же не владеет магией! — возмутилась Дариника, — нечестно обижать слабых!

И нимфетта с азартом вступилась за Розали, подняв с елей целый сугроб снега, который начал гоняться за Нандой, словно отрастил себе ноги.

— Нашла, с кем соревноваться, — протянула Лея, привлеченная на поляну их странными играми. — С Нандой не сравниться силами ни одна из нас.

Но Розали не слушала Лею, подхватив снег в ладони и сооружая один снежный ком за другим. Она целилась в Нанду, которая неуловимой тенью скользила между деревьями, то отдаляясь, то приближаясь. Мы с Леей отошли подальше, чтобы не участвовать в этом неравном сражении.

— Не понимаю, почему наша сестра возиться с этой девчонкой? — обиженно спросила меня Лея, обратив взгляд в сторону. — По вине этой человеческой девочки Нанду изгнали из дома, и я бы не стала тащить ее к древним, чтобы доказать свою невиновность.

— А что бы сделала ты? — спросил я Лею, обратив на нее свое пристальное внимание.

Нимфетта стушевалась и быстро пожала острыми плечиками, тем не менее воинственно вскинув подбородок.

— Древние запрещают нам показываться людям, Нанда сама виновата, что нарушила заветы древних. Почему она ведет девчонку к ним, почему снова нарушает наши правила?

— Потому что иначе не сможет вернуться домой, — объяснил я Лее, которая замотала головой, сжав кулачки.

— И пусть бы не возвращалась! Она снова станет нами командовать, а мы с Дариникой давно не дети, справлялись все это время без нее и справимся и дальше! — Лея горестно поджала губы и на ее детском личике проступила отчаянная решимость. — Я сама заботилась о Даринике, я стала сильной, но что моя сила по сравнению с тем, что умеет Нанда?

Лея топнула ногой и растворилась, уносясь вместе со своими обидами куда-то вглубь леса, а я серьезно задумался над тем, что она поможет мне спасти Розали от гнева древних. Только, как бы так сделать, чтобы и Нанда осталась жива, и Розали не пострадала?

Ответа на этот вопрос я не знал, но гибели нимфетты не хотел, а возможная смерть Розали уничтожила бы и меня самого. Тем не менее, встреча с древними изначально считалась опасной, они не посмотрят, что Розали — дитя одного из них, а уничтожат девушку, как позорное свидетельство их слабости.

Ветер принес с собой сначала смех Розали и Дариники, а затем и недовольное шипении Нанды, которая отряхивала с пепельных волос мокрый налипший снег.

— Это восхитительно, — все еще смеясь сказала Розали, подбежав ко мне и схватив ледяными руками полы моего плаща. Ее проворные ладошки мгновенно забрались под толстый свитер, прижавшись к груди, и я замер, сбившись с дыхания.

Свежая, румяная, пахнущая лесом и цветами, Розали, словно источник магии, пробудила во мне огонь, который откликнулся на ее появление, забурлил в венах, желая вырваться наружу. Я едва сдержался, чтобы не раскрыть ладони, которые покалывало от подступающего потока силы.

— Ну хватит, — чуть грубовато сказал я Розали, доставая ее руки из-под моего свитера и делая большой шаг назад. — Порезвились?

Розали нахмурилась, закусила губу и обиженно надулась, спрятав руки в рукава плаща.

— Дариника, ты не поможешь мне понять, как действует ваша сила? — спросила она нимфетту, все еще стоявшую рядом и с интересом наблюдавшую за нами. — Каково это, бегать наравне с ветром?