— Боюсь, Инга не скоро успокоится, а погода здесь от ее настроения зависит, — немного задумчиво сказал Симеон.

— И что делать? — занервничали парни, такой подставы они не ожидали.

— Выйти из зоны, на которую Инга может влиять и портить своими слезами погоду, — философски заметил Лайл и сильнее сжал бока кобылы, та недовольно заржала, но скорость ощутимо прибавила. Еще через семьдесят пять частей они уже летели под лунным небом, наслаждаясь теплом.

— Надо будет напоить лошадок лавой, — сказал безлицый, приметив неподалеку вулкан, он направил свою кобылу Яну к нему. Они летели клином, и радостные лошадки приземлились на вершину, здесь было ощутимо жарко. Коняшки нетерпеливо били копытами.

— А они не сбегут? — заволновался Морохир.

— Не должны, — немного подумав, ответил Лайл.

— А если попытаются сбежать, я превращу вулкан в лед, — пригрозил Симеон, и зверушки прониклись. Они спрыгнули на землю, и парни, сняв сбрую, отпустили их. Лошадки прыгнули в жерло вулкана, обратясь текучим пламенем. Они купались, игрались и довольно ржали, как бегемот, извалявшийся в грязи.

Лайл счастливо зажмурился, впитывая тепло.

— Жаль, что его нельзя забрать с собой, — посетовал он.

— Кого его? — спросил Вельвет, достав трубку и начав ее набивать.

— Жар.

— Почему нельзя, вполне даже можно, — сказал безлицый. Он повел руками и что-то прошептал. — Вас на пятом курсе, если не выгонят, будут учить, как собирать погоду и сохранять ее, чтобы в любой момент можно было ее воспроизвести в небольшом закрытом пространстве.

— Только в закрытом, учитель? — с тоской спросил василиск.

— В большом заклинание развеется без следа.

— Тогда не шибко интересно, — сказал Алекс.

— Глупые. Сели, будем учиться собирать погоду! — гаркнул чернокнижник. Ученики вздрогнули, но послушно сели. — Концентрируемся на пространстве, стараемся ощутить всё: вес воздуха, оттенки запахов, малейшее колебание температуры. Вбираем всё и ищем, какие окраски, особенности отличают одну погоду от другой, кроме очевидных признаков. Вам нужно самим стать погодой.

Парни старались, с них семь потов стекло, первому приручить погоду удалось Алексу.

— О, круто! Эй, Лайл, я тебя сделал! — Василиск открыл глаза, и Алекс испугался, начал смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с пресмыкающимся. — С очками с тобой было спокойнее, а так чувствуешь опасность ежедольно, — посетовал маг разума.

— Если добудешь мне экранизирующие очки в этой глуши, облегчишь жизнь себе и окружающим, — ровно сказал Лайл, крутя шарик с погодой в руке. Ему в последний миг удалось его создать, до слов менталиста, а так бы он его обратил в камень, чтобы неповадно было сбивать концентрацию.

У остальных парней ничего не вышло. Учитель сдержанно похвалил Лайла и Алекса, они вечно соперничали на занятиях. Алекса коробило, что какое-то пресмыкающееся умнее его. Лайл просто забавлялся, смотря, как Алекс злится, когда у него ничего не получается, и он, «ящерица», его опережает. Сейчас это был триумф менталиста, ведь ему на мгновение быстрее василиска удалось сотворить погодный шар.

— Что, полетели дальше? — спросил Лайл.

— Сначала надо подкрепиться после тренировки, — возразил Морохир. Ему казалось, что эта медитация выпила из него все силы. Кобылы ржали и расхаживали по краю вулкана. Парни достали скатерти-самобранки и заказали желаемые кушанья. Лайл уплетал похлебку с кусочками мяса какого-то магического зверя. Алекс с наслаждением впился в шашлык из комола, мясо было немного жестковатым, но очень сочным.

— Эй, смотри не сгори, — сказал Вельвет, последовав его примеру.

— Ага, не дождешься! — ответил телепат с набитым ртом.

Когда все перекусили, надели на лошадок сбрую и взмыли в воздух. Впереди летел Лайл, за ним — Алекс и чёрт, клин замыкали Морохир, Симеон и безлицый. В небе воздух был приятно холодным после пекла преисподней.

— Сколько осталось до рассвета?

— Только черному солнцу ведомо, — ответил Лайл Алексу.

Они просто летели, лишь иногда снижаясь, чтобы поесть и накормить лошадок. Когда они подлетали к Белоруссии, путь им преградила стая витр — птиц с перьями, режущими камень и железо. Вельвет ударил по ним огнем прежде, чем птицы достигли цели, несколько витр упало. Лайл обратил еще с десяток пернатых в камень, а Алекс поступил умней: взял оставшихся птиц под ментальный контроль. Так друзья достигли Белоруссии. Они приземлились недалеко от Красного болота. Стоило им соскочить с коней, как те взмыли в воздух, возвращаясь к своей хозяйке.

— Ну, мы на Красном болоте, что будем делать дальше? — спросил Алекс. Он себя чувствовал неуютно, с болотом у него были связаны плохие воспоминания, и он таких мест боялся. Менталист передернул плечами, когда вспомнил, что одно такое небольшое болото его чуть не угробило.

Лайл задумался, остальные парни осматривались. Учитель просто наблюдал за своими подопечными.

— Алекс, не знаешь, есть поблизости деревня? — Маг разума прикрыл глаза, чтобы ментально прощупать пространство.

Вдруг появился призрак девочки с мутными глазами и волчьими ягодами. Она стояла напротив Лайла и протягивала ему горсть.

— Прости, я такое не ем. — Лицо девчонки стало приобретать злой оскал.

— Зато я ем, — сказал учитель и забрал у девчонки волчьи ягоды, одну закинул в рот.

Девчонка сразу подобрела и заулыбалась, спросив:

— Я могу вам чем-то помочь?

— Можешь. Не видела ли ты заморскую русалку с антрацитовыми волосами и глазами, в которых живет тьма?

Девчонка задумалась, но вскоре ответила:

— Видела одну, с дивом гуляла, детей ненастья искала.

Чернокнижник нахмурился, тихо произнеся:

— Выпорю негодницу, нашла с кем связываться, — а громче добавил: — И, может, ты знаешь, куда она пошла?

— Во дворец Волоса. — И на этом девочка с мутными глазами пропала.

— И где нам этого загадочного Волоса искать? — спросил Лайл, едва сдерживая ярость. Весть, что Васелена с дивом шатается, привела его в бешенство. «Стоило ей пропасть, как она уже готова стелиться под другого». Когти впились в чешую.

Учитель покачал головой, сказав:

— Добродетель любого мага — держать чувства и эмоции под контролем.

И василиск выдохнул, он хотел одарить наставника убийственным взглядом, но вспомнил, что очки в лесу потерял, когда с ламией сражались, поэтому просто прошипел:

— Я сссам раззберусссь! — Чернокнижник больше ничего не сказал, а Алекс закончил сканировать пространство и объявил:

— В километре от болота есть деревня.

— Идемте, — велел безлицый и посмотрел на Алекса. — Веди.

— Я не картограф, чтобы вести. Могу только направление указать, — огрызнулся на учителя менталист. И парни все вздрогнули: атмосфера вокруг учителя изменилась, от нее повело холодом и опасностью.

— Забыл, с кем, щенок, разговариваешь? — в голос чернокнижника прорвались рычащие нотки, затем слоги произносились певучим женским голосом, но и от него веяло большой угрозой. Алекса прибило к земле, и безлицый добавил тоном, подобным раскатам грома: — Может, ты и самый сильный в Англии, но в мире сильней меня только Джокер.

Менталист встал на колени, взмолившись:

— Простите. Я был неправ.

— Да? А то, что ты в воспоминаниях людей прочел дорогу, почему не сказал?

— Извините. — Алекса ужас накрыл с головой. Он стал бить челом о землю, и только тогда учитель его отпустил.

Менталист одарил его ненавидящим взглядом. «Вы еще пожалеете!» — подумал он, утирая рукавом текущую из носа кровь.

«Навряд ли», — ответил чернокнижник, и Алекс повел всех к деревне.

Безлицый вообще не очень жаловал иностранцев, которые «налетели на академию как пчёлы на мед», но признавал, что доход школе с них был шикарный.

Они шли в деревню молча, пока чернокнижник не заговорил:

— Лайл, вы в курсе, что «Перекресток» подал на вас в суд?

— Что-о-о? — Василиск даже затормозил.

— За причинение материального вреда.