– Но потом мы обязательно всей семьёй поселимся на юге. Может даже в Вирентисе? Я знаю, что ты мечтаешь вновь там жить.

– Ну… – гвардеец сделался угрюмым, пытаясь вспомнить, делился ли он своими планами с другом. Вирентис был местом, где он родился. Местом, с которым связаны самые лучшие и трепетные воспоминания детства.

Сейчас там жили дядя с тетей. Кристофер тоже хотел там жить, хоть родной город нельзя было назвать безопасным. Это лето он провел, занимаясь очищением улиц от вампирской скверны.

– Да, брось. Ты говорил об этом ещё до окончания войны. Я помню, как ты обещал Элии, бывшей невесте, что вы будете жить там после свадьбы. Это было при мне, – король откинулся на спинку кресла.

– Да… От лучшего друга ничего не утаишь. Отстроишь там новый дворец?

– Нет. Резиденцию. Красивое белокаменное здание, – Арис прикрыл глаза, видимо, представляя фасад. – И Вики сразу пойдёт на поправку, а малыш Уилли будет плескаться в фонтане…

– Хорошая мечта, – выдохнул Кристофер. Ему сделалось грустно при мысли о детях и непонятной царапине Алиты. Он не испытывал ни радости, ни превкушения о «добрых» заботах. Ничего подобного. В мыслях витал лишь образ смертельно больной жены. Без возлюбленной любая суета теряет смысл. И переезд в Вирентис тоже.

– Ладно, – король резко поднялся с места. – Это только мечта. Чтобы она осуществилась нужно приложить немало усилий. Не время придаваться фантазиям. Я проведаю наших дам, а ты слетай к ущелью и обследуй эвакуационный выход.

***

Шумел водопад. Набухший от влажности густой мох хлюпал под ногами. Начальник Королевской гвардии замер на пару секунд посередине горного выступа и посмотрел, как льётся вода по скалистой поверхности. Ему вспомнился тот день, когда, стоя на этом самом месте, он сделал предложение Алите. Напуганная высотой, она жалась к нему и крепко обнимала, боясь лишний раз пошевелиться. Тогда Кристофер мечтал вернуться с ней сюда. Они договаривались, что в следующий раз принцесса зарисует пейзаж. В тот миг гвардеец и предположить не мог, что возвращаться придётся для расследования, а не ради романтического свидания.

– Командир, взгляните сюда, – его внимание привлёк Рэй. Он хорошо зарекомендовал себя в бою над королевским садом, а потому выбор в сопровождающие пал именно на него.

– Что там?

Кристофер двинулся в сторону гвардейца. Попутно он расправил медицинскую косынку. Плечо после перелёта слегка болело. Начальник гвардии бегло взглянул на склон горы. Где-то внутри неё проходила грань стазис-сферы, которая с таким трудом была воздвигнута больше суток назад. Пока её полупрозрачные стенки крепко сдерживали мечущуюся внутри нежить.

– Вот здесь… какие-то следы, – Рэй указал на отпечаток ботинка, который виднелся в грязи.

– Осторожно. Давай отметим его, – Кристофер присел на корточки.

Для этих целей использовались специальные порошковые ручки. С их помощью над уликой возводился колпак. Не самая надёжная защита: любой смог бы стереть руны и уничтожить след. Но хотя бы никто случайно не наступит.

Закончив возиться, начальник гвардии выпрямился и осмотрелся. Вход был завален лишь частично, однако втиснуться внутрь не представлялось возможным. Рэй стоял рядом и пристально глядел под ноги, пытливо рассматривая местность.

Тайный проход из дворца был отремонтирован после окончания гражданской войны. Его тщательно готовили: перестраивали, наносили множество сложных рун, укрепляли деревянными и металлическими балками… Но, когда пришёл тот самый крайний случай, выход завалило. Кристоферу не верилось ни в случайность, ни в силу землетрясения. Сила толчка при появлении портала была не настолько мощной, чтобы до такой степени разрушить грот. Гвардеец хорошо помнил, как две недели назад шёл по этому туннелю вместе с Алитой и осматривал высеченные руны. Все делалось на совесть, и должно было простоять несколько десятков лет.

Глядя под ноги, Рэй совершил небольшой шаг в сторону. Кристофер аккуратно скользнул вперёд. Оба двигались максимальной осторожно, чтобы ничего не испортить, не задеть и не сдвинуть.

– Здесь какой-то порошок… – начальник гвардии нагнулся к крупному булыжнику, коснулся чёрной крошки, растёр пальцами, понюхал… – Порох.

– Да, командир. Этот запах ни с чем не спутать, – напарник тоже потёр камень и поднёс пальцы к носу.

– Всё-таки диверсия, – выдохнул начальник гвардии и нахмурился. В голове возникло молодое лицо Гордона, его ухмылка и напористость с которой тот хотел помочь с печатями и кольями. А потом он всё запорол: нарисовал не ту руну.

«Зачем? Зачем ему это?»

***

После эвакуации Гордон заявлял, что находился в городе, когда в небе появились кровавые драконы. Но выдуманная история о самоволке в столицу быстро провалилась. Один из гвардейцев дал показания, что поменялся с молодым драконом сменами в день похорон королевы-матери. Кроме того, получалось, что пост Гордона в день нападения оказался именно в западном крыле – там, где начинался эвакуационный тоннель.

Ко всему прочему, несколько горничных и пара сослуживцев видели Гордона возле лестницы, ведущей в подвал и, соответственно, к тайному проходу. Услышав, что его слова проверили и опровергли, молодой дракон не сопротивлялся аресту и с видом побитой собаки отправился вместе с королевскими гвардейцами в подземелья университета, где его будут держать до вынесения приговора.

Кристофер не сомневался, что правосудие будет быстрым и суровым. Если суд над Джеймсом и Грегором отложили на несколько дней из-за свадьбы (устраивать казнь перед торжеством считалось неподобающим делом), то сейчас никаких видимых причин для переноса даты не имелось. А судя по выражению лица молодого гвардейца, тот готов был признаться в содеянном.

«Интересно почитать протокол допроса», – думал Кристофер, выбираясь на свежий воздух и шагая по университетской площади.

Потом, когда основной допрос будет окончен, интересующие вопросы он сможет задать сам или прикажет сделать дополнительный допрос. Но ответы, которые может дать Гордон, были менее интересны, чем те, которые может дать другой пленник.

Гвардеец направлялся в зверинец – двухэтажное отдельно стоящее здание, где содержались редкие животные. Местное научное сообщество занималось их изучением: наблюдали, ставили опыты, препарировали.

Схваченного кровавого дракона поместили в одну из комнат-клеток. На стенах вырезали блокирующие вампирскую магию печати, охранные и барьерные руны. На кистях, лодыжках и шее туго крепились железные кандалы, соединённые цепью со стеной. На щеке красовалась выжженная Кристофером руна. Молочные пряди превратились в серую паклю, тело будто иссохлось…

С момента поимки беловолосый находился без сознания или же в некоем подобии вампирского сна – эти твари умели впадать в спячку при необходимости. Отличить два состояния не представлялось возможным ни драконьим чутьём, ни по внешним признакам. Оставалось только ждать. Благо, спячка не могла продлиться дольше недели.

Придя в себя, кровавый дракон согласился на допрос. Об этом Кристоферу сообщили сразу по возвращении из ущелья, где исследовался заваленный тайный выход из дворца. Начальника гвардии интересовало, что же скажет дракон, который некогда был ледяным. Потому, не дожидаясь первого протокола, он спешил в зверинец.

Вместе с тремя подчинёнными Кристофер стоял около закрытой двери, ведущей в клетку-камеру. Они слушали, как сослуживец задавал вопросы беловолосому. Тот охотно отвечал. Кровавый дракон сохранял спокойствие, несмотря на разбитое лицо, сломанные руки и прочие увечья, которые получил во время последнего боя. Ему оказали медицинскую помощь, однако большого успеха не добились, потому что любому порождению вампирской скверны в первую очередь требовалась свежая человеческая кровь для исцеления.– Итак, Себастьян, вы утверждаете, что родились в Мериполосе. Ваша мать – синяя драконица – в одиночку воспитывала вас. Отец бросил её ещё до вашего рождения. В восемь лет вы переехали на ферму близ Вирентиса, затем в окрестности Гринвилля, потом – в Гранс и, наконец, в столицу. Вам было двадцать два, когда мать умерла. Я ничего не упустил?