— Не писание, а письменность… — Всё же решив закончить с «Я», орудуя ножом, поправил выдру. Времени ушло от силы тройка минут. Не успела Лея переглядеть и общупать пальчиками все буквы, как я, наконец-то чувствуя себя мужчиной, уже держал её худенькое тельце на свои руках.

— Староста… я могу сама идти. — Ручками зачем-то прикрывая промежность и грудь, стесняясь собственных слов и положения, проговорила выдра.

— Не сомневаюсь, — вспоминая, как некогда сам сгорал от стыда, когда меня на руках держала Белая, подношу Лею к кровати. Осторожно кладу на одеяло, а после, зависнув над ней, слегка касаюсь её губ своими губами. Короткий поцелуй, сменяется более затяжным, затем ещё одним и ещё. Несколько минут пролетают как одно мгновение, и вот мои пальцы уже проверяют готовность выдрочки. Снизу мокренько и… узко настолько, что меня начинают посещать дурные мысли.

Выдра, находясь с низу, пользуясь моим замешательством, пытается помочь мне, стянуть с меня ремень, ручками своими дотянуться до моего дружка.

Штаны спадают, на лице выдры, видящей мою реакцию, смущённая улыбка.

— Пом говорила что вам нравится когда там гладко… — Руками обхватив меня за бёдра, она пытается притянуть меня к себе, но мне всё больше начинает казаться, что дальнейшее ей может не понравиться.

— Лея, возможно, тебе будет больно… — Проговорил я.

Девочка растеряно взглянула на мой член, пощупав его, затем себя снизу, хмыкнула, после, оторвав голову от подушки, ласково и неумело чмокнула меня в губы.

— Я ждала своего самца слишком долго.

Других слов или какой-то иной мотивации для меня не требуется. Я всё понял и осторожно, сначала пальцем, а потом и верхушкой головки члена, стал сантиметр за сантиметром углубляться. Её половые губки, обхватывая каждый миллиметрик меня, плотно сжимали ствол. Словно уперевшись в чью-то сжатую ладошку, под стон Леи вытаскиваю, а затем вновь осторожно, по мокренькому вставляю. Глазки выдры закатываются, раздвигая свои ножки, кулочками своими она вцепилась в одеяло, высунув язычок, рискуя того прикусить, стонет. Её тело слишком мало, и член мой явно не её размер, так кажется мне по началу. Но с каждой минутой, каждым новым движением, мнение моё меняется. Словно преодолевая невидимую преграду, пробивая барьер, я погружаюсь всё глубже, глубже и глубже до тех пор, пока почти полностью не вхожу, и ноги Леи не берут меня в замок за спиной.

Так сильно меня там ещё никто не сжимал, киска её прям пылает, пуская слюни, редкие слёзы, она заливает мою кровать своими соками. Мне сложно двигаться быстро, по факту, опасаясь сделать ей больно, я боюсь ускоряться, да и Лея выглядит уж как-то слишком странно.

— Ещё… хочу почувствовать вас ещё… — Ручка её скользнула вниз, пальчик, раздвигая и без того расширившиеся половые губки, словно приглашает меня войти на полную, во всю длину. От столь соблазнительного, горячего предложения сложно отказаться.

Слегка отступив, лёгким тычком вхожу в неё, отчего из уст выдры вырывается сладкий, протяжный писк.

— Я… я… кажется всё… — Выгнувшись, руками схватив меня за спину, пальчиками своими и коготками нестрижеными, оставляя полосы на спине, стонет девчушка. Колбасит её довольно долго, более минуты я чувствую её сокращения снизу, чувствую некую пульсацию, что быть может принадлежит не ей, а именно моему члену. Чёрт, так приятно мне давно не было. Её щелочка, миниатюрное тельце, которое так легко держать моими руками, если бы не большие глаза, она бы выглядела как типичная азиатка из какого-нибудь порнофильма.

Вытащив член, позволяя той упасть на кровать и отдышаться. Впервые чувствуя главным в постели именно себя, словно куклу переворачиваю её на живот, приподнимаю податливые, симпатичные бёдра, а после в привычной, а самое главное, простой позе вновь раздвигаю своим членом её манящие складочки.

От автора: В доп материалы добавлена Зуриэль.

П. с. Спасибо нейронке за это.

Прав тот, кто говорит: «за детьми будущее». Любознательность и непоседливость, стремление к поиску приключений и раскрытию великих таинств. Всё, что не успели сделать родители, все их мечты, стремления, по наследству передаются детям. Только наследство это ещё ведь нужно как-то сохранить.

Когда на следующий день я принёс в школу таблички, думал, что по ним в первую очередь будут учиться дети. И… как-то совсем забыл, что та же Момохо в моих закорючках не в зуб ногой. В общем, получилось так, что первым и самым главным учеником в это утро стала именно учительница. Видя, как она старается, как, скрежета зубами, повторяет буквы, к нам начали подтягиваться некоторые дети. Самые спокойные, смышлёные или взрослые, те, у кого нет сверла в заднице и достаточно мозгов, чтобы понять о важности урока преподаваемого шаманом их наставнице.

Окружив Момохо, дети, разглядывая и растаскивая таблички, начинают гомонить, дергать взрослую крольчиху и меня, прося повторить ту или иную букву. В подобных условиях, когда класс твой добрые сорок, а может и все пятьдесят учеников, спокойно работать невозможно. Да и всего одного комплекта букв недостаточно. Придётся просить Лею, а быть может даже собирать целую группу, чтоб подготовить достаточное количество дощечек… Находясь в поиске кем-то стянутой буквы «Э», вспоминаю о таких детсадовских штуках, как большие кубики с буквами. В дальнейшем они отлично подойдут для составления первых слов, да и как игрушки для самых маленьких тоже сгодятся. Неплохо было бы ещё какую-нибудь азбуку с картинками для лучших ассоциаций сотворить, да только нет у меня нормальной бумаги, чернил, да и таланта к рисованию. Возможно, с прибытием ушастых представителей древней культуры удастся получить искомое, а пока придётся довольствоваться тем, что есть.

— Извините, староста, мы найдём букву, обязательно… — Отвлекшись от изучения странной буквы состоящей из двух слов (Ъ), Момохо буквально из рта вытаскивает у одного из детей какую-то деревяшку. Ранее, когда я посещал школу детей казалось в разы меньше, и девчушка как-то справлялась, даже умудрялась учить ребятню азам травничества и врачевания. Сейчас же, когда многочисленные папы и мамы распробовали прелести школы, главной целью Момохо стало, чтоб к концу дня, пока все взрослые заняты своими делами, никто из её класса не умер и не покалечился.

— Завтра попрошу Лею, чтоб помогла тебе с детьми. Отдашь ей самых маленьких. — Глядя на оставшиеся на столе четыре таблички, понял, что исполнение плана моего по привнесению письменности в этот мир слегка затянется. Обучение стоит начинать именно с взрослых. Причём небольшой группы, пять-семь человек, самых умных и смышлёных, что не будут засыпать неуместными вопросами. Нужен кто-то умный… А это у нас в основном целительницы, та же Белая, Хохо, Момохо, Лея и… наверное Обба, но так как его нет в деревне, то сгодится и Боб. Он тоже парень смышленый, да и наверняка с радостью возьмётся за изучение письменности, чтоб детишек своих приёмных учить.

Проверив школу, решил с «инспекцией» заскочить в больничку. Проверить, нормально ли всё в «родильном», и уточнить, нужно ли что в травматологическом. Белая, редкая гостья в моей компании и доме, она оказалась безмерно рада моему визиту. С гордостью провела меня вдоль комнат с отдыхающими там пузатыми девочками и тётками. Я даже слегка прифигел, когда среди всех этих женщин увидел прям бабку. Ей лет шестьдесят наверное, а может и больше, да только всё равно с пузом.