Поцелуй ведь признак любви у местных? Получается, что любит, что не так уж я ей и безразличен? Зелёная казалась самой холодной из моего гарема, меньше всего навязывалась, меньше других доставляла проблем, и вот на тебе…

В ответном действии, в засос с язычком вторгаюсь в её ротик, глаза Зелёной в лёгком удивлении расширяются, на пару мгновений оценивая, запоминая мои действия, она замирает, а после, зажмурившись, повторяя каждое движения моего языка, сама идёт в атаку. Долгие и жадные поцелуи делают тело волчицы всё горячее и горячее. В короткие мгновения, отрываясь от моих губ чтобы вздохнуть, она улыбается, как истинный хищник показывая маленькие клыки, слегка пугающе скалится, а после, прижимаясь вновь, захватывая власть над моим ртом.

Поцелуи, лёгкие эротические постанывания, влажные игры языками, длились довольно долго, я даже успел устать. Наигравшись с моими губами, Зелёная дотягивается до шеи, оставляя засосы, облизывает каждый сантиметр, попутно пальцами своих сильных кистей стараясь сорвать с меня рубашку. Почувствовав, что руки мои свободны, прерываю акт насильственных действий в отношении моей одежды. Отмахиваясь от когтистых лапок, расстёгиваю брюки, там, снизу, всё уже давно готово, нужно лишь освободиться… но к сожалению, самому снять штаны мне не дали. Стоило мне дать волчице отпор, волосы на голове Зелёной встали дыбом, всё так же скалясь, не понимая толком того, что я ей говорю и делаю, она зубами хватается за воротник рубашки, пытается по кускам ту разорвать. Я слегка испуган, а сил впавшей в ярость волчицы явно недостаточно для уничтожения божественного одеяния. Несколько минут она борется с моей рубашкой, со мной, а затем, начав уставать, меняет направление своего нападения. Крутанувшись на мне, попкой своей голой, прикрытой одной лишь повязкой, она вжимает лицо моё в постель, после чего зубами впивается в пряжку ремня на моих штанах.

Её влажные, половые губки елозят прямо на моём носу. Сам я, пытаясь вздохнуть, руками стараюсь сбросить со своего лица её зад, но охватившие меня ножки от каждого действия только сильнее сжимаются. Не понимая, как такое могло произойти, слышу, как от моих попыток спастись сладостно стонет Зелёная, как хрустит под её зубами тонкая пряжка моего ремня.

Казалось вот-вот и я отключусь, задохнувшись из-за тощей задницы вжавшей мою голову в подушку, как вдруг, спасая мою жизнь, примитивный механизм брюк поддаётся волчице. Словно демон угрожающе смеясь, радостно стянув с меня штаны, она вновь меняет положение.

Соки её залили мне всю рубашку, лицо и даже волосы. Будучи в ахуе, только и успел почувствовать, как её узенькая вагина проглатывает головку члена. Бёдра девушки тут же, на половине остановились, она застонала, упав мне на живот, лбом уперлась в ткань неподдавшейся её клыкам рубашки. Видимо, моего носа и губ, Зелёной оказалось достаточно, чтобы приблизиться к пред кульминационному состоянию, и её «падение» на мой член оказалось финалом. Слава богу…

С облегчением вздохнув, рукой смахнул с лица её жидкости. После такого опыта на секс, да и на жизнь в целом начинаешь смотреть немного по-другому. Наслаждаясь минутами спокойствия, пока девчонка, тяжело дыша, дёргалась, сидя на моём члене, надеялся, что на этом комплекс постельных мероприятий подошёл к концу. Бороться с ней, а после и за свою жизнь, пиздец как утомляет, ещё и приступ её этот, непонятный. Она словно в животное превратилась, такого не было ни с Мурркой, ни с Пом, и это в дальнейшем могло стать проблемой, которую нужно обязательно решать.

Подняв голову с моей груди, Зелёная, смотря на меня своими затуманенными глазками, тихонько спросила?

— Шаман, вам… ох… вам понравилось?

— Это было… необычно… — В очередной раз обтерев рукавом лицо, ответил я.

Бёдра её слегка покачнулись, взгляд опустился на мой пах.

— Зелёной не удалось сделать вам хорошо? Он стоит. Семя не вышло, значит не понравилось… — Сделав свои выводы, волчица вновь кладёт голову мне на грудь, спустя пол минуты с обидой, шмыгнув носом словно плачет, приподнимается, ручками стараясь спрятать глаза и… слёзы, по щекам её бегут слёзы! Вы блять издеваетесь⁈ Хватит, это нечестно, женские слёзы это чит, такое не контрится… не в постели…

— Постой… — Схватив её за руку, не даю подняться. — Куда ты собралась? Мы ведь только начали…

Печаль с глаз её улетучивается в тот же миг, когда я оказываюсь сверху и беру с неё обещание, что дальше всё сделаю сам. Не став стягивать с неё коротенькой юбчонки, задрав ножки и повиснув над ней, осторожно вошёл, затем глубже, ещё глубже и всё быстрее, всё быстрее стал наращивать темп. Спустя несколько минут глаза волчицы вновь стали мутнеть, а выражение лица меняться. Что бы она не обещала в трезвом уме, уже спустя десяток минут в позиции сверху находилась именно она.

Не сдерживая стонов, странного смеха и даже некоего угрожающего рычания, волчица трижды кончила, вылизала и расцеловала меня всего с ног до головы, а после удовлетворённой, счастливой и радостной покинула мою комнату.

Данный опыт оказался самым странным, местами интригующим, а кое-где даже пугающим, из всех пережитых мною ранее. С одной стороны, молодое, гибкое и активное тельце, с другой — неконтролируемое безумие. Эта маленькая, кажущаяся слабенькой, Зелёная, с такой лёгкостью смогла побороть меня в постели, перехватить доминацию, прям в бараний рог скрутить, аж даже страшно немного. Что бы было, окажись на её месте двухметровая самка Волколака, или если бы мне на лицо сел кто-то размеров Белой? Определенно, я наверняка бы помер.

В шестидесяти километрах севернее Деревни.

Склонившись над сугробом, Свирепый Рык когтем своим отодвигает разодранный, припорошённый снегом плащ. Посиневшая, отрубленная бородатая голова, с запечатлевшейся на ней гримасой ужаса, глядела в небо своими кристально-мёртвыми глазами.

Копнув чуть глубже, Волколак обнаруживает части тела, не все. Лишь обглоданные руки, несколько рёбер и стопа. Мясо карликов-кузнецов жилистое, вонючее, кости как сталь, тверды настолько, что даже представителям его вида не всегда по зубам. А тут кто-то явно обедал и целенаправленно ломал и перемалывал коротышку, набивая его останками своё прожорливое брюхо. Не менее странным стала и кровь, вернее, её практически полное отсутствие в оторванных конечностях.

— Вождь, что делать с телами, заберем? — Спросил подошедший старый лис.

— Сколько трупов насчитали? — Вопросом на вопрос ответил Свирепый.

— Их тут две группы было. От первой семь покойников, почти все низкорослики. От второй пятеро, карлики и гарпии. Не могли они тут случайно встретиться, наверняка перед побегом договаривались, или быть может кто-то их сюда специально гнал. — Ответил лис.

— Скольких живых удалось нагнать? — Вновь спросил Свирепый.

— Четверых.

— Дерьмо… — План Свирепого по разорению селения Матвеема летел в тартарары. Солидный куш превратился в кучу выпотрошенных трупов и какую-то демоническую дрянь, поселившуюся в лесу. — Низкорослики выжившие есть?

— Один, ещё один кролли и двое подрезанных гарпий. — Отчитался лис.