— Я хочу его наказать, — Настя смотрит мне в глаза.

— Накажи, если сможешь, — отвечаю я. — Он заслуживает наказания.

— Хочу отобрать у него бюро. Это самое дорогое, что у него есть, он прямо трясётся за него. А я отберу, продам конкурентам и улечу в Америку! А он пусть бомжует и начинает всё с нуля. Посмотрим, как у него получится без помощи папочки и тестя.

Настю потряхивает от злости.

— А как ты это сделаешь? Это же не совместная собственность.

— У нас же договор, что я заберу бюро, если он мне изменит.

— Но разве… — начинаю я.

— На старые измены договор распространяется? — перебивает Никитос.

— Нет, — признаётся Настя, — но… Надо спровоцировать его на измену! Эта тварь любит трахаться. Если его пособлазнять, он не устоит. Даже Васе удалось затащить его в постель! Яна, соблазни его для меня, а я сделаю его нищим бомжом!

— Да ты с ума сошла! — отшатываюсь я.

— Пожалуйста, — она складывает ладони в молитвенном жесте. — Мне больше не к кому обратиться! Я должна его проучить! Измена была — просто не сейчас, а раньше. Но была, была!

— Настя, я не могу, я же не проститутка.

— Ну, конечно, нет! Я прошу тебя не как проститутку, а как женщину, которая меня понимает!

— Нет, не проси, я не смогу.

— Сможешь! Это несложно! Ты пообщалась с ним всего несколько часов, и он признался в измене, которую скрывал пять лет. Ты ему понравилась, он тебе доверяет. У тебя получится раскрутить его на секс, я не сомневаюсь! Ты принесёшь мне доказательства, и я его уничтожу.

— Найди кого-нибудь другого, — прошу я.

— Сколько тебе осталось выплатить Кропоткину за долю в квартире? — внезапно спрашивает меня Никитос.

— Полтора миллиона, а что?

Мы молчим и переглядываемся.

Настя понимает намёк:

— Яночка, я заплачу тебе полтора миллиона, если ты соблазнишь моего мужа.

— Да вы с ума сошли! Оба! Я не буду никого соблазнять! — я с грохотом отодвигаю стул и встаю.

Настя бросается ко мне. Она не в себе, глаза пылают, лицо зарёванное, ресницы на одном глазу погнулись и смотрят вниз.

— Почему? Ты не хочешь мне помочь? Ты считаешь, это несправедливо по отношению к Владу?

— Не в этом дело, просто…

— Он тебе отвратителен? Ты всё ещё любишь своего бывшего?

— Да ну его к чёрту!

— Тогда что? Тебе ведь нужны деньги? У меня они есть. Сделай, что я прошу, и я заплачу тебе полтора миллиона. Мы обе решим наши проблемы. Девушки должны помогать друг другу!

Искушение огромно, но я и правда чувствую себя проституткой. Пускай не явной, а косвенной, но от этого не легче.

— Мне стыдно, — признаюсь я. — Я не могу заниматься сексом за деньги.

— Да причём тут это?! Я тебе не за секс предлагаю деньги. Секс вообще дело десятое!

Настя берёт меня за руку и тащит к окну, подальше от Никитоса. Закатывает рукава белой рубашки:

— Смотри, — шепчет она.

На её запястьях длинные уродливые шрамы.

Господи…

— Я сделала это пять лет назад, когда мы с Владом расстались. Прошу тебя, перешагни через свой стыд ради справедливости. Деньги не главное, секс не главное, главное — наказать этого человека! Он врун, изменник и извращенец. Он заслуживает мести. Помоги мне его уничтожить!

В такие блудняки я ещё не вписывалась.

Утром я пялюсь в зеркало и спрашиваю себя: «Какого хрена?». Почему я на это согласилась? У меня есть три причины. Первая — мне позарез нужны деньги. Вторая — я считаю, что Настя имеет полное право отомстить Владу за обиды прошлого. Третья… В третьей я боюсь признаться даже себе: я дико хочу с ним переспать. Хотя бы один разок. Узнать, каков этот парень в постели. Простое женское любопытство, ничего серьёзного. Удовлетворю его и сдам с потрохами Насте. Пусть разводится и отбирает у негодяя «Питерстрой».

А ещё мне интересно, насколько сложно его соблазнить? Он ведь декларирует, что женился осознанно и не собирается по глупости рушить семью. Вот и проверим!

Никитос от щедрот своих выдал мне пятьдесят тысяч аванса, и я перечисляю деньги Кропоткину. Тот сразу же перезванивает:

— Всего пятьдесят? Ты должна мне полтора миллиона!

— Уже миллион четыреста пятьдесят, — поправляю я.

Он тут же взвивается:

— Ты небось думаешь, что делаешь мне одолжение? Нет! Это я делаю тебе одолжение! Живу в съёмном клоповнике, хотя мог бы переехать на новую квартиру.

— Той суммы, что я тебе заплачу, не хватит на новую квартиру, — замечаю я, размешивая сахар в чашке кофе.

— Не твоя забота! Возьму ипотеку.

— А кто будет за неё платить? Ты со своей зарплаты водителя? Или твоя беременная девушка? Или её родители? А, может, они поменяют свою квартиру на меньшую и разницу отдадут тебе? Таков твой очередной план?

Он грязно матерится. Мать-перемать.

— Не зли меня, если не хочешь, чтобы мы все приехали жить в твою однушку!

Мне хочется ответить, что пусть приезжают и живут на кухне, я им на полу постелю. Но я вовремя прикусываю язык. Увидеть весь колхоз здесь — мой страшный сон.

— Если всё пойдёт хорошо, в течение недели я перечислю тебе остальную сумму, — обещаю я.

— Банк ограбишь?

Говорить правду я не собираюсь. Но и лгать напропалую тоже.

— Кое-кто обещал дать мне кредит. — И добавляю, чтобы Кропоткин поверил: — Под небольшой процент.

— Твой старый, лысый, жирный любовник? — ехидно спрашивает он, намекая на Никитоса.

— Нет, стройный блондин с густой шевелюрой. К тому же на десять лет младше меня.

На самом деле не на десять, а на восемь, и не любовник, а моё новое рабочее задание, но бывшему мужу не стоит это знать.

Он хмыкает:

— Ага, а ещё у него член двадцать пять сантиметров. У тебя есть неделя, — и бросает трубку.

Я допиваю кофе, стоя у подоконника. Мы не успели обставить кухню, да и в комнате из «мебели» только матрас на полу, шведский журнальный столик и пара десятков цветочных горшков с моими любимыми суккулентами. В углу в коробках — одежда и кое-какие вещи из маминой квартиры.

Открываю заметки, которые сделала вчера во время разговора с Настей. «Полезные советы по соблазнению Влада Дроздова, данные его женой» — так их можно назвать. Мы с Никитосом задавали ей вопросы, а она отвечала. Сейчас я тщательно анализирую информацию.

«Какие девушки ему нравятся? Есть какой-то определённый типаж?»

«Ой, да нет у него типажа! Если он даже со страшной Васей переспал, то о чём можно говорить? Абсолютно всеяден, ничем не брезгует».

«До тебя у него были серьёзные отношения?»

«Он с кем-то встречался на первом курсе, но они расстались».

«Почему?»

«Я не знаю, он никогда не рассказывал. Не любит вспоминать тот период».

А мне Влад рассказал про первую несчастную любовь. Непонятно, что там случилось, но это связано с тем, что он поцеловал мне ногу. Лечился потом долго. К психологам ходил. До сих пор травмирован теми событиями.

«Он с однокурсницей встречался?»

«Я правда не знаю, мы учились в разных вузах и в разное время».

«Почему? Вы же ровесники».

«Он окончил школу экстерном. И универ тоже. В двадцать лет получил диплом и начал работать архитектором. Тогда-то мы и начали жить вместе».

«Выходит, на первом курсе он был совсем мальчишкой?»

«В любом случае, возраста согласия он достиг, если ты клонишь в эту сторону».

«Я к тому, что он рано начал встречаться с девушками».

«Да, так и есть. Рано созрел. Но он в целом опережает сверстников по уровню развития. Меня это в нём и подкупило: пока другие играли в танчики, он учился и работал у отца. Он по натуре трудоголик и перфекционист».

«А что он любит в сексе?»

«Что любит?.. Трахаться он любит, но такое ощущение, что делает это каждый раз по-разному. То горячий, то скучный, то совсем никакой. Нестабильно у него. Сейчас как будто одолжение мне делает, я уже говорила. Без огонька и драйва».