— То есть ты не изменяешь жене? — уточняю я, как безмозглый попугай.

Я вынуждена задать этот вопрос, потому что веду расследование и записываю разговор. Мне нужно тыкнуть Насте в нос эту запись и закрыть дело.

Влад смотрит на меня с подозрением. Видимо, мои настойчивые расспросы, начавшиеся ещё в машине, его удивляют. Потом в глазах странного цвета мелькает понимание:

— Это для тебя триггер, да? — спрашивает он с сочувствием. — После измены мужа тебя перемкнуло на изменах?

Прикольно, я анализирую его, а он анализирует меня. Ладно, всё это неважно, скоро мы расстанемся навсегда. Яна Иванова исчезнет из его жизни так же стремительно, как и появилась.

— Да, меня триггерят изменяющие мужики, — признаюсь я и даже ни капли не вру.

— Я не изменяю жене.

Он говорит это таким убедительным тоном, что я сразу ему верю.

Но Влад продолжает:

— Я не из тех мужчин, которые изменяют жёнам при любом удобном случае. Мне это не нужно. Я женился осознанно и не собираюсь рушить семью по собственной глупости.

Я молчу. Видно, что он говорит правду. Нельзя врать с таким искренним и простодушным лицом. А вот Вася врёт. Вернее, выдаёт желаемое за действительное. А Настя не врёт — просто заблуждается. Ревность глаза застит. Наверное, боится, что муж снова напьётся и переспит с прыткой сотрудницей. Один раз получилось — может получиться ещё раз, тем более у Влада и Васи хорошие отношения: она его любит, а он её ценит.

— Извини, что пошутил про измены, — говорит Влад. — Тогда, в машине. Я не знал, что для тебя это больная тема. Иногда я веду себя как придурок, но, поверь, на самом деле я не такой. Я не хотел тебя обидеть. Надеюсь, что твой жених… Валера, да? Надеюсь, он никогда тебя не расстроит.

— Спасибо.

— А за то, что назвал тебя красивой, извиняться не буду, — он улыбается. — Ты правда очень красивая.

Мне приятен его комплимент. Хотя нет, «приятен» — не то слово. В животе порхают бабочки, а по коже бегут мурашки. «Ты тоже красивый, просто сногсшибательный, никого красивее в жизни не видела», — хочется ответить мне, но я молчу. Неловко киваю и улыбаюсь.

А потом вдруг спрашиваю:

— Откуда ты знаешь слово «триггер»?

— А что, это какое-то редкое слово?

— Да нет, просто мне показалось, что ты интересуешься психологией.

— Не особенно, — он пожимает плечами. И, словно нехотя, добавляет: — Я ходил несколько лет к психологу. Вернее, к психологам, потому что их было больше одного. Четверо, кажется.

Вот это новость!

— Да? А что случилось? Можешь не отвечать, если это личное.

— Скажем так, неудачная первая любовь, — отвечает он.

Кривит губы и опять становится похож на подростка. Меня поражает его мимика. Настолько выразительная, что по лицу можно прочитать все эмоции. В моём мозгу происходит анализ полученной информации.

— То, что произошло на пляже, как-то связано с первой любовью?

Он сцепляет зубы и краснеет. Господи, зачем я спросила? Это вообще не моё дело! Какая мне разница, что у него происходило в юности? Мне не платят за раскапывание его старых проблем.

— Ты обещала забыть об этом, — мрачно напоминает он.

— Прости.

— Тебе пора, Яна. Приезжай завтра в офис к шести вечера, надо скататься в область к клиенту. Часа три-четыре займёт поездка. Сможешь?

— Да, смогу, — отвечаю я, пока ещё плохо соображая, чем буду заниматься завтра.

Скорее всего, Никитос закроет дело.

— Вот и договорились.

Я ухожу из квартиры с острым ощущением, что прошла мимо человека, нуждающегося в помощи. На сердце тяжело. То, что он сам меня выпроводил, ничего не меняет. Ему нужна помощь. И, видимо, моя, раз я неосторожно разбередила его раны. Но я ничем не могу помочь, я врачеванием душ не занимаюсь. У меня своих проблем выше крыши.

Кто бы мне самой помог.

После обеда — зажевала плюшку в машине, запив водой, — заваливаюсь в офис «Скорпиона». Никитос болтает с кем-то по телефону, но подходит ко мне, чтобы чмокнуть в щёку. Утром мы виделись, но он не упускает случая прикоснуться ко мне.

— Ну как дела? — спрашивает он, когда кладёт трубку. — Удалось что-то выяснить у Влада?

— Ага. Он не изменяет Насте.

— Да ладно!

— Он сам сказал.

— И ты ему поверила?

— Поверила. Да ты и сам поверишь, когда услышишь. Сейчас скачаю наши разговоры на комп и сделаю расшифровку.

— Ну давай.

Я погружаюсь в работу. Пишу подробный отчёт о сегодняшнем дне. У меня есть две записи на диктофоне, которые я прикладываю к своей писанине. Первая — слова Василисы о том, что между ней и Владом любовь, а на Насте он женился по просьбе отца и вот-вот разведётся. Вторая — рассказ Влада, что он по пьяни переспал с Васей. Когда-то давно. Кусочек, где мы обсуждаем триггеры и моего жениха Валеру, я вырезаю. Не хочу включать это в отчёт. Оставляю лишь самое главное: «Я женился осознанно и не собираюсь рушить семью по собственной глупости».

В отчёте тоже пропускаю некоторые моменты, которые не относятся к делу: нашу болтовню в машине про людей-ромашек, которые манипулируют своей беззащитностью, его комплименты моей внешности и то, как он поцеловал мне ногу. Про обморок упоминаю вскользь, не вдаваясь в подробности. Про первую несчастную любовь вообще ничего не пишу, хотя факт посещения квартиры не скрываю. По-любому Настя узнает, что Влад приглашал меня на чашку чая.

Впервые за несколько месяцев работы у Никитоса я так тщательно фильтрую отчёт — что писать, а что нет. Мне это не нравится. Возникает стойкое ощущение, что Влад вынуждает меня лгать. Я как будто защищаю его своей ложью, а это неправильно. Я обязана быть честной со своим работодателем и нашей клиенткой, ведь именно они платят мне деньги, а не Влад Дроздов.

— Ну что, ты закончила?

— Закончила, держи, — я вручаю Никитосу распечатку разговоров и отчёт.

Он погружается в чтение, на это у него уходит десять минут. А писала я больше двух часов. Потом Никитос надевает наушники и внимательно слушает записи. После этого чешет небритую щёку и спрашивает:

— Слушай, Янка, ну вот почему ты такая резкая? Я думал, ты неделю-другую поработаешь за двойной тариф, мы развернём бурную деятельность с накладными расходами, проведём более глубокое… м-м-м внедрение.

— Это нечестно — доить бедную Настю.

— Да не собирался я её доить! Но закончить расследование за один день — это даже неприлично! Как-то непрофессионально, что ли.

— А что, расследование закончено? — радуюсь я. — Ты тоже думаешь, что Влад невиновен?

— Запомни, милая, любой мужик всегда в чём-нибудь виновен! Не в измене, так в разбрасывании носков по квартире. Но Василиса Чернецова явно не любовница Дроздова, даже если он и шлёпнул её по жопе в столовой.

— Просто у них такие отношения, — поясняю я.

— Да верю я, верю. У бывших любовников могут долго сохраняться старые привычки. По себе знаю.

Я не спрашиваю Никитоса, что он имеет в виду, потому что не хочу ничего слышать о его личной жизни. Меня устраивают наши дружеские отношения.

— В шесть приедет Настя, — говорит он.

— Ну отлично! Расскажем ей правду.

— Ты так радуешься, как будто не лишила только что наше агентство крупной статьи доходов. Не делай так больше, договорились? Я ценю твоё рвение, но и о деньгах нужно подумать. — Он тяжело вздыхает, как будто «Скорпион» находится на грани банкротства, хотя это не так. — И зря ты назвала Настю бедной, она довольно богатая дамочка. Мы могли бы немножко на ней подзаработать. Ты видела её сумку?

— Ну прости, Никита! В следующий раз буду расследовать дело медленней.

— Чего уж теперь, — отмахивается он и уходит заниматься своими делами.

У меня есть свободный час. Чувствую себя вымотанной. День был долгий и насыщенный. Я закрываю глаза и раскачиваюсь на офисном кресле. Тут же перед внутренним взором появляется Влад со всеми своими ресницами, губами и плечами. Стоит перед глазами, как живой, — улыбается, ехидничает, откровенничает, сердится, изображает из себя властного босса. Я провела с ним всё утро, но так и не разобралась в характере. Поняла лишь одно: он неплохой человек со своими тараканами. И тараканы там раскормленные, раз четыре психолога не справились.