Сон Всего лишь сон. Сердечной мышцы прыть. Всего лишь боль не хочет отступить. Всего лишь кедр о ставню веткой бьется. И этот сон уже не умолить. Лишь досмотреть покорно остается. И страх берет. И кровь стучит в виски. Опять судьба тебя берет в тиски. Наверняка тебе не отвертеться. Но шансы есть, хотя невелики. И рюмкой водки хочется согреться. Дуэт Не храни ты ни бронзы, ни книг… К. Случевский Лишь в баснях ценится мораль, но не пишу я их покуда. На антресолях спит хрусталь, фраже, дареная посуда. Подкатит мусорка к окну – задребезжит стекло и пластик. Проулок узкий свой кляну, забытый, как прошедший праздник. А было здесь светло в ночи, в соседней лавочке пылились на плошках синие мечи, ретиво кабаре плодились. В подвале сладился дуэт, в котором оба очень милы, поклонникам отбою нет, без перерыва на обед он тратит творческие силы… Сквозняк с насмешкой просвистит, свое являя постоянство, и щедро пылью одарит из заоконного пространства. Неужто в прошлое уйдет дуэт? – А как согласно пели! Но даже эху не расчет сегодня множить эти трели. На антресолях – связки книг и гостевая раскладушка. Но навсегда ушел старик, и, торопясь, ушла старушка. Барическая пила Две вывески всю ночь пылали, не грея музыкой былой. Метеорологи пугали с утра барической пилой. Жила, не очень-то вникая в раж кабака и пульс кино – жила напротив, забывая полузашторенным окно. Почти привычно, что в проулке вовсю ночной клубится ор, толпятся тачки на стоянке и лупят фарами в упор. Кому-то сновиденья сладки, но мне не впасть в подобный сон. А бомж на лестничной площадке под собственный проснулся стон. Под дождем Покрывается рябью, уверенно катит река. На яйле одеялом овечьим лежат облака. На зубчатом откосе звезда притаилась, моргая, словно хочет внушить: «Нынче стоит спешить, дорогая». Ветхий мост перейду лишь пути сокращения ради. Виноград выпускает усы и ползет по ограде. И шаги ускоряет тот, кто мимо вразвалку шагал. И усталый татарин убирает в пристройку мангал. И снимает девчонка белье и прищепки роняет, и старуха в окне раздраженно на это пеняет. Пес бежит через двор. Под дождем неуютно и зябко. У меня на плечах промокает случайная тряпка. А могла поспешить, добежать, не промокнув до нитки, позвонить у ворот и в прихожей оставить пожитки. Обмолвки
обмолвясь, назвала норд-остом северо-восточный ветер днем бегала белка в кипарисе цветы магнолии прятались в бронзовых листьях поднимешь глаза к вершинам – даже если в глаз не попала соринка все равно глазные впадины наполняются теплой влагой липкая пелена – и вспышки света когда солнце попадает на стекла высотных зданий безобразящих горные склоны. Немилосердные лета Тихо тебя окликну. Ты промолчишь в ответ, сколько б ни миновало немилосердных лет. Знаю, что оборвется, словно в немом кино, сна непрочная пленка, выцветшая давно. Летнее новолунье. Нет ни звезды в окне. В летнее новолунье свиделись мы во сне. В летнее новолунье, острым блестя серпом, месяц тропой знакомой спящий обходит дом. Нет у меня ответа ни на один вопрос. Как происходят в небе жатва и сенокос? Как происходит это в новые времена? Как, не молясь, уходят вечным путем зерна? 29 января 2022, суббота, последний вариант Окно На письменном столе – следы былых чернил, тревожат сквозняки пустую птичью клетку. И старый клен совсем окно мне затемнил, повесив на карниз расхристанную ветку. Она была полна и листьев золотых, и в крылышках сквозных своих семян летучих. И снова тщилась я понять свободный стих, и старый дом был тих, и небо – в низких тучах. Вчера мела метель, почти не таял снег, сосульки за окном, казалось мне, звенели. И снилось, что лечу: с пригорка – санок бег. Проснусь – уже виски заметно побелели. Не тает седина от близкого тепла, по-прежнему легко во сне летают сани. А в том, что о тебе в стихах я наплела, в отпущенные дни мы разберемся сами. Окно-2 На письменном столе – следы былых чернил. Тревожат сквозняки пустую птичью клетку. Озябший клен совсем окно мне затемнил, повесив на карниз расхристанную ветку. Она была полна и листьев золотых, и в крылышках сквозных своих семян летучих. И снова тщилась я понять свободный стих. И старый дом был тих, и небо – в низких тучах. А мой ручной щегол? А детских санок бег? Сосульки под окном еще вчера звенели… Потом взвилась метель. Опять растаял снег. Проснулась – а виски заметно побелели. Не тает седина от близкого тепла, по-прежнему легко во сне летают сани. А то, что о тебе в стихах я наплела, в отпущенные дни распутываем сами. |
