Встав над Мией, я засомневался в себе. Она лежала недвижимая, раскинув руки в сторону. Одновременно в голову пришла идиотская шутка не к месту про ноги проститутки: «— наконец-то они вместе / — кто? / — ноги», а сразу за ней вторая мысль: «убил. Совсем убил. Насмерть убил». Моя единственная спутница лежала на спине без сознания, а из виска медленно текла кровь.

Со стороны коридора, ведущего в купальни, донеслись мелкие семенящие шаги. Арчи вбежал в комнату, подскочил ко мне и стар теребить за штанину.

— Ага-бага! Уга-нага! Мочь-помочь! — причитал он, пока не увидел Мию, лежавшую перед моими ногами. У меня трусились руки. Коленки стали ватными. Арчи стоял рядом со мной. Я видел как его глаза изучают тело, а в крохотной голове происходил сложный мыслительный процесс. Он чем-то напоминал мне кошку по своим повадкам. Также осторожно подошел к Мие, стал ее обнюхивать. Видимо, ничего его не смущало, потому что кобольд начал суетиться. Он явно хотел мне что-то сказать, но слов в его рту не хватало.

Я не верил сам себе. Внутреннее чувство тревоги, что что-то не так подвело меня. Женщина, которая опекала меня (пускай и по-своему), сейчас была либо мертва, либо лежала без сознания. Как ей объяснить всю случившуюся ситуацию, если она придет в себя?

Мой взгляд зацепился за ее лицо. Я присел рядом и присмотрелся, и увидел то, что мне казалось странным с самого начала. Уголок ее рта неестественно пустился вниз. Простите за сравнение, «сполз», словно маска. И чем дольше я наблюдал за Мией, тем больше видел отличий. И тем сильнее ЭТО переставало походить на Мию. Лицо приобретало абсолютно не людские черты. Грудь стала сдуваться, как шарик с дырочкой, а глаза все сильнее теряли цвет. Через полминуты, пожалуй, передо мной лежало абсолютно странное существо. Лысый, обтянутый кожей череп, белые матовые глаза, узловатые конечности и полное отсутствие гендерных принадлежностей.

— Арч, — обратился я к кобольду.

— Бага?

— Зови всех своих друзей и тяните веревки.

— Уга! — сказал он и умчался. Наверное меньше, чем через минуту у меня под ногами суетился целый муравейник кобольдов, умело окручивающий существо в толстые веревки.

— Арчи! — позвал я знакомого мне кобольда, так как потерял его в мельтешащем шерстяном пространстве.

— А-га! — вытянул он руку.

— Ты звал меня куда-то, — сказал я ему. — Мия. Где она? Ты о ней хотел мне что-то показать?

Кобольд схватился за голову и снова подскочил ко мне, утягивая за штанину.

— Бегом-бегом, веди.

Мы сорвались с места и побежали по коридорам. Влево-вправо-прямо-влево. Мелькали лестницы, окна, комнаты, ковры, картины, люстры. Я уже запутался, сколько раз мы свернули, пока не поднялись на третий этаж и не прибежали к небольшой комнатушке. Вернее сказать, к чулану, в котором лежала Мия, связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту.

Я аккуратно взял ее на руки (Арчи продолжал поскуливать и мельтешить под ногами) и понес вниз. Боль в плече не просто ныла, а прямо вопила во весь свой опор. Но у меня не было выбора. Я прямо чувствовал, как свежая рана разошлась и кровоточила через повязку.

На втором этаже кобольд дернул меня в нужное направление и довел до комнаты, которая, как я понял, была личными покоями Мии. Я уложил ее на просторную кровать с балдахинами, открыл окно, чтобы пустить вечерний воздух, после чего подошел к ней и пощупал пульс на руке. Сначала была мысль прислониться ухом к грудной клетке и послушать сердцебиение, но последние полчаса у меня начали вызывать легкую паранойю, поэтому я воздержался пальпацией пульса на руке.

Сердце стучало. Стабильно, ровно, спокойно. Тук-тук-тук-тук, отдавало оно пульсациями в вены и артерии.

Я удовлетворенно выдохнул, после чего сел в кресло и попросил у Арчи воды. Тот сбегал на кухню и притаранил целый кувшин на подносе. Я выпил немного сам, после этого налил в стакан, снова, как в первый день, заложил Мие ладонь под затылок, от чего она скривила лицо и негромко застонала, и прислонил стакан к ее губам.

— Давай, — сказал я тихо. — Пей, — и удовлетворительно покивал, когда она сделала несколько глотков. — Хорошо.

Ладонью четко прощупывалась припухлость на затылке. Удар явно пришелся в это место. Ее просто вырубили. Кому рассказать — не поверят. Великую и ужасную Миянну вырубили ударом по затылку.

Но смешного было мало.

— Арч, охраняй ее тут. А я прогуляюсь к нашему другу.

— Погоди, — донесся до меня голос из-за спины. Слабый, едва различимый.

Я повернулся. Белки ее глаз покраснели, один сосуд вообще лопнул и разошелся красным локальным пятнышком. Волосы растрепанные, а сама она напоминала Бабу Ягу из детской сказки: злая, всклокоченная и крайне недовольная.

— Помоги мне встать, — сказала она, протягивая руку. Я подошел к ней и придержал левой кистью. Она встала, держась за голову и кривясь. Было видно, что мир перед ее глазами не имел целостности и горизонта. Внезапно начала опасно крениться, но устояла. Не церемонясь, Мия перекинула руку через мою шею и начала идти.

— Пойдем. У меня, сука-ебать-его-в-рот, есть вопросы.

Мы стали спускаться вниз. Не спеша и аккуратно. То и дело останавливались, а Мия хваталась рукой за балюстраду и жмурилась. Видимо получила сотрясение, не иначе.

В комнате с камином творилось страшное. Кобольды шумели, как пчелиный рой, гудели, топтались вокруг связанного существа, тянули его своими ручками за уши, щеки и нос, тыкали пальцами и периодически поколачивали шерстяными кулачками и ногами. Существо лежало на полу. Его белые, словно у мертвой рыбы, глаза смотрели в потолок, не мигая. Ссадина над правой бровью все еще сочилась чем-то похожим на кровь, но уже стала запекаться

— Вот, — сказал я. — Оно.

Мия подошла к нему и критически осмотрела.

— Он мертв? — спросила, повернув голову ко мне и снова щурясь от боли. — А, впрочем.

Она со всего размаху заехала ногой по ребрам, от чего беломордый урод зашелся в кашле и стал хватать ртом воздух.

— Живой, — констатировала Мия. — Что ж, тебе же хуже, — сказала она и еще раз заехала ему в то место, где должны были быть яйца. Пленник снова скрутился от боли, продолжая кашлять.

— Их там нет, — сказал я. Мия повернулась и посмотрела на меня с непониманием.

— Оно бесполое. Нет гендерных признаков.

— Откуда ты…

— Потом, — перебил я ее и повернул голову к доппельгангеру. — Кто тебя нанял?

Существо кашляло, затем стало смеяться и от этого его скрутило еще сильнее. Я стоял возле Мии и внимательно разглядывал то, что лежало передо мной. Сейчас мой мозг был в куда более спокойной состоянии, когда все стало ясно и поэтому я мог сопоставлять факты.

Факт первый: мой план сработал. Если это тот, кто убил Вильгельма-один и затем сжег поместье.

Факт второй: если это не он, то мы поймали доппельгангера, который залез сюда и на кой-то хер хотел притвориться Мией и переспать со мной. Зачем? Не знаю. Вот это и предстоит выяснить.

— Не будешь говорить, я тебя верно понял? — спросил я его.

— Нам не о чем говорить, — ответил мне бледномордый.

— О-о-о-о… ты глубоко заблуждаешься, — я присел возле него, заглядывая в матовые глаза. Как он только видел — тяжело сказать. — У меня к тебе вопросов столько, что болтать мы с тобой будем всю ночь напролет. Возможно, что даже лучшими друзьями станем.

В ответ он демонстративно харкнул мне под ноги. Я перевел взгляд на Мию. Она точно также посмотрела на меня.

— Роналд? — спросила Мия.

— Роналд, — сказал я.

Кобольды услужливо притянули нам длинный плотный мешок. Как раз такого размера, чтоб этот черт туда поместился. Где они его взяли — меня мало интересовало, главное, что он точно подошел под поставленную задачу. А дальше цирк с конями.

Я тянул волоком этого недоделанного альбиноса-убийцу по полу, затем с наслаждением спускался с ним по лестнице и слушал, как он ойкает и айкает при знакомстве с каждой ступенькой. Когда мы вышли за ворота поместья Мии, брусчатая дорогая радушно устроила бесплатный массаж всех частей тела, чтоб ему все органы поотбивало по пути.