— Огненные вихри, волколаки, драконы.

— А ты об этом…

— О чем же еще?

— Я думаю только о ней.

— Все верно тебе Атилла сказал. Странный ты человек, — заключил Мокроус.

— Потому что выбрал любовь?

— Нет, — глубоко вздохнул Мокроус. — Потому что отказался от богатства, власти, влияния. Любовь всегда к ним приложится. Одна завянет, а другая расцветет.

— Нет, моя любовь на веки веков! — стоял на своем Велизарий.

— Вся эта любовь — обычное сумасшествие.

— Не завдиуй!

— Чему? Я и сам знаешь молод бывал.

— Молод, стар, не имеет никакого значения. Наши чувства с Нильмерой друг к другу, понимаешь, они совсем особенные…

— Слыхал я такое ни раз. И не только от тебя. Хотя от тебя намного чаще других. А что если не твоя, а ее любовь закончилась? Четыре года прошло…

— Ну что ты такое говоришь?! Глупости, да и только!

— Сам решай, — отмахнулся Мокроус.

— Ну посуди, с чего ей меня любить перестать, — будто начал оправдываться Велизарий. Все же слова Мокроуса его немного задели. Затаили сомнение. Что если правда любовь Нильмеры ушла? Все же за два года в Бургундии у него не было возможности написать и письма. Велизарий продолжил: — Когда я только с ней познакомился, я нервничал… Как она могла полюбить такого простачка, да еще и простолюдина? Думал я целыми днями. Ведь тогда в моей жизни ничего выдающегося вовсе и не было. Даже когда она ответила на знаки внимания с моей стороны, я думал, что может она со мной просто играет, а я как дурак по уши в нее влюблен. Но та ночь, праздник летний… Он развеял все мои сомнения… А сейчас и подавно, я возвращаюсь совсем другим человеком. Уж такого она точно не разлюбит. Выдающегося, с печатью от самого Атиллы. С сундуком серебра, драгоценными камнями, золотыми кольцами...

— Но ты же говоришь что ваша любовь такая особенная? — прервал его Мокроус. — А все мне о каких-то сундуках и богатсвах талдычишь. Где же чистая любовь?

— Эх, сложный ты человек, Мокроус, — махнул рукой Велизарий и замолк.

Проехав еще две сотни верст после реки Вислы, они решили остановиться в одной небольшой деревеньке. У Мокроуса там жили дальние родственники. Деревенька располагалась на лесной опушке. Когда они заехали на своем экипаже, им показалось, будто все дома опустели. Только когда Мокроус расходился и стал звать всех по именам, одна из дверей отворилась. Родственник позвал Мокроуса:

— Только тише.

— Чего вы все так боитесь?

— Заходи, потом расскажу.

Расположившись в уютной и просторной хибарке. За чашкой сладкой медовухи, родственник поведал историю:

— Пришли к нам поляне-разбойники, стали требовать сначала немного, через месяц уже за четвертиной пожаловали, а через два и половину забрали. На прошлой неделе приходят и говорят: скоро все мы будем у вас забирать.

— Да не трусь ты, — сказал ему Мокроус.

— Как не трусить? Их целая банда!

— Видишь Велизария?

— Ну и что!

— А вот-то. Он удар острого когтя дракона выдерживал, вихрь огненный его

не убил. А ты про каких-то полян.

Родственник еще раз посмотрел на Велизария и сказал неуверенно:

— По нему и не скажешь.

— Когда поляне твои в следующий раз в деревню заедут?

— А мне почем знать? Может завтра, а может и через неделю.

Велизарий не хотел оставаться, но Мокроус убедил его, что деревне надо помочь. Стали ждать. День прошел, за ним второй, потом еще один. На четвертый пожаловали поляне. Тридцать злобных разбойников. Они начали стучаться во все двери. Вместо знакомых лиц вышли Велизарий и Мокроус.

— А вы кто такие? — поинтересовался главарь разбойников.

— Стражи правопорядка.

— Порядок здесь я, дуралеи! — грубо высказался полянин.

Но тут же получил от Велизария прямо в глаз. Все схватились за ножи, клинки, копья. Разбойники окружили Велизария с Мокроусом, приставив по пять лезвий, к горлу каждого. Велизарий взмахнул рукой и на поляне появился Банник. Только совсем не такой, как обычно. А совсем уж маленький и дохленький. Один из разбойников пнул дух нечистый с разбега. Банник крича и ругаясь полетел в лес. Все поляне мигом рассмеялись.

— И это называется колдовство?!

— Да, великий чародей к нам пожаловал.

Велизарий сильно рисковал. Он прекрасно знал, что его раны до сих пор не зажили полностью и сегодня неудачное колдовство, могло дорого ему обойтись.

Но зачастую несколько слов, решают проблемы лучше драк и тумаков.

— Загляните к моему другу в карман, — громко сказал Мокроус, пытаясь убрать горло подальше от острых лезвий.

— Чего ты бормочешь? — спросил главарь разбойников, вытирая разбитый нос.

— Загляните к моему другу в карман, — повторил Мокроус, на сей раз медленно, но все также уверенно.

— Чего там в кармане, смотрите! — приказал главарь.

Один из разбойников порылся у Велизария в кармане и вытащил аккуратно сложенную вдвое бумагу. Он развернул ее и стал внимательно всматриваться. Главарь тут же вырвал у него из рук листок и ехидно проговорил:

— Что ты там ищешь, все равно читать не умеешь!

— Дуралей! — добавил еще один разбойник и все поляне рассмеялись. Не смешно было, только доставшему бумагу разбойнику.

Главарь посмотрел на листок и его глаза округлились, он прочел про себя, а затем и вслух:

Эту бумагу даровал Велизарию Атилла , вождь Гуннов, в благодарность за великую службу.

— Атилла гун.

— Сам Атилла, — зашептались разбойники беспокойно.

Чем западнее жили племена, тем больше они боялись Атиллу. Поляне еще были сдержанны в своем беспокойстве. В землях восточных готов, казалось и через сто лет после своей смерти, Атилла будет наводить ужас на всех. А уж западные готы, так вообще его считали бессмертным, иначе как богом войны не называли.

Главарь начал беспокойно советоваться, с одним из своих подручных, что выглядел чуть умнее остальных. Они долго перешептывались друг с другом. Незаметно острые лезвия, отодвигались все дальше и дальше от шеи Велизария. Закончив свои перешептывания главарь приказал: — Сейчас же уберите оружие. — Разбойники тут же повиновались. Главарь продолжал: — Видите ли, вышло недоразумение, давайте просто забудем обо всем.

Велизарий вышел вперед и уверенно проговорил:

— Только сначала верните в деревню, что забрали у местных.

— Все вернем, все вернем, — запинаясь проговорил главарь.

Вечером жители деревни устроили праздник.

— Теперь мы под защитой Атиллы и Велизария! — радостно восклицал родственник.

— Только сильно не зарывайся, — предупредил его Мокроус.

На следующее утро каждая деревенская семья сложила подарки со своих припасов для уезжающих гостей. Мокроус тронул экипаж и они отправились на восток. Всего две недели пути до Тушемлинского городища. Уже чувствовался дом. Еще чуть-чуть, уже совсем рядом. Велизарий был доволен собой, помощью что они с Мокроусом оказали жителям деревни. Чувствовал он себя отлично, даже несмотря на ослабление способностей к колдовству. Жители деревни полюбили его и запомнили его имя. Теперь слава о нем разнесется до самой Мережи. Может слава о его подвигах придет в городище, быстрее его самого. «Нужно тут же будет сыграть свадьбу! Пока лето еще не закончилось. Думаю, Нильмера будет только за!» — окунулся в мечтания Велизарий. Так незаметно они добрались до Тушемлинского. Город был почти разорен. Велизарий отдал половину серебряных монет Мокроусу, взяв с того слово, что деньги пойдут на восстановление городища. Распрощавшись, Велизарий выехал на своем экипаже на большую дорогу. Он расправил плечи и сказал про себя: «Домой. Я еду домой».

На полях снова начался моросящий дождик, который в несколько мгновений, перешел в жуткий ливень. На подъезде к Мереже тучи рассеялись. Вышло яркое солнце, похоже было на то, что лето снова вернулось, стало жарко и светло. Было ощущение, что непогода не затронула окрестные деревни и вовсе. На дворах возле изб было сухо, домашние гуси на бегу, старались напасть на проезжающий экипаж. Строгие мужи сурово смотрели на украшенную серебром повозку. Местные девицы, напротив, пылали жгучим интересом, кто же такой статный, красивый и видимо знатный, подгоняет гнедых лошадей. Велизарию было не до них. Промчавшись и оставив деревню позади, он снова оказался на дороге посреди чистого поля. Оглядевшись, он остановил лошадей и спрыгнул с повозки. На лугу пахло цветами. Он собрал целую охапку; красных; желтых; зеленых; всех цветов и оттенков. Положил их рядом с собой на телеге и снова пустился в путь.