— Вот ваш попкорн, мадам, на кого ставите? — при этом он не выглядел ни обеспокоенным, ни хоть сколько-нибудь растерянным.

— Конечно же, на маму, — ответила та, принимая, впрочем, неизвестно откуда взявшийся стакан с попкорном.

— А ты, Архос? — не унимался Магнус, передавая сладкие хлопья и моему наставнику.

— Уверен, что Никита — лучший, — ответил тот.

— Я тоже поставлю на Державина, — ответил Магнус и повернулся к моей матери. — Так что вы в меньшинстве, уважаемая.

Всё это напоминало сюрреалистическую комедию, поэтому я тряхнул головой, чтобы прояснить помутившееся от трансформации сознание. Но оно было в порядке.

— Зря ты притащил нас на Курану, — сказала тем временем бабуля, отращивая себе новые устрашающие шипы и сверхпрочные защитные поля. — Тут столько ароита, что я тебя на одном опыте вынесу! А в боевой трансформации и вовсе в пыль развею!

Примерно в этот момент моя мать заявила, что ставит на бабку.

«Пусти меня, — пищал Штопор, отчаянно пытаясь выскочить наружу. — Я тебя защитю! Я её победю!»

«Пока рано, Штопор, — уговаривал я фамильяра, памятуя, как ему досталось в последний раз. — Я пока и сам хочу посражаться!»

И вот это вот всё одновременно и на разных слоях сознания. С момента нашего перемещения прошло всего лишь несколько секунд, не больше.

Я оценил силовые энергетические поля, окружившие бабулю. Они раскрылись на лапах, на спине и прикрыли брюхо.

«Слабовато», — подумал я, вспомнив о том, как восторженно о моей боевой модификации на Куране отзывался Архос. А ведь это было в те далёкие времена, когда внутри соперничали две противоположные магии, которые теперь мне удалось примирить.

А ну-ка, попробуем!

Я отдал приказ своему организму на полную боевую трансформацию, решив, что внешняя угроза составляет примерно процентов шестьдесят от максимальной.

Кроме того, что я стал раза в полтора больше бабули, моё наступательное вооружение было в разы мощнее. Но главным козырем, конечно, был отросток, больше всего напоминающих скорпионий хвост с жалом на конце. И я знал, что внутри сосредоточена такая магия, что многим придётся не по вкусу.

Но начать бойню мы не успели.

— Три, два, — начал Магнус обратный отсчёт. И я сначала решил, что это до начала боя, но тут в дыхательных пазухах засвербило. — Один, и…

— Пчхи, — во всю паучью глотку чихнули мы с бабкой.

— Не зря я садоводством занимался, — Магнус расплылся в довольной улыбке, глядя на сработавшие, наконец, лилии.

Чихала и моя мать, но тише и не так часто, потому что на человеческую модификацию аэрахов лилии действовали слабее, чем на боевую. А вот мы с бабкой выдавали целые автоматные очереди чихов, пока я не додумался задействовать магию ветра, чтобы сдуть от себя эту гадкую пыльцу.

И, пока я отвлёкся на это действие, буквально на долю секунды, бабка пошла в атаку. По замысловатой траектории она ринулась на меня и ударила в то место, которое было защищено хуже всего — левая средняя лапа. Била она шипом да с таким замахом, что лапу мне должно было отсечь начисто. Вот только мне показалось, что в самый последний момент она уменьшила шип, и он только скользнул по мне, хотя и рассёк хитин до основания. Но ни сосуды, ни мышечную ткань она не задела.

И, как мне показалось, умышленно.

Однако в горячке боя мне некогда было думать.

Я развернулся и просто запустил в неё несколько ниток паутины, чтобы спеленать и подтянуть к себе уже в коконе.

— Аха-ха! Пчхи! — отреагировала на мои действия бабуля. — Пчхи! Аха-ха! Неужели ты думаешь, пчхи! Что аэраха можно пленить пау… пчхи! Паутиной? Это же смешно! Пчхи! Чушь!

— Смешно тебе? Ну-ну! — и я направил поток воздуха, до отказа наполненный пыльцой лилий прямо в лицо моей дорогой бабушки. — На, посмейся!

— Пчхи! Пчхи! Пчхи! — это уже было похоже не на автоматную очередь, а на пулемётную.

При этом я продолжал закидывать её нитями паутины, наблюдая очень любопытный эффект. Но, конечно, самым драгоценным бальзамом на мою душу ложилось то, как она рыдает всеми восемью глазами, не в силах остановиться от чихания. В целом, в этот-то момент её можно было разделывать под орех.

Но я держал в памяти уменьшившийся шип.

— Аэрахи, Примархи, прочая живность, — мне почему-то захотелось поязвить. — Моя паутина работает одинаково на всех. Кстати, ты до сих пор из неё не выбралась! Ой, и что это дымится на твоём панцире? Неужели, ты куришь?

Сработало, бабуля оглянулась на свой панцирь и, несмотря на слезящиеся глаза, заметила, что его буквально разъедает моя паутина, заставляя его дымиться и шипеть.

Громкий хлопок заставил вздрогнуть всех любителей попкорна, собравшихся метрах в тридцати от нас. Это бабуля, напрягшись, создала сферу раскалённой плазмы вокруг себя, в которой дочиста сгорела моя паутина, а также исчезла пыльца в ближайшей округе.

Моя противница перестала чихать.

— А то кто-то играет не по правилам, — оскалилась она. — Почему ты не чихаешь? У всех аэрахов аллергия на эти лядские лилии! У меня даже брат от неё страдает, поэтому в его владениях эти цветы запрещены. Впрочем, как и в моих.

— Просто у меня комплектация побогаче, — ответил я, стараясь выдерживать примерно тот же тон. — В наличии магия воздуха, которой я и гоню на тебя пыльцу, а от себя отгоняю, — я сделал лёгкий жест рукой, нужный, скорее, для демонстрации, и бабуля снова расчихалась.

На этот раз она выжгла поле километров десять в диаметре, только чтобы до неё не долетела пыльца. Магнус едва успел поставить защитную сферу, чтобы их троих не опалило.

— Вот гадёныш, — произнесла бабка, имея в виду, конечно же, меня и мои способности по переносу пыльцы.

— Кто бы говорил, — ответил я, считая, что готов к любому выпаду.

Только вот отвечал я уже пустому месту. В прямом смысле этого слова. На том месте, где только что была бабуля, вдруг образовалось оказалось пусто.

И в этот же момент я почувствовал движение воздуха за своей спиной. Развернуться я не успел. Превратившись в единый снаряд, так как закрылась со всех сторон энергетическими щитами, бабка ударила меня с такой силой, что пробила всю мою защиту, заставив кувыркаться по выжженному полю.

Впрочем, я тут же сориентировался и приземлился уже на лапы.

— Считай, что ты уже труп, — высокомерно заявила на это моя противница. — Мал ещё со взрослыми тётями воевать. Я в твоём возрасте уже галактические империи в пыль изничтожала. Так что меня одними лилиями не возьмёшь!

Но всё это она уже говорила пустому месту. Как говорится, в эту игру можно играть вдвоём.

Правда, она оказалась куда расторопней и практически мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов после моего исчезновения. Вот только и за её спиной меня не было.

Я открыл портал прямо в воздухе над ней и в тот момент, когда она выискивала меня всеми своими восемью глазами, капнул ей крошечную капельку плазмы, щедро сдобренной эфиром.

Эффект был потрясающим. Из бабулиного панциря повалил такой густой дым, словно что-то на самом деле горело.

Я даже увидел, как моя прародительница на несколько мгновений поддалась панике. Но вновь пришлось поразиться её выдержке, потому что, сообразив, что происходит, она без раздумий взяла и срезала с себя прожигаемую часть панциря.

При этом она не то что не вскрикнула, а даже не вздрогнула, хотя я прекрасно видел, что вместе с защитой она срезала и часть собственного мяса.

— Считай, что ты уже труп, — процитировал я её же, спускаясь перед ней на поверхность. — Пусть я мал, зато быстро учусь.

Мне показалось, что бабуля смотрела на меня с нескрываемой гордостью.

— Ну а раз так, — сказала она на это, превращаясь вновь в сногсшибательную женщину, затянутую в латекс. — Значит, пришло время и поговорить.

— Поговорить? — моя бабуля, оказывается, не лишена чувства юмора. Поговорить она желает, ну-ну. А вот лично у меня даже сейчас в памяти складываются этажи родового небоскрёба один за другим. — О чём мне говорить с человеком, который уничтожил мою семью?