— Здравствуйте, — сказала девушка, повернувшись ко мне. — Спасибо, что проводили моего отца ко мне. Могу я вас чем-то отблагодарить? Хотите горячего чаю?

— Не откажусь, — ответил я, примеряясь к глыбам льда. — Но позвольте сначала помочь и вам?

— Вряд ли это вам под силу, — развела руками женщина и покачала головой. — В них, наверное, по полтонны весом. Нужно несколько человек.

«Нужно несколько человек, чтобы убрать последствия оползня, — произнёс я про себя. — Или один Примарх».

Зацепив энергетической паутиной ближайший валун, я протащил его несколько десятков метров и скинул за ограждение площадки.

«Ты, наверное, ещё и дорожки мести можешь? — поддел меня Архос. — И засоры в канализации устранять?»

«Если понадобится, то и это всё смогу, — ответил я. — И вообще, заодно передохну от подъёма».

«Ну если только, — захохотал Архос. — А вообще всё правильно делаешь, это я так, ворчу немного».

Самая последняя глыба весила, вероятно, втрое или вчетверо больше, чем те, что были до неё. Я вспомнил уроки Архоса, скрутил паутину особым образом и порезал лёд на несколько частей, после чего без труда удалил прочь.

— Спасибо вам огромное! — запричитала женщина, и, рассыпаясь в благодарностях, ей вторил старик.

— Не за что, — ответил я, на сто процентов уверенный, что так на моём месте поступил бы каждый. — А скажите, пожалуйста, что вы тут вообще продаёте?

— Разную туристическую белиберду, — она пожала плечами, а я отметил, что по-русски она говорила даже лучше, чем её отец. — В основном идёт грамота о покорении лестницы в четыре тысячи четыреста сорок четыре ступени, — она усмехнулась и протянула мне одну, на которой было что-то написано на незнакомом мне языке.

— Но тут же только полторы тысячи? — удивился я.

— Туристов это не останавливает, — мягко улыбнулась женщина. — Им достаточно бумажки, а проходить всё совсем не обязательно.

Меня напоили горячим чаем, и я, понимая, что на сердце легко и привольно, отправился дальше. И мне показалось, что ступени после площадки стали чуть-чуть ровнее и удобнее для шага.

Впрочем, возможно, просто показалось.

«Если не против, я пройдусь рядом, — сказал мне Архос, стоило нам немного удалиться от туристической площадки. — Хочется вновь почувствовать себя живым».

— Конечно, — сказал я уже вслух. — С каждым разом ты становишься всё более и более овеществлённым, — заметил я, даже в темноте отлично различая контуры отделившейся от меня фигуры.

— Так и есть, — ответил на это Архос, подставляя лицо ледяному ветру. — И я уже чувствую движение воздуха. Это так здорово!

— Скажи, почему ты был против, чтобы я преодолевал лестницу в боевой трансформации? — вдруг спросил я, что стало неожиданностью для меня самого. — Дело же не только в правилах, так? Ещё в чём-то? В чём, Архос? Что ты от меня скрываешь?

— Вопросы из тебя сыплются, как горох из дырявого мешка, — усмехнулся мой призрачный учитель. — Попробую ответить хотя бы на некоторые.

Я приготовился слушать, попутно заметив, что во время разговора подъём практически не замечается. Может быть, именно поэтому Архос избрал призрачное воплощение, чтобы идти рядом и отвлекать меня разговором. В любом случае, я был благодарен ему, да и кое-какие знания были совсем не лишними.

— Дело в том, — начал свой рассказ Архос, — что аэрахи — это совершенно не столь миролюбивый ксенос, как ты мог бы подумать. Причём, они настолько воинственны, что обычно не оставляют в живых никого при захвате планеты.

— У меня появилась ещё куча вопросов вместо хотя бы одного ответа, — резюмировал я, но Архос призвал меня помолчать и послушать.

— Давай, я дам самый главный ответ на все озвученные выше вопросы, — проговорил Архос, мерно шагая со мной в ногу. — Чем больше ты будешь находиться в боевой трансформации, тем выше шанс, что ты станешь агрессивным и забудешь свою человеческую жизнь. А я этого не хочу, так как прекрасно вижу, как человеческое влияет на тебя. Ты — настолько великолепный сплав двух культур, двух ксеносов, что лучше и пожелать нельзя. Понятно, что тебе придётся пользоваться боевой трансформацией, но она же не зря так называется, как ты думаешь?

Я кивнул, полагая, что понимаю, о чём он говорит.

— Но делать это стоит только в бою, и то непродолжительное время, — сказал Архос и многозначительно посмотрел мне в глаза.

Я вспомнил, как чувствовал себя, став Примархом со всеми этими аэраховскими наворотами. Мне хотелось бить и уничтожать всё, что мешает прийти к величию. Но человеческая ипостась сдерживала совсем уж животные порывы. Хотя, да, каюсь, голову Штефану я отгрыз с огромным удовольствием.

— Я вообще удивлён, — продолжал тем временем мой призрачный учитель, — что ты не уничтожил в этом виде Кшиштофа, а чисто по-человечески взял и спас его. Это означает, что в тебе очень сильно чувство справедливости, это раз. И ещё ты, даже превращаясь в аэраха, полностью отдаёшь себе отчёт в том, что происходит вокруг и во имя чего ты сражаешься. Это два. Отличные качества, но, боюсь, при частом использовании боевого обличия ты перестанешь всё это различать.

— Я тебя понял, — тихо ответил я, чувствуя искреннюю заботу со стороны призрака, идущего бок о бок со мной.

Действительно, соблазн становиться аэрахом при каждом удобном случае был велик. Я уже сегодня это прочувствовал. Поэтому я целиком и полностью понимал то, о чём говорит Архос.

— Не переживай, — мой призрачный учитель ободряюще улыбнулся. — Тебе ещё много раз придётся примерить на себя личину аэраха. Боёв впереди у нас много.

— Утешил, ничего не могу сказать, — хохотнул я, чувствуя всем существом, что он прав. — Но я одного не понимаю, если летающие пауки столь кровожадны, то как мы с ними сосуществовали? И, более того, вошли в симбиоз, что вообще странно для некоторых.

— Тут отдельно надо сказать конкретно про тот род аэрахов, который жил с вами. М-м… — он вроде как задумался, подбирая слова. — Скажем так, твоя хитиновая бабуля — божий одуванчик по сравнению с остальными представителями этого вида. Эдакий голубь мира или даже сестра милосердия.

Я вспомнил свои последние минуты на родной планете и был склонен не согласиться с Архосом. Только вот он их, наверняка, тоже помнил, поэтому спорить было особо не о чем. Но я находился в шоке. Крылатую паучиху, жаждущую моей крови, назвать голубем мира? Нет, это перебор.

— Я не понимаю, — ответил я, осознавая, что мы зашли на весьма зыбкую почву. — Что моей условной бабуле мешало уничтожить человечество на моей планете? Чем отличаются остальные от неё?

Некоторое время мы поднимались молча. Архос явно раздумывал над ответом. Даже не подбирал слова, а именно размышлял над тем, как мне ответить так, чтобы я понял.

— Только не надо ничего выдумывать, — попросил я, повернувшись к призрачному силуэту учителя. — Если не можешь сказать, то я пойму.

— Всё нормально, — ответил на это Архос и улыбнулся. — С тобой я могу быть полностью откровенен. Вот только некоторые мои слова могут оказаться странными… непонятными. Поэтому я думаю, как объяснить проще.

— Говори, как есть, — ответил я, махнув рукой, — а я попытаюсь понять.

— Твою бабушку по линии аэрахов изгнали из их ксеноса. Или она сама ушла. Тут я, честно говоря, не уверен, так как разные источники трактуют этот момент по-разному, — он посмотрел в небо, где горели яркие и такие близкие звёзды, которые ближе к горе скрывались в плотном облаке. — И она организовала сверхудачный симбиоз с людьми. Просто ты должен понимать, что до этого никто из аэрахов подобным не занимался. Нормальная тактика крылатых пауков, как на Куране: напасть, всех убить или захватить в плен, получить контроль над всем ценным и вытягивать все соки, пока те не иссякнут.

— И почему бабуля пошла по иному пути? — решил уточнить я, чувствуя, что ответ бьётся где-то во мне. — Что мешало ей разорять другие миры, как и остальным?