Язык, к которому прибегает Павел («колебаться умом», «смущаться», «обольстит»), напоминает язык наставлений Иисуса. Интересно, что греческое слово, переведенное как «смущаться» (throeisthai), встречается только в эсхатологической проповеди Иисуса (см. Мф. 24:6; Мк. 13:7), в этом тексте 2 Фес. 2:2 и более нигде. Фессалоникийские христиане не учли совет Христа не впадать в чрезмерное волнение от текущих событий. Несмотря на всю их впечатляющую силу, войны, военные слухи, голод, землетрясения и повальные болезни не должны влиять на наше отношение к пророчествам о конце. Надо помнить, что в падшем мире все это — обычное дело.
Освещая эту проблему, Павел пишет довольно–таки сложное предложение. «Да не обольстит вас никто никак, — пишет он, — ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2:3, 4).
Слова, выделенные курсивом («день тот не придет»), в оригинале отсутствуют, и добавлены они потому, что в оригинале предложение не закончено. Без добавления смысл предложения не был бы ясен.
Павел утверждает, что день Господень не наступит, пока не совершатся определенные события. Перед концом надлежит быть «отступлению» (по–гречески apostasia), в котором откроется «человек греха», бросающий вызов Богу и вознамерившийся в конце концов занять Божье место на престоле Вселенной. Конец не наступит до тех пор, пока это великое отступничество не станет явным повсюду. Поскольку «человек греха» должен быть явлен, он, по–видимому, предпочитает совершать свою работу в тени, однако в конце концов определенные события заставят его выйти на свет.
Иисус тоже говорил, что по мере приближения конца беззаконие будет расти (см. Мф. 24:12). Однако если у Иисуса внимание сосредоточено на мощном подъеме благовествования перед самым наступлением конца (см. Мф. 24:14), у Павла по принципу контраста речь идет о нарастании зла, которое перед концом ознаменуется появлением «сына погибели» (см. 2 Фес. 2:3,4,8–12). В Посланиях к Тимофею (см. 1 Тим. 4:1–5; 2 Тим. 3:1–5) идет дальнейшее описание того, чем характеризуется отступничество.
Кто такой «человек греха»? Павел не называет его конкретными именами, однако несколько признаков, перечисленных во Втором послании (см. 2 Фес. 2:4), напоминают самого сатану. Он — противник (см. Зах. 3:1, 2; 1 Тим. 5:14, 15), склонный к «злоречию». Он называет себя Богом и стремится занять Божье место на Его престоле (см. Ис. 14; Иез. 28). Когда речь заходит о деятельности сатаны на этой земле, иногда осуществляемой посредством его представителей (например, царей Тира и Вавилона), в указанных параллельных текстах используется тот же самый язык, который применяет и Павел.
С другой стороны, язык 2–й главы Второго послания к Фессалоникийцам (а именно 2 Фес. 2:4) напоминает некоторые отрывки из Книги пророка Даниила (см. Дан. 8:9–12, 23–25; 11:31–39), в которых власть небольшого рога характеризуется скорее как власть человеческая, а не сверхъестественная. Подобно небольшому рогу, «человек греха» стремится овладеть храмом Божьим, который у Павла обычно означает Церковь как средоточие духовной власти на земле (см.1 Кор. 3:16, 17; 2 Кор. 6:16). Таким образом, описание, представленное в 4–м стихе, можно отнести как к самому сатане, так и к его представителю.
Кем бы, однако, ни был этот «человек греха», постоянное использование в оригинале настоящего времени («противящийся», «превозносящийся») свидетельствует о том, что Павел рассматривал его как уже действовавшего в ту пору (см. 2 Фес. 2:4, 7). Настоящее время греческого языка подчеркивает продолженность действия. «Человек греха» постоянно противоборствует, превозносится, заявляет, что он — Бог, и пытается воссесть в Божьем храме. С точки зрения Павла, его деятельность нельзя ограничить каким–то определенным периодом времени. Человек греха — это или сам сатана, или его пособники, действующие в его интересах на протяжении истории. На основании только 3–го и 4–го стихов нельзя однозначно определить его природу.
Далее в эсхатологическую драму вводится еще один персонаж, который выступает как сдерживающая сила и не дает «человеку греха» заявить о себе. «И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2:6, 7).
И снова мы хотели бы знать то, о чем Павел уже говорил фессалоникийским христианам. Об «удерживающем» мы знаем еще меньше, чем о «человеке греха», однако нам известно, что в эпоху Павла он уже действует. Благодаря его наличию беззаконие вершится втайне, и пока оно еще не стало зримым для всех. «Удерживающий» представляет собой силу, защищающую закон (сдерживающую беззаконие) и выполняющую определенную задачу, связанную со временем (он продолжает свою работу до определенного момента в истории, о чем и говорит 7–й стих). Не давая проявиться беззаконию в полной и явной мере, «удерживающий» в каком–то смысле «сдерживает» наступление конца. Он — личность и в то же время нечто, лишенное черт личности. В 6–м стихе это нечто («что не допускает открыться ему в свое время»), а в 7–м -некто («пока не будет взят от среды удерживающий теперь»). Итак, «удерживающий» — больше, чем личность; он — тоже сила (как и «беззаконник»; см. 3–й и 7–й стихи).
«Удерживающий» достаточно силен, чтобы сдерживать явление сатаны и его пособников, и, кроме того, он (или сила, если не говорить о личности) не прекращает действовать вплоть до самого конца (см. 2 Фес. 2:8). Беззаконник будет уничтожен почти сразуже после своего появления, причем, в силу грамматической двусмысленности 7–го стиха, нельзя сказать, будет ли «удерживающий» «взят от среды» (вероятно, силой более высокого порядка, например, Самим Богом) или он сам «устранится».
Итак, кто же такой этот «удерживающий» и к какой силе или власти он прибегает для «удержания»? Намек на возможный ответ содержится в 8–12–м стихах, где сказано, что «Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего, того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все не веровавшие истине, но возлюбившие неправду».
В этом отрывке два момента непосредственно связаны с личностью «удерживающего». Во–первых, нет никакого сомнения, что события человеческой истории подвластны Богу. Он даже властен над тем, когда послать на землю эсхатологическое «действие заблуждения» (2:11)! В оригинале есть интересная параллель, которая при переводе рискует быть утраченной. В 9–м стихе мы читаем, что беззаконник вершит свою работу «по действию сатаны». Этому «действию» (в оригинале energeian tou satana — «действование сатаны») в 11 -м стихе параллельно «действие заблуждения», насылаемое Богом (в оригинале energeian planes, то есть «действование заблуждения»). Бог у Павла столь могущественен, что при кончине мира Он даже «пошлет» действие, присущее сатане. Несомненно, только Бог может удержать сатану и только Он может сдерживать Второе пришествие.
Во–вторых, из этого отрывка ясно и то, что великий эсхатологический обман сатаны совершится в контексте повсеместного распространения евангельского благовестия. Матфей утверждает, что «проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24:14). Павел развивает это утверждение. Те, кто погибнет в обольщении, сделают это потому, что «они не приняли любви истины для своего спасения» (2 Фес. 2:10). Бог не «пошлет» на мир «действие заблуждения» до тех пор, пока у каждого не появится возможность услышать евангельскую весть, принять ее и тем самым спастись. Повсеместное отступничество от Евангелия не начнется, пока оно не будет проповедано всему миру, и, следовательно, именно проповедование в значительной степени ускоряет эсхатологический кризис. Отвергающие Евангелие настраивают себя на то, чтобы верить лжи.
