Он бросил на поиски все силы, но тщетно, тайна усыновления была скрыта за семью печатями. Возможно, произойди всё в постсоветское время, кто-нибудь и сдал бы новую семью с потрохами, но увы, не срослось.

Всё вскрылось случайно, да и то лишь потому что Сима узнала в мальчишке своего бывшего возлюбленного, плюс хранила первые отчёты детектива, где засветилась фамилия Новожиловых. После этого всё и завертелось.

В отличие от жены, высокопоставленный чиновник хорошо понимал, что легко не будет и ещё неизвестно, чем всё обернётся. Ребёнка можно подкупить, но заставить его отказаться от своих близких и полюбить чужих по сути людей никак нельзя.

Это взрослые могут притворяться и лгать, ради выгоды, и при этом прекрасно себя чувствовать, а дети не настолько изворотливы и хитры. Хотя, бесспорно, бывают и такие, вот только Матвей Новожилов точно не из их числа.

Он вылеплен совсем из другого теста и генетика совершенно не причём, в этом нет абсолютно никакой заслуги биологических родителей, они всего навсего поучаствовали в зачатии. Мало дать жизнь ребёнку, нужно ещё его вырастить и воспитать хорошим человеком.

Так что, нет смысла рассуждать о таком абстрактном понятии, как зов крови, который, конечно же, тоже существует, и этому есть немало примеров. Но не в случае с Матвеем, или Матюшей, как восторженно зовёт его Сима. У него уже есть любящая семья и он вполне счастлив и доволен своей участью.

Что можно предложить взамен мальчику, который с рождения купается в любви родителей, впитав её каждой своей клеточкой? Помимо привязанности к отцу и матери, есть ещё братские чувства, с которыми тоже нужно считаться.

Серафима же витала в облаках, думая, что достаточно объяснить на пальцах, что в юном возрасте она совершила глупость, о которой сильно жалеет. Но это так не работает, пацан не дурак и не поведётся на россказни чужой тётки.

Может, лучше поговорить с родителями и объяснить им, какие замечательные перспективы откроются ребёнку, если он согласится переехать в столицу? Пусть они подготовят мальчика и расскажут правду, так будет лучше для всех и для него не так болезненно.

Однако, Серафима была категорически не согласна с такой постановкой вопроса и считала, что нужно действовать на опережение. Муж долго убеждал её в своей правоте, пытаясь объяснить, что здесь нужно действовать тоньше.

— Пойми, мальчик привык к этим людям, а нас совсем не знает.

— Вот именно, они объяснят всё, как им выгодно, и настроят его против.

— Уверен, что они не станут ему вредить, потому что слишком любят.

— Я тоже его люблю, он мой сын, как никак.

— Знаю, поэтому предлагаю решить всё миром.

— Матвей вырос в хороших условиях и я благодарна этим людям, но на этом всё, теперь я хочу восполнить пробел и дать ему то, что требуется.

— А если ему ничего не нужно, тогда что делать?

— Уверена, он согласится принять меня, когда выслушает.

— И всё же, на твоём месте, я бы не был столь самоуверен.

— Ты обещал помочь.

— Именно это я и пытаюсь сделать, поэтому прошу, дай мне время.

— Ну, хорошо, только держи меня в курсе.

— Иди спать, милая, всё будет хорошо, верь мне.

Раньше Серафима, привыкшая жить за широкой мужской спиной и ни в чём не знать нужды, слушалась его беспрекословно, но тут, словно коса нашла на камень. Проснувшись поутру, Савва не нашёл жены рядом, та улизнула из отеля с утра пораньше и уже стояла возле ворот частной школы.

Сведения о месте учёбы женщина почерпнула в телефоне доверчивого супруга. Пока тот отдавал распоряжения своим вассалам, она терпеливо дожидалась двух мальчишек. Матвей и Пашка пересекли двор и уже собирались подняться на крыльцо, когда их окликнули:

— Мальчики, вы ведь Новожиловы, я не ошиблась?

— Нет, не ошиблись, а что случилось?

— Мне нужен Матвей.

— Ну, это я, что вы хотите?

— Давай не здесь, это касается твоей матери.

— Мамы, что с ней? — заволновались оба.

— Отойдём за угол? Павел, ты можешь идти в класс.

— Нет, я не оставлю брата одного.

— Вот же упрямый мальчишка.

— Спокойнее, говорите с нами обоими, иначе никак. Что вы хотели сказать про нашу маму?

— Матюш, я твоя мама, я, не она.

— О, прикинь, Пашка? Та самая кукушка объявилась, — красивое лицо парнишки вдруг изменилось и приобрело враждебные черты.

— Ага, ты был прав, не прошло и года, ну надо же.

— Сейчас начнёт плакаться, засекай время.

— Сынок, не говори так, я так долго искала тебя.

— Твоя-то хоть не придуривалась, что воспылала к нам внезапной любовью, а эта прямо актриса больших и малых.

— Сейчас скажет, что её заставили подписать отказ от тебя.

— Так ты что, знаешь обо всём?

— Ну а вы как думали?

— Мы с братом делали ставки, что вы появитесь, как только мы прославимся, но всё случилось намного раньше.

— Так она поди ту статью прочла.

— Скорее всего.

— Тётенька, вы откуда про меня узнали, из газеты?

— Не называй меня так, я твоя мама.

— У меня уже есть мама и другой мне не надо.

— Да, а ещё у него есть папа и брат, надеюсь, я понятно изъясняюсь?

— Пошли, Паш, пока не опоздали. Прощайте, женщина, забудьте обо мне.

— Сынок, прости меня, я была слишком молода, неопытна.

— Понял, не дурак, но меня это не касается, понимаете?

— Поехали со мной, сынок. Мой муж богат, у него есть связи.

— И что с того, хотите, чтобы я продался вам? Так вы особо не старайтесь, у нас с братом есть всё, а самое главное, есть родители.

— Но ты разве не хотел бы играть за лучший хоккейный клуб? Мы всё для тебя сделаем, обещаю. А хочешь, и о Павле замолвим словечком.

— Спасибо, не надо, мы с братом и без вас всего добьёмся.

— Да, это лишь дело времени, про нас с Матвеем говорят, что мы надежда российского хоккея и будущие чемпионы, а это вам не хухры-мухры.

— А даже если не станем, не беда, главное, чтобы вы навсегда исчезли из нашей жизни.

— И не вздумайте общаться с нашими родоками, ясно?

— Вот теперь точно пока и забудьте сюда дорогу. Пошли, Пашка.

Растерянная Серафима сидела за зданием школы, на цементном приступочке, там, где её оставили мальчишки. Она шептала про себя что-то, когда её нашёл муж, выросший прямо перед ней, вывернув из-за угла. Он взял озябшие руки жены и поднёс к губам, отогревая.

— Девочка моя, наконец-то я тебя нашёл.

— Савушка, он меня прогнал, представляешь? — растеряно лепетала женщина, глотая слёзы.

— Ну и зачем ты сбежала, глупенькая? Я же просил, дождаться моей команды.

— Оказывается, он всё знал, поэтому даже не захотел меня выслушать, Сав.

— Да, я понимаю, не расстраивайся, зато у тебя есть мы, я и девочки.

— Наверное, он бы всё равно не согласился, даже если бы не был в курсе, с самого начала.

— Возможно, милая, возможно.

— Скажи, ты ведь знал, что так будет, да?

— Не знаю, подозревал, конечно, но всё же рассчитывал на другой исход. Думаю, если мы поговорим с Новожиловыми, то...

— Нет, не надо, я не хочу. Увези меня домой, прошу, он никогда не простит меня.

— Ну-ну, может со временем и простит, как знать? Вырастет и поймёт.

— Я так перед ним виновата.

— Чего уж теперь? От ошибок никто не застрахован, ни один человек.

— Есть ошибки, которые не прощают.

О том, что Евгения не является родной матерью мальчиков, стало известно, когда им исполнилось по 12 лет. Переходный возраст, пожалуй, наиболее неподходящее время для открытия семейных тайн и внезапного выпадания скелетов из шкафов, хотя, вряд ли для этого существуют благоприятные дни.

Сама Евгения не раз поднимала этот вопрос в разговоре с мужем, страшась того, что, рано или поздно, тайное станет явным. Семён неизменно успокаивал её тем, что никто ничего случайно не расскажет, по той простой причине, что они переехали в другой город. Это в Москве могло быть всякое.