В общем, если Сергей снова спросит о родах, что вряд ли, она просто кивнёт неопределённо и всё, а там, пусть думает, что хочет, лишь бы не узнал о её бесплодии, тем более, что главное доказательство её женской состоятельности, лежит сейчас в кроватке и орёт благим матом.

Увидев озабоченное лицо матери, склонённое над кроваткой, Никитка сразу же перестал плакать. Слёзы, словно по чьей-то команде, мгновенно высохли и он заливисто засмеялся, отчего на правой щёчке появилась глубокая симпатичная ямочка.

Не переставая радоваться, он нетерпеливо засучил ножками и потянулся к маме, требуя немедленно взять его на ручки. Встретившись глазами с Сергеем, заулыбался ещё шире. Глядя на малыша, тот тоже растянул губы в улыбке, только у него было две ямочки, а не одна.

Возможно, если бы у мужчины сохранились его детские снимки, он бы быстро понял, кого напоминает ему Никита, но увы, родительский альбом с семейными фотографиями семьи был безвозвратно утерян, причём, обнаружилось это далеко не сразу.

Скорее всего, фотки потерялись при переезде в квартиру, которую тесть подарил им на свадьбу, а может жена просто куда-то их закинула и не помнит, хотя, она утверждала, что не причастна к пропаже никаким боком.

В общем, пока ничто не говорило Немирову, что он видит перед собой родного ребёнка. Мальчик и без того был ему симпатичен, уже хотя бы потому, что являлся сыном своей безумно привлекательной мамочки.

— Нин, давай помогу, а ты пока согрей ему еду.

— Хорошо, вот, держи. Удивительно, малыш безропотно идёт к тебе, словно вы и впрямь давно знакомы.

— Просто я ему нравлюсь.

— Ну, то, что скромность не твой конёк, я знала всегда.

— Это да, скромность не является моим главным достоинством, тут я даже спорить не буду.

— Ещё бы ты спорил.

На кухню вышли втроём, Нина впереди, а за ней Сергей с Никиткой на руках. Потом мать кормила своего мальчика, а он наблюдал за этой идиллической картиной, потеряв счёт времени. Потом бывшие однокашники разговаривали и Немиров постарался объяснить, что был неправ тогда, о чём очень сожалеет.

— Прости, я был слабовольным дураком, до сих пор не могу себя за это простить.

— Не надо, Серёж, не будем о плохом. Тем более, это осталось в прошлом. Ты счастлив, потому что женат на прекрасной женщине и у вас есть сын. Так что, всё закономерно, каждый получил то, чего хотел.

— Да уж, с этим не поспоришь, — с горечью заметил Немиров, который всю жизнь стремился к тому, чтобы любыми путями добиться благосостояния.

— У меня тоже семья, муж, ребёнок, — продолжила Нина, увлекаясь легендой, которую сама же и придумала.

— Ну вот зачем ты врёшь? Я всё знаю.

— В смысле, ты это о чём? — молодая женщина снова округлила глаза, пряча в них свой испуг.

— О том, что нет у тебя никакого мужа. думаешь, я этого не понял? Не надо стыдиться статуса матери-одиночки, в этом нет ничего зазорного.

— Кто тебе сказал, что я этого стыжусь? Отнюдь, я горжусь, что воспитываю сына одна, а соврала, потому что хотела тебе показать, что у нас с Никитой всё хорошо и никто нам не нужен.

— Да понял я, что мне ничего не светит, не продолжай.

— Погоди, а ты разве на что-то рассчитывал? — удивлённо протянула Нина.

— Прости, я наверное неправильно выразился. Ого, а сколько сейчас времени? Меня же дома ждут, — промолвил он удивлённо, заметив, что за окном стало смеркаться.

— Почти шесть вечера. Скоро соседи вернутся, тебе и правда пора.

Тут, в подтверждение её слов, со стороны коридора послышался скрежет ключа, вставленного в дверной замок, а следом прихожую огласили громкие голоса мужчины и женщины, явно спорящих между собой. Не заходя на кухню, они прошли к себе.

— Снова что-то не поделили, поссорились, — с ходу определила Нина.

— Супружеская жизнь она такая. Ладно, Ниночка, я пойду, завтра принесу тебе деньги, договорились? Только скажи во сколько можно прийти.

— Лучше с утра или в обед, потому что потом я уйду на дежурство.

— Договорились, тогда до встречи?

— Давай мы тебя проводим. Сынок, дядя уходит, помаши ему ручкой и скажи пока.

— Пока, дружочек, будь послушным и береги мамочку.

На этих словах Никитка вдруг искренне расплакался, расстроившись, что они с мамой снова будут одни. Сергей уходил, унося в душе сожаление, что нельзя остаться, ведь дома его ждёт свой маленький сынишка. Всякий раз Макар чувствует его приближение и встречает весёлым смехом.

Нине тоже было о чём подумать. Уложив сына, она пол ночи ворочалась без сна, потому что вдруг чётко осознала, что всё ещё любит Немирова. И как бы ни пыталась скрыть это от него, себя обмануть не получится.

Но сейчас не время печалиться о своём сердце, на кону стоит жизнь её ребёнка. Боже, пусть всё получится, только бы малышу сделали операцию и он наконец выздоровел, а всё остальное не важно. Хорошо, что Сергей собирается уехать с семьёй насовсем, так будет лучше для всех и в первую очередь для Немировых."

Добираясь до дома, Немиров подготовил целую речь, чтобы объяснить своё длительное отсутствие, поскольку был уверен, что в противном случае скандала не избежать. Нет, он вовсе не был подкаблучником и не боялся собственной жены, просто не хотел ругаться при ребёнке, Макар и так боится всего.

Агнетта знала на какие болевые точки можно надавить, чтобы заставить мужа чувствовать себя виноватым. Чаще всего она хватала сына на руки и с упоением принималась стенать, как заведённая. Он естественно пугался и закатывался в громких рыданиях.

Это был театр одного актёра, но и сцена была рассчитана на единственного зрителя, на бездушного и чёрствого мужа. Малыш задыхался от слёз, а мать, вместо того, чтобы успокоить, трясла его, как грушу, патетически восклицая:

— Не плачь сынок, пусть папа нас совсем не любит, но мы и без него справимся. Зато у тебя есть я.

— Что ты несёшь, дура? Немедленно отдай ребёнка няне.

Подобные концерты закатывались нечасто, слава Богу, а в последнее время и вовсе прекратились. Во всяком случае, жена значительно присмирела и стала почти паинькой. То ли трёхмесячная разлука повлияла и подготовка к отъезду, то ли страх оказаться ненужной, а может и то и другое.

Да и серьёзный разговор с отцом тоже не прошёл бесследно. Всё началось с того, что Сергей однажды пригрозил, что сдаст её в психушку. Агнетта тут же бросилась к телефону, чтобы нажаловаться родителю, но тот неожиданно встал на сторону зятя. Он выслушал, а потом спросил:

— Понятно, а от меня, что нужно? Подписать согласие на госпитализацию? Без проблем.

— Папа, что за шутки? Я к тебе за помощью обратилась, а ты.

— Так я и помогу, дочуня, всё для тебя. Уж больно ты у нас буйная стала в последнее время, надо как-то вытащить из тебя всю эту дурь. Есть у меня один знакомый профессор, говорят, чудеса творит. После его терапии пациенты шёлковыми становятся. И недорого берёт, кстати.

— Ты не посмеешь.

— Плохо же ты меня знаешь, ради счастья своей дочери я на всё готов. Ничего не бойся, я на твоей стороне. Кстати, там такие санитары работают, закачаешься, одним словом, бравые ребята. Наденут на тебя смирительную рубашку и чуток прокапают, зато наконец выспишься.

— Не хочу я спать и прокапываться тоже.

— Ну, милая, без этого никак. Ты же сама жаловалась, что Макар слишком крикливый?

— Я всего лишь поделилась, что он замучил не только свою няню, но и меня.

— Вот и отдохнёшь от всех, препараты попринимаешь успокоительные внутривенно. Правда есть риск после этого ходить под себя, но это временно, тем более, что за тобой подотрут и одёжку сменят. Малясь покричат конечно, не без этого, но ты молчи, не огрызайся, не буди лихо, пока оно тихо. Лечись, здоровье самое главное, должны же на ком-то проверять действие лекарств? Не только же мышам страдать, зато послужишь науке, как и мечтала когда-то.

— Перестань, так и будешь мне припоминать, что я диссертацию забросила?