Ядвига решительно подошла и приложила руку к высокому лбу, на котором проступили маленькие жемчужины испарины.

— Ох нехорошо это. Он весь горит. Но что же могло случится?

Ядвига откинула в сторону простыню.

— Мне нужно осмотреть рану и в этом может понадобиться ваша помощь, — она обратилась к матери Николаса. — Приподнимите ногу, пока я сниму старую повязку.

Обеспокоенная женщина делала всё, как было велено, и внимательно следила за каждым движением будущей целительницы, но не потому, что не доверяла ей, а в следствие того, что слишком волновалась и попросту не знала, куда себя деть. Ей хоть чем-то хотелось быть полезной, так как не привыкла чувствовать себя беспомощной и бесполезной. Случившееся с её сыном полностью выбило женщину из душевного равновесия, лишив покоя. Она даже спать не могла из-за гнетущих мыслей.

Осматривая ногу, Ядвига заметила нечто странное. Раны, на которые она давеча накладывала швы, выглядели вполне прилично, но вот сама кожа вокруг неестественно раскраснелась. Осторожными касаниями подушечек пальцев она стала ощупывать края швов и покрасневшие участки вокруг, обращая внимание на одну странную особенность. Сама рана, которая уже мало-помалу заживала, была холодной, то есть нормальной температуры, а вот кожа вокруг пылала, как раскалённое стекло. Касаясь очередного участка, палец словно что-то кольнуло изнутри. Девушка нахмурилась, прислушиваясь к ощущениям.

— Прошу, скорее принесите кувшин с прохладной чистой водой. Желательно свежей, из колодца.

— Сейчас, сейчас, — засуетилась встревоженная мать. Она аккуратно вернула раненую ногу сына на кровать и стрелой выбежала из дома.

Тем временем Ядвига накрыла рану ладонями.

— Да… Точно… Так быть не должно.

Тихий возглас удивления вырвался из ее груди, когда она наконец поняла, что почувствовала. Что-то тёмное притаилось внутри, незримое для человеческого ока. Не яд, не зараза и даже не проклятье. Это что-то отравляло жертву изнутри и, стало быть, должно немедленно быть извлечено из тела. Видимо, лесная нечисть приложилась, пока раненный то терял сознание, то вновь приходил в себя.

Девушка развязала тугую шнуровку поясной сумки и достала тонкую длинную, как ложка, серебряную иглу, которую всегда носила с собой. В этот самый момент, когда острый предмет блеснул в пальцах девушки, вернулась мать Николаса с кувшином чистой колодезной воды и охнула.

— Что ты делаешь? — ей сдалось, что её дитя сейчас будут пытать.

— Ничего, что могло бы навредить, а сейчас скорее дайте воду.

Она достала два пузырька из своих запасов. В один из них зачерпнула немного воды, добавив туда некоторые травы и несколько капель душного зелья из другого.

— Теперь мне нужен открытый огонь, — действия её были точными и уверенными, что немного успокоило мать.

Женщина быстро пробежала глазами по комнате и остановилась на огоньке в центре стола:

— Свеча подойдёт?

— Вполне.

В маленьком поднесённом огоньке девушка раскалила иглу, а после сунула её в зелье. Раздалось тихое шипение.

— Придержите ногу.

Один точечный прокол, и наружу поступило несколько капель алой крови.

— Зачем это? — женщина пыталась понять, что сейчас происходит.

— Нужно вывести дурную кровь, — коротко ответила та, слегка надавливая на место возле прокола, как бы подгоняя кровь к выходу.

Никто, кроме Ядвиги, и не заметил бы, как через крохотное отверстие разом с обычной кровью вышла синюшно-черная капля. Ощупав ногу и убедившись, что черноты не осталось, Ядвига довольно улыбнулась и, кивая головой, заключила:

— Теперь всё будет хорошо.

Она вылила остатки зелья поверх раны и крохотной точки, которую только что сделала.

— Остальную воду куда девать? — мать Николаса приподняла кувшин.

Ядвига приняла сосуд в свои руки и спросила:

— Где у вас кухня? Сейчас я приготовлю отвар, которым необходимо будет выпаивать Николаса в течении трёх дней. Этого будет достаточно, чтобы он окончательно поправился.

Девушку провели на кухню и уже через час отвар был готов.

Всё это время мать Николаса с любопытством следила за тем, как готовится снадобье, попутно интересуясь очередным ингредиентом.

— И как его давать?

— По ложке каждые два часа. Повязку менять ежедневно, ничего сложного. К тому же я побуду тут, пока Николас не очнется, а после вы сможете обойтись и без меня.

— Ох, спасибо тебе, Ядвига. Славься Дажьбог, который послал нам тебя! Чтобы мы делали, если бы Зорица померла, не оставив после себя одаренную!

Женщина всплеснула руками, вновь и вновь осыпая гостью благодарностью, отчего та лишь неловко улыбнулась и отвела смущенный взгляд в сторону. Не ради похвалы Ядвига, ступая по краю лезвия, спорила с отцом, доказывая, что он должен отпустить её к человеку, который находится на грани жизни и смерти. Конечно, ей пришлось сильно преувеличить масштабы бедствия, но зато она смогла убедить отца отпустить её. «Несносная девчонка!» — добавил Веслав ей вдогонку.

Стремительно перебирая худенькими ножками, она бежала так быстро, как только могла, и с каждым шагом сердце её билось сильнее. И вот, отворяя дверь, Ядвига поняла, что на самом деле просто хотела ещё раз увидеть Николаса.

После того, как готовое снадобье остыло, целительница разлила его по глиняным кувшинчикам и, прихватив с собой один, вернулась к постели лежащего в бреду мужчины.

Она исполнительно выхаживала Николаса, в строго оговоренный срок выпаивая его отваром, накладывая влажные прохладные компрессы на лоб и меняя повязки при необходимости.

Хлопоча, она даже не заметила, как солнце, высоко стоящее в небе, стало медленно заваливаться за горизонт, наполняя деревню золотисто-красными оттенками заката.

Откинувшись на спинку плетенного из лозы кресла, девушка потянулась, раскинув руки в стороны, и выгнула спину. Потом скользящим взглядом посмотрела в окно и с удивлением обернулась.

— Уже вечереет. Даже не заметила, как прошло время. Скоро стемнеет и во всех окнах зажгутся свечи.

Она стала думать, каким путем лучше добираться до дома и что скажет отцу, когда явится в столь позднее время.

Поднимаясь с места, она подошла к окну и перегнулась через подоконник, высунув руку. Огненная красавица хотела схватиться за металлическое кольцо ставенки, как на тонкое запястье внезапно приземлился знакомый сокол. Демонстрируя красоту и силу своих крыльев, птица несколько раз широко взмахнула ими и прижала к бокам.

— Дружок мой прекрасный, откуда ты тут взялся? Неужто искал меня? Случилось чего? Или, быть может, ты увидел что-то интересное и теперь торопишься поведать мне об этом?

Сокол потянулся маленькой головкой к лицу знакомой, выпрашивая у той немного ласки. Дружелюбно улыбаясь, девушка стала поглаживать блестящие перья от самой головы до кончика хвоста.

— А теперь говори скорее, что стряслось, — заканчивая обязательный ритуал проявления нежности, допытывалась девушка.

Голова сокола повернулась боком, демонстрируя Ядвиге правый темный глаз-бусину. Она внимательно присмотрелась, призадумалась, а потом ахнула от удивления.

— Да где же ты это видывал?!

Птица оставалась неподвижной, продолжая молчаливый диалог с человеческим созданием. Всего за несколько секунд пернатый друг рассказал о высоких горах, глубоких озерах, темных расщелинах и зелёных рощах, среди которых притаился одинокий ветхий, но ухоженный дом, плотно затянутый вьющимися виноградными лозами.

— И около того дома ты узрел колдующую женщину?

Сокол забил крыльями, затрясся и закивал.

— Ты уверен? Мы же с ней даже не знакомы. Вряд ли она согласится стать моей наставницей и посвятить в свои магические тайны.

Но птица не унималась: трепетала, била крыльями, подлетала и вновь цеплялась лапками в запястье, что означало требование, даже приказ.

— Значит, проведёшь меня к ней?

Добившись от человека желаемого ответа, сокол взмыл в небо, покружил над огненной головой и скрылся в темноте густого леса.