— Заклинаю, объясни. Скажи, что с тобой? Что произошло? Почему ты перевернул тут всё вверх дном?

Веслав в отчаянии закричал:

— Как ты не понимаешь?! Книга пропала! И сумки нет!

— Я не понимаю, что происходит…

— О горе мне! — Веслав схватился за голову и бросился в сарай.

Инга побежала вслед за мужем.

— Погоди!

— Нет времени! Ядвига сбежала! Я должен её вернуть!

— Как сбежала?! — охнула женщина, замирая на месте.

Веслав обернулся и с ужасом посмотрел на бледное заплаканное лицо жены. Несколько минут уже ничего не изменят. Он должен объяснить, что произошло.

Подойдя к Инге, он взял её за руку и тихо сказал:

— Прости, что напугал тебя.

— Что произошло? Почему ты думаешь, что Ядвига сбежала?

— Я был у Зофьи. Она сказала, что не посылала её в лес за травами.

— Как не посылала?

— Это значит, что она нам солгала. Но самое главное, что исчезла книга, когда-то принадлежащая Зорице. Ядвига никогда бы не ушла без неё, а это значит, что не в лес на прогулку ушла, — он старался говорить спокойно, но сильный голос предательски дрожал из-за подступающего комка к горлу.

— И что теперь делать?

— Я пойду за ней. Думаю, что Ядвига ушла ночью, когда все уснули, но это не проблема. Я выслежу.

— Но куда ты пойдёшь? Где будешь искать?

— Я охотник и умею идти по следу.

Инга знала, что так тому и быть. Муж непременно найдёт беглянку. Но…

— Что потом? Что будет, когда ты найдёшь её?

Мужчина так сильно стиснул челюсти, что на скулах заиграли желваки. Он вновь закипал от ярости.

— Запру в комнате и окна заколочу. Она у меня больше света солнечного не увидит.

— Веслав…

— Я многое прощал ей, но такое… Лучше молчи, Инга. Мне и без того тяжело.

Отведя жену в сторону, Веслав снял с крючка свой лук и колчан со стрелами.

— Зачем тебе лук?

— Уверен, что Ядвига ушла лесом. Там полно диких зверей. Оружие не помешает.

Инга куда-то убежала и вскоре вернулась с небольшим узелком в руках. Перебросив торбу через плечо мужа, она поцеловала его в щёки и, глотая солёные слёзы, пролепетала:

— Тут еда и чистая вода. Прошу, береги себя…

— Всё будет хорошо. Вскоре приведу Ядвигу домой.

Мужчина простился с женой и ушёл.

Инга ещё долго стояла на пороге, глядя ему во след.

— Ох, доченька. Даже не знаю, просить ли у богов, чтобы отец тебя нашёл, или наоборот. Даже думать страшно, что будет, когда эти двое встретятся… Веслав никогда ей это не простит.

Упрямо следуя за пернатым проводником, молодые люди ещё не знали, что за ними вслед уже шли.

Николас и Ядвига торопливо шагали по пыльным извилистым дорогам, не чувствуя усталости. Сокол, парящий высоко в небе, очередной раз скрылся за раскидистыми кронами деревьев.

Несмотря на то, что солнце было уже в зените, густой лес окутал непрошеных гостей холодным полумраком. Лишь изредка через густую листву пробивались слабые солнечные лучи.

— Как теперь мы разглядим твоего сокола? Лес всё густеет.

— Не беда. Я его слышу, хотя это и трудно из-за гомона леса. Боюсь, что теперь мы немного замедлимся.

Николас понимающе кивнул.

— Ты не утомилась? Выглядишь уставшей.

— Разве что совсем немного.

Парень, хмуря брови, огляделся по сторонам. Потом, заметив небольшую уютную полянку, взял Ядвигу за руку и отвел в сторону.

— Сделаем тут привал.

— Но я могу идти дальше, — возразила девушка.

— Нет. Ты должна немного отдохнуть. Это не помешает нам выйти из леса до темноты.

Понимая, что спорить бессмысленно, Ядвига согласилась.

Пообещав Николасу далеко не забредать от временного лагеря, Ядвига отправилась на поиски места, где могла бы провести ритуал обмена энергией с лесом. Как и в её родных местах, здешняя природа была дивная и чарующая. Раскидистые зелёные кроны деревьев поглощали в себе мягкий солнечный свет, а мертвые сухие ветки, торчащие, словно изломанные старческие руки, резали лучи, бросая кривые тени на пожухлую местами траву, в которой всё ещё упрямо пробивались мелкие цветения. Многолетние пышные кустарники, растянувшиеся вдоль узкой тропинки, как живая изгородь, защищающая случайно заблудшего путника от холодных пронизывающих ветров и косого дождя. Белки озорницы, снующие с ветки на ветку, погруженные в работу заготовки припасов к холодам. Мыши, делающие норы старой сухой листве. Лес дышал, разрастался и продолжал жить своей размеренной жизнью, но всё же было в нем что-то неприветливое, зловещее, пугающее. Словно в его глубоких зарослях притаилось чистое, первобытное зло, отслеживающее неудачливую жертву.

Одаренная шла вперёд, тревожно оглядываясь по сторонам. Лес казался приветливым, но странное ощущения никак не покидало девушку. Ей не было страшно, но всё же, внутри поднималось неприятное ощущение, что каждый её шаг был сопровожден чьим-то пристальным, враждебным взором.

Решив всё же не забредать слишком далеко, Ядвига остановилась у трёх высоких стройных сосен и опустилась между ними на колени. Закрыв глаза и усмирив дыхание, девушка прислушалась к шепоту природы и тихонько запела, плавно покачиваясь, как гнущаяся на ветру березка. С каждым словом сладкий, нежный голосок набирал силу и воздух вокруг, хоть и нехотя, стал мало-помалу наполняться энергией, поблескивая золотистыми искорками и серебряными всполохами. Ядвига наполнялась, но чувствовала, что кто-то противится и мешает переходу. Когда всё закончилось, она открыла глаза и оглянулась. Вокруг никого.

— Кажется, в этом лесу живут не только звери и птицы. Не знаю кто это, но существа с опаской относятся к чужакам. Нужно скорее возвращаться к Нико, немного отдохнуть и выдвигаться в путь. Не хотелось бы мне столкнуться с ночными жителями здешних лесов.

Она поднялась, размяла затекшие ноги и поспешила к лагерю.

Пока спутницы не было, Николас успел развести огонь и подрумянить кусок мяса, который прихватил с собой.

— Закончила? — спросил он, одаривая девушку доброй, теплой улыбкой. За время их краткого, но приятного общения, она стала привыкать к этой обворожительной улыбке и ласковым сияющим глазам с такой нежностью и восхищением глядящим на неё.

— Да, — коротко ответила она, смущённо опуская глаза.

— Присаживайся у костра. Гляжу ты озябла. Лес слишком плотный, чтобы прогреться солнцем. Сыро тут, свежо.

Ядвига послушно подсела к Николасу и протянула ладони ближе к огню, наслаждаясь блаженством тепла, растекающимся по рукам к самой груди. Почти сразу её белые щеки запылали жаром.

— Тепло…

— Пока тебя не было я подрумянил мясо. Вот держи, — он протянул подруге горячий кусок, с которого крупными каплями скатывался растопленный жир и падал на землю.

— Благодарю, но пожалуй откажусь.

— Почему? Выглядит довольно аппетитно.

— Я не ем мясо. Матушка и отец шибко бранились, когда я отказалась. Насильно пытались заставить. Да только кусок в горло не лезет, после того, как услыхала, как животные и птицы говорят со мной.

— Ты кому-нибудь рассказывала об этом?

Ядвига замотала огненной головой.

— Нет. Ты первый, кому я открылась. Знала, что посчитают меня безумной. Обо мне и так разные слухи ходят по деревне. А тебе доверилась. Чувствовала, что ты не испугаешься, не осудишь. Глаза у тебя добрые, а речи искренние. А когда на дороге тебя увидала, поняла, что не ошиблась. Век тебе благодарна буду.

Николас слушал её, не моргая, не дыша. Слушал и чувствовал, как сердце трепыхается в груди. Он не понимал, что с ним происходит, да только замирал от волнения всякий раз, когда Ядвига находилась рядом. Он был готов отправиться с ней хоть на край земли, лишь бы и дальше слышать её нежный голос, чувствовать её присутствие и любоваться пламенной непокорной гривой, рассыпающиеся по изящной, прямой спине.