Словно околдованная спокойной музыкой выразительного голоса, Ядвига внимала каждое слово, продолжая трудиться над своим венком, задумчиво улыбаясь.

— Никогда не забывай, Ядвига, что, несмотря на всю силу, доброту и страсть сердечную, мы лишь гости в этом мире. Всё, что ты видишь, слышишь, ощущаешь, принадлежит богам. Матушка Земля богата и щедра дарами, что питают наш разум, душу и тело. Она может дать больше, чем народу надобно, и тут всё только от нас зависит. Нужду в еде испытываешь — можешь зверя убить или рыбу какую, замерзаешь — ветки ломай, нет крова над головой — деревья руби, но никогда не забывай кланяться и благодарить искренне за дары. Кто не благодарит, тот, считай, украл. Никогда не бери сверх меры того, что тебе надобно. Это и тебя убережет от беды, и другого спасет от гибели.

Мечтательно склонив голову, ученица вытащила из своего плетения василёк небесно-голубого цвета и протянула его Любице.

— Сытый голодного кормит, а хозяин кров дает и обогревает обездоленного.

Старшая женщина одобрительно кивнула и приняла цветок, добавляя в свою работу. Пышный зелёный венок переливался всеми оттенками природы, поблескивая в ярком солнечном свете, но подаренный цветок горел в нем ярким синим пламенем, бросаясь в глаза и притягивая взгляд. Когда круг замкнулся, и голову Любицы увенчал букет, она поднялась на ноги, расправила огненно-красную юбку, закрывающую босые пятки, и сказала:

— Укрась венцом голову и ступай за мной.

Ядвига, также окончив работу, встала вслед за наставницей и аккуратно уложила травяной обод на красные волосы. На какой-то миг Любице сдалось, что не живая девушка стоит перед ней, а самая настоящая русалка, которая завлекает в свои сети заплутавшего путника своей красотой и очарованием.

— Куда мы идём? — поинтересовалась красавица с волосами цвета дикого пламени.

— Недалече река поле прорезает. Надобно остудиться: уж больно сухо и душно под палящим солнцем.

Женщины шли по высокой траве, щекочущей босые ноги. Яркие лучи небесного светила слепили глаза, а на душе было легко и безмятежно.

Совсем скоро Ядвига с наставницей добрались до места и огляделись. Узкая речушка убегала вдаль, беря своё начало в далёких землях. Прозрачная вода блестела, сияла и переливалась, открывая перед взором гостей чистое песчаное дно, усеянное мелкими гладкими камешками. Вдоль берега шумел высокий плотный камыш, низко кланяясь от очередного порыва сильного горячего ветра.

Молодая дева присела, прижимая колени к груди, и коснулась кончиками пальцев водной глади. Приятная прохлада разлилась по телу, маня с головой упасть в лоно реки.

Тем временем Любица омыла загорелое лицо, смочила темные непослушные волосы и заговорила ласковым голосом:

— Сегодня ты службу верную сослужишь Матушке Земле, что сохнет, терзается жаждой. Много дней на дворе стоит жара невыносимая. Люди мучаются, скот дохнет, а землица трескается, грозя страшным голодом в студёную пору.

— Но что я могу?

— О, дитя, ты даже не ведаешь, как много в твоих силах. Всем здесь боги заправляют, поэтому настала пора обратиться к ним за помощью. Испросить благодатного дождя, что напитает почву, да наполнит реки.

Она завела руки за спину и стала развязывать тугой пояс, обхвативший края широкой юбки. Почти сразу одежина упала в ноги.

— Что ты делаешь?! — глаза Ядвиги округлились от удивления, и она резко отвернулась, чтобы не смущать ни себя, ни Любицу, но последняя только рассмеялась и сквозь громкий смех сказала:

— Обернись, дитя. Я не стану смущать тебя своим нагим телом. В этом нет надобности.

Ядвига обернулась и увидела свою наставницу с венком трав и полевых цветов на голове, да в длинной белоснежной рубахе, расшитой ниже пояса сложными орнаментами и символами. Подол одеяния был украшен золотой бахромой. Такую же рубаху Любица преподнесла и Ядвиге поутру и наказала облачиться в неё вместо той, что девушка всегда носила. Женщина развязала узелок, что прихватила с собой из дому, и положила на землю хлеб да соль.

— Обратимся с просьбой к Диве-Додоле — покровительнице молодости, грозы и небесной влаги. Поднесем дары в благодарность и дождя попросим.

Наставница вошла в воду и стала приманивать свою спутницу. Ядвига напряглась всем телом, врезаясь пораженным взглядом в лицо женщины, застыла на месте, всё ещё обнимая себя и прижимая ноги к груди.

— Ты юна и красива, Ядвига. Перуница обращает внимание на дев, подобных тебе, ведь и сама молода и прекрасна. Когда-то и я была её верной жрицей и обращалась к ней, но время ушло и более богиня меня не слышит.

— Но я не знаю, что делать, — сомневалась девушка.

— Я проведу тебя за руку, и ты познаешь тайну ритуала. Ведь ты же для этого явилась на пороге моего дома?… Для того, чтобы учиться?

Огненная голова кивнула против воли хозяйки, а ноги сами распрямились, делая шаг навстречу Любице.

— Сбрось лишнее и оставь на теле только рубаху, подобно мне, а после хутко заходи в воду.

Доверяясь наставнице, Ядвига развязала узенький красный поясок, сняла юбку, оставаясь в длинной рубахе, как и было велено.

Она была немного смущена, но всё же вошла в реку и, встречаясь с сопротивлением сильного течения, прошла глубже, ощущая, как прилипает к телу мокрая ткань, сковывая движения.

— Что я должна делать?

Любица улыбалась, наслаждаясь видением девы, чьи длинные волосы растекались по воде, словно кровавые ленты.

— Ты будешь танцевать и петь заклинания, призывая Диву-Додолу присоединиться к обряду и ниспослать на землю влагу небесную.

— Но я не знаю слов.

— Знаешь, — Любица протянула к девушке раскрытую ладонь, сияющую от влаги. — Всего единожды услыхав от меня, ты постоянно напевала ритуальную песню во время работы.

— Мне казалось, что… — тут она умолкла, вспоминая, что Любица никогда ничего не делала без дела и надобности и, даже тихо напевая, продолжала просвещение.

— Ты готова? — спросила старшая.

— Да, — Ядвига раскинула руки в стороны и запела звонким сладким голосом.

Она закрыла глаза, отдаваясь силе заклинания. Тело само собой стало раскачиваться из стороны в сторону, кружиться, изгибаться, плавно уходя в танец. Любица плясала рядом, не обращая внимания на тяжесть, сковывающую движения. Она набирала полные ладони воды и окропляла ею красную голову молодой девы, что призывала жену Перуна и просила ниспослать благодатный дождь на сухую землю. Постепенно стихли горячие порывы ветра, воздух в округе наполнился сладким благоухающим ароматом свежести, наполняющим грудь и придающим силы. На небе медленно начали стягиваться тяжёлые темные тучи, пряча за собой палящее солнце. Вдалеке послышались первые тихие раскаты грома, стремительно набирающие силу. Блеснула молния, и на белое лицо юной жрицы упали первые прохладные капли.

Ядвига подняла лицо вверх и открыла глаза, с восторгом глядя на отяжелевшее небо. С каждым мигом капли дождя капали всё чаще и чаще, пока не стали проливным неукротимым ливнем, звонко барабанящим по потемневшей водной глади реки и питающим сухую землю.

— Всё получилось! — воскликнула она, щурясь и задыхаясь от восторженного смеха.

— Иначе и быть не могло. Я была в тебе уверена, дитя.

Ядвига кружилась, смеялась, ловила губами дождь, пока Любица любовалась дивным видением, ощущая, как в душе разливается любовь к этому невинному ребенку с непростой долей.

— Отчего же ты печалишься? — спросила девушка, хватая наставницу за руки и увлекая её в речной хоровод. Любица тепло улыбнулась в ответ и, отдаваясь заразительной радости, пустилась в пляс.

Вернулись одаренные домой только тогда, когда небо просветлело, а землю залил холодный лунный свет.

В каменной печи потрескивали дрова, разнося по избе тепло и наполняя её уютом. Женщины сидели неподалеку, сменив мокрые рубахи на сухие, и перебирали в руках высушенные травы.

— Корень этой травы — лекарство. Стебель — яд. Листья — еда. Запомнила?

— Да, — кивнула юная дева.