– А Псы?

– По всякому. Наши раньше всех оборачиваются. Иногда уже в четырнадцать, если прижмёт. Обычно – в пятнадцать-семнадцать. А это самый неуживчивый возраст. Да ещё и норов Пёсий. Если оба родителя человеки – они просто не справятся со Зверем, могут сильно пострадать. А если в семье есть двуликий, значит, есть и пригляд. Такие, обычно в семье оборачиваются. Вот у твоей знакомой Спайки всё в порядке. У Найдёна отец – Пёс, во втором участке служит. У Вяйнемейнена – Волк. Бывший военный, в отставке по инвалидности. У Готье мать – Орлан, в службе безопасности воздухолётов служит. Отец – пилот на дирижабле. Человек, но характер как у Варана. У Мбонги отца нет, зато мать – Енотиха. Она у нас противоинфекционной службой в городе заведует. Бой-самка! Даже Рыжий Фокс хвост поджимает, когда она приходит в Балаган с проверкой.

– В цирке бывают инфекции?

– При чём здесь цирк? Приезжают к нам акробаты пару раз в год… А, ты про Балаган? Помнишь, здание, самое вычурное в городе? С лепниной, с цветными окнами? Мы проезжали мимо на электробусе. Это Балаган и есть. На первом этаже – конторы разные. На втором – магазин дорогой одежды, ресторан, кафе, несколько дамских салонов. Верхние этажи, – Колояр недовольно поморщился, – для ночной жизни.

– Как это?

Колояр вздохнул от её тупости, но всё же, пояснил:

– Открываются они в восемь вечера, а закрываются в полночь. На третьем этаже – алкогольный бар, несколько танцевальных и игровых залов. Обычно там полнолетняя молодёжь развлекается. А по выходным, на четвёртом этаже открывается Арена.

– Цирковая?

Колояр опять поморщился, перевёл разговор:

– Я же тебе ещё не всё про Спайку рассказал. Вот Фархад у нас вообще уникум. Начать с того, что родители у него – Рысь и Манул. А это, я тебе скажу, такая гремучая смесь… Манул – художник, на всё падишахство известный. А остался здесь, в нашем городишке. Потому как, она – прима в нашем театре, и в столицу переезжать не захотела. Любо-о-овь… Они, как сошлись, бывало, такие разборки устраивали – весь город, затаив дыхание, следил за спектаклем, хоть билеты продавай! Ругались люто. Но и мирились с не меньшим азартом. Только после рождения третьей дочери поуспокоились. И вот вам – Фархад Псом оказался. Да-а-а…

Колояр давно ушёл, а Зоряна ещё долго сидела, неподвижно уставившись в опустевшее кресло. Как? Как такое осмыслить? Как можно привыкнуть к такому?

Когда прилетели ведуны, сразу двадцать шесть человек, жизнь Зоряны завертелась, как в водовороте. Её не только осмотрели и измерили, её обклеили проводками, тянущимися к разным ящикам, выдернули несколько волос и нацедили в стеклянную трубку крови. А уж вопросов сколько задали! Да каких! От самых глупых, на которые и ребёнку отвечать смешно будет, до таких, что Зоряна, открыв рот, слушала пояснения, дивясь фантазии столичных ведунов.

Последние три дня её почти оставили в покое – занялись упаковкой сена, набитого в вагон, в котором Зоряна «попала» в этот мир. Прав был Колояр – они каждую былинку осмотрели, разобрали по сортам, вытянув из Зоряны всё, что она знает о заливных лугах и цветении трав.

Теперь у неё появилась возможность самой прогуляться по городу, спокойно рассмотреть мир, в котором она оказалась. Колояр даже дал ей немного грошиков, уверяя, что это «казна расщедрилась». Не очень-то Зоряна в это поверила, но монетки, с благодарностью, взяла.

Как здорово, что в городе есть такое место, как «сквер», где можно посидеть в тени деревьев, любуясь на рукотворный прудик с бьющими из центра струями воды. Зоряна купила рожок с мороженым и села на скамейку, слегка прищурившись от удовольствия.

– Р-р-рваф!

Зоряна вздрогнула, ткнув мороженым себе в нос. Испуганно замерла. Осторожно скосила глаза. Чёрный радостно вытанцовывал на месте, как веслом, загребая воздух хвостом.

«Как же ты меня достал! Нигде от тебя покоя нет!»

Зоряна осторожно потянулась в кошель за платком, размазала мороженое по щекам. Она осознавала, что Пёс не собирался её пугать, просто не смог сдержать радости от встречи. Как не мог сдержать улыбку Фархад, при виде Зоряны растягивающий губы от уха до уха. Умом понимала, но сердце всё равно чуть не выскочило от неожиданности. Не так просто избавиться от страха, привычного с детства.

Чёрный подбежал ближе, поставил передние лапы на скамью, радостно заглянул в глаза. Убедившись, что Зоряна окаменела от страха, оббежал её с другой стороны, опять поднялся на скамью и оскалился. Обнюхал мороженое в руке, высунул язык и радостно заглянул в глаза.

Зоряна осторожно отвела руку в сторону, вставила кончик рожка между брусьями скамьи: – На, забирай.

Чёрный вопросительно уставился на неё, словно не веря своему счастью.

– Иди-иди, ешь, – Зоряна осторожно указала подбородком на мороженое, медленно отодвигаясь дальше по скамье.

Пёс принялся за лакомство, но бдительности не терял: стоило Зоряне хоть чуть-чуть сдвинуться в сторону, поднимал голову и настороженно наблюдал, готовый тотчас сорваться за ней вслед. Зоряна чуть не расплакалась от отчаяния. Но Чёрный вдруг вскинул голову, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то за спиной Зоряны. А потом просто нырнул в кусты.

Зоряна выдохнула и протёрла ладонями лицо. Поморщилась – щёки оказались липкими. Оглянулась, в поисках платка и случайно заметила идущего по аллее Слая. Без формы караульного, в светлых брюках и местной – без застёжек – сорочке с короткими рукавами, он показался ей не таким суровым, как в первую встречу. Но от него, по-прежнему, веяло спокойствием и надёжностью. Как от Колояра. Или отца.

Слай неспешно приближался, задумчиво разглядывая то ли её скамейку, то ли кусты за ней.

– Чао, Слай, – неуверенно поздоровалась Зоряна.

– Чао, Зоряна, – спокойно принял её приветствие Слай.

Подошёл ближе, окинул быстрым взглядом саму Зоряну, остатки мороженого, кусты. Поднял упавший платок, смочил в струйке воды, и молча подал.

«Ох, неужто я так извозюкалась?»

Зоряна почувствовала, как полыхнули жаром щёки, затем уши и шея. Метнулась к прудику – умыться. Когда она тщательно вытерла лицо и руки, Слай протянул ей новое мороженое.

«И когда успел?»

Слай сел рядом, повертел в пальцах золотисто-коричневый цилиндрик, из которого он втягивал дым в их первую встречу. Зоряна стыдливо отвела глаза, чтобы не пялиться на старый толстый рубец, в виде острой дуги, на его предплечье.

«Наверно, здесь не стыдятся шрамов. Иначе, он бы не одел сорочку с короткими рукавами… Это… похоже на звериную пасть» – мурашки побежали по спине.

– Ну как, на все твои вопросы ведуны столичные ответили? – невозмутимо заговорил Слай.

– На какую-то часть, – она поспешно взяла себя в руки. – Я ведь и сама не знаю, что окажется непонятным при следующем шаге… Знаешь, они сказали, что у меня большие способности к лечению двуликих, – осторожно поделилась Зоряна.

– И всё?

– То есть?

– Все человеки перед полнолетием проходят проверку на спецпригодность. Обычно им выдают три-четыре специализации, на выбор. А тебе объявили только одну? – пояснил своё удивление Слай.

– Кажется, да. Но… я боюсь собак, – смущённо напомнила она.

– Зоряна, двуликие – не собаки. Мы другие… И ты можешь лечить только Лис или Енотов, они выглядят вполне мило, – попробовал пошутить Слай.

Она недоверчиво вздохнула.

– Мне сказали, что я буду учиться в медицинском университете. Но сначала надо пройти какие-то курсы.

– Значит, скоро улетаете?

– Угу. Если сегодня ведуны придумают, как прицепить вагон под ваш дирижабль, то завтра и полетим. Сказывают, падишаху его показать хотят. Вроде, слыхали о таком, читали, а видеть не видели… А ты летал когда-нибудь? – Зоряна даже дыхание затаила.

– Как-то незачем было, – Слай развёл руками, поджёг цилиндрик, втянул дым. – Боязно?

– Очень!