Она махнула рукой:

— И прокачалась на сколько смогла. А как вылечила дядин застарелый артрит, так и понеслось. Дядя меня даже на медицинскую практику на материк отправлял. — Сян поежилась. — Неприятный, скажу я тебе опыт, когда теряешь всю накопленную ци, словно кровь из артерий вытекает.

Сян сжала и разжала кулаки:

— Ты вроде бы что-то еще можешь, а нечем…

Ага! Я соотнес сказанное с замеченным ранее. Значит, изменения не затронули весь мир.

— А что происходит с ци на материке? — спросил я.

— Её там так мало, считай совсем нет. Излучение Потока ослабевает вдвое в десяти километрах от Эпицентра, а в двадцати уже не чувствуется вовсе.

— Понятно, — проговорил я.

Небольшая территория у заповедника чудес, получается — сорок километров в поперечнике. С другой стороны — при такой плотности застройки миллионов пять человек набиться может запросто. И ещё на пригороды и парки останется.

Мой взгляд зацепился за парня, который тащил на горбу два больших, в его рост мешка с каким-то барахлом, перемещаясь огромными шагами. Его бицепсы под футболкой горели тусклым светом. Я открыл рот от удивления, хотел было спросить Сян про это — но решил, что при погонщике задавать глупые вопросы не стоит. Показал на группу людей европейского вида на тротуаре:

— Так все эти люди, туристы?

— Почти все, это же самый центр. В районы никто из них не сунется! Ну, кроме русских, они, говорят, самые бесстрашные! — ответил таксист.

— Хм… — протянул я.

— Чего? Да, у нас же тут теперь Восьмое чудо света. Куча народу приезжает постоянно. Одна из основных статей бюджета по договору с кордонниками. Пытаются обрести здесь невероятные способности. Мало у кого получается, нужна генетическая предрасположенность.

— У тебя кстати, лихо получается, — добавила Сян. — Очень, очень мощный потенциал, неожиданно, я прям немного в шоке, впрочем, следовало ожидать…

— А чего ты ожидала? — осторожно спросил я.

— Ну… — Сян явно смутилась. — Понятное дело, что простого человека не будут так охранять.

— Я не знаю, почему меня охраняли, — отозвался я после некоторого молчания. — Для меня это тоже непонятно.

Я покосился на спину погонщика и тихо спросил:

— Эти Циановые Кулаки, они кто?

— Кулаки — это клан, — так же негромко отозвалась Сян. — Банда практиков Ци, одна из самых крупных. Они контролируют район от Эпицентра до набережной, госпиталь как раз в середине их территории. Так было не всегда, но последнюю пару лет, точно. В начале госпиталь был нейтральной территорией, но Кулаки её отжали под себя.

— Значит, мы сейчас на их территории?

— Точно. Правда, уже ближе к краю.

Я задумался:

— Есть идеи, куда поедем?

— Я как-то вот так сразу не готова ответить, — поморщилась Сян. — Ума не приложу, куда податься.

— Что думаете? — спросил я у водилы. — Где можно потеряться в этом городе?

— Затеряться здесь — раз плюнуть, — усмехнулся погонщик. — Но так, чтобы не нашли, это чуть дороже встанет. Но, для началу, я вам, ребятки, присоветовал бы переодеться. А то вы даже для Эпицентра странно вместе смотритесь.

Мы с Сян переглянулись и невольно улыбнулись. Ну да, я — в больничной пижаме, она в белом же брючном медицинском костюме — услада пубертататного подростка. Заметная парочка, беглецы из сумасшедшего дома, видно нас за километр, не меньше.

— У меня такая классная блузка в госпитале осталась… теперь не переодеть, — вздохнула Сян.

— Есть идеи? — спросил я у Сян.

— Хм. А что, уважаемый извозчик, — обратилась Сян к нашему таксисту. — Сможете нам посоветовать место постильнее?

— Легко! Центральный рынок!

— А не поздно? — я с сомнением взглянул на затянутое тучами черное небо. — И там… безопасно?

— Центральный рынок никогда не спит, — пафосно ответил погонщик. — Да и время ещё детское. И безопаснее — некуда.

— Тогда — трогай, — я с интересом наблюдал как извозчик зажигает фары на крыше паланкина.

— А ты, я смотрю, и доволен? — скептически покосилась Сян на нашего водилу. — Ну, хорошо, давай, вези нас в свой любимый Эпицентр…

А погонщик уже разворачивал своего зверя.

Путь наш лежал к факелу Основного Потока.

Центральный рынок, действительно, не походил на место, склонное к сонной дремоте.

Я ничего такого в жизни не видел. И в унаследованной от Чана памяти, уже изрядно подернутой забвением — шесть лет ею не пользовались же! — ничего такого на этом месте не припомнилось. Это была помесь центральноазиатского базара со стихийным блошиным рынком и рок-фестивалем.

Расплатившись с любезным водителем банты, мы нырнули вглубь этой сетевой структуры из быстросборных конструкций, ярко освещенных фонарями и отблеском Основного Потока.

Палатки, лавки, горластые зазывалы, болтливые торговцы, развалы невероятного товару, все как положено. Там было все!

Шмотки, техника, животные — причём, невиданные, жратва всякая. Невероятные скидки и чудовищные ценники.

Свет близкого уходящего в облака факела превращал ночь в натуральный день.

А еще я заметил занятную деталь: множество маленьких, с полметра квадратуры, солнечных батарей над каждой лавкой, направленный на Основной Поток. Ловят видимую часть спектра ци-излучения? Изящно! И вообще, ловко устроились.

Одна лавка меня прямо мгновенно покорила, я даже не сразу понял чем. Это была лавка с мечами.

Я вообще до всего этого холодняком особо не интересовался, и никакими дончанками, южанками или финками не соблазнялся, интересуясь больше настоящими женщинами. А тут меня как приковало к месту, залип как подросток. Собственно, почему как? Это Чан и залип, самое страстное его увлечение, унаследованное от деда — длинные клинки на рукоятях.

Дзяни, дао, кончары, катаны японские и португальские, обсидиановые конерезы ацтеков, полыхающие лезвия европейцев. Залип насмерть.

Из глубины лавки за мной долго наблюдал хозяин, пока Сян носилась по примерочным бутикового ряда, разумно в этом вопросе на меня не полагаясь. Потом хозяин вышел ко мне, приказчик задававший мне тупые вопросы, в духе «чего изволите?» тут же отступил назад. Хозяин снял с подставки дзянь, приковавший мое внимание, вынул меч из ножен и молча протянул мне его длинную, обтянутую кожаным шнуром рукоять, с бунчуком из шелка свисающим с конца рукояти.

И я, не думая ни о чем взял этот меч. Правильно взял расположив пальцы на рукояти, как положено, одни напружинив, другие ослабив, что хозяин меча конечно заметил.

Он не делал дурацких комплиментов в духе: «А вы разбираетесь», он продолжал наблюдать, как я перевел лезвие в позицию указующего меча, подняв руку с мечом вверх и направив его вперед и чуть вниз, так, что острие оказалась перед лицом. Отличный вес, весьма по руке.

По руке⁈ Я ведь час назад ложку с трудом бы поднял. Видимо, меч был по-настоящему особенный.

— Нравятся острые игрушки? — спросила Сян, подкравшись с ворохом одежды в руках.

— Не то, чтобы очень, — задумчиво отозвался я опуская меч и щелкнув ногтем по лезвию, слушая как отзывается волнующим чистым звоном изысканный металл. — Но, похоже, что теперь — да.

Этот меч был по мне. Рукоять его была теплой, а потом тепло словно растеклось по всему мечу, и полированный синий камень в рукояти у лезвия, кабашон, начал светится слабым синим пламенем.

— Что это значит? — спросил я, слегка испугавшись.

— Ваших сил достаточно, чтобы овладеть всеми свойствами, заложенными в это оружие, — ответил с поклоном приказчик, а хозяин его не остановил. — Хоть ваши мышцы и слабы. Вы уже зарегистрированы в Резервной Системе?

Опять эта система! Я покачал головой. Меч возвращать не хотелось, и, видимо, это было довольно заметно.

— Не думаю, что моих карманных хватит на такую вещь, — произнесла Сян.