Тоту, правда, было ничуть не легче — у него также было три противника, один из которых — упитанный волчара — действительно явно собирался ударить по тапкам и шарил глазами по окрестным кустам.

— Он слабый и медленный! Если хочет — пусть бежит! — прокричал Тот Жиру. — Потому что мы — монахи, и не должны забирать лишние жизни!

Потом подумал, и добавил:

— Без особой нужды.

— Ну да, конечно! — язвительно парировал свин. — А выкуп за жизнь мы с кого брать будем? У нас припасов осталось, как в той детской книжке — три корочки хлеба. Нам жрать нечего, а этот пленных выпускать собрался.

Свин сплюнул и выдавил из себя самое страшное ругательство:

— Альтруист!

— Как ты меня назвал⁈ — взвился бывший сом. — А ну, повтори!

Расслабленная беседа приятелей объясняется просто — и тому, и другому, противники и в подметки не годись. Каждый из них давно мог бы прикончить своих врагов, но Четвертый в последнее время буквально проклевал всем троим боевым монахам мозги, требуя прекратить бесконечную череду убийств.

Кровожадность Психа, Жира и Тота объяснялась просто — все окрестные демоны как с цепи сорвались. Все банды, встречавшиеся паломникам по пути, тут же обнажали оружие, и с криком «Это они! Гаси их, братва!» активно пытались прикончить паломников. Похоже, Система не оставляла попыток загнобить путешественников и раздавала на них жирные квесты на всем пути следования.

В итоге от самой Уфы отряд шел в непрерывных боях и каждодневных драках. Немного передохнуть удалось только в Мензелинске — город держали люди, а городской голова симпатизировал проекту Штанского, поэтому квест не принял.

Но нет худа без добра — в этом ежедневном рубилове каждый из бойцов неплохо прокачался. Ну, до тех пор, пока Четвертый убивать не запретил. Но ушлый Жир и здесь умудрился не остаться в накладе и начал требовать с побежденных выкуп за сохранение их ничтожной жизни. Жирный свин насобирал уже довольно много добра и его слова о трех корочках хлеба были несусветным враньем. У него даже варенье в трехлитровой банке имелось.

Беседа двух паломников была прервана появлением Психа, который привел за шиворот главаря банды. Ну как — «привел». Предводитель местных хулиганов, здоровенный черный медведь со смешными круглыми ушками была раза в три крупнее обезьяна. Поэтому Псих летел за плечом пленного атамана как фея Динь-Динь, левой рукой вцепившись в мохнатый загривок, а правой — угрожающе постукивая посохом по макушке медведя.

За ними на Драке ехал Четвертый.

Все, не сговариваясь, прекратили драться и с интересом уставились на пришедших.

— Сейчас Чебурашка скажет речь! — пообещал обезьян вместо «здравствуйте».

— Ну, это… Сдавайтесь, парни, — сказал медведь и безнадежно махнул лапой.

Все местные демоны с облегчением покидали оружие.

— Как вы тут? — спросил у подчиненных медведь. — Все живы?

— Все, — кивнул один из бойцов.

— Толстый больше не сбегал? — продолжил расспросы медведь. — У него последнее предупреждение.

— Хотел, но не успел, вы пришли, — тут же заложил волка боец. Толстого, похоже, в банде не сильно любили.

— Поклеп это, атаман! — тут же заорал упитанный волк. — Навет и облыжная клевета! Я бился аки лев рыкающий, вон хоть у свиньи спроси!

— Отставить внутренние разборки! — скомандовал Псих. — Награждение невиновных и наказание непричастных проведете уже без нас. И вообще! И вообще теперь Чебурашка даст клятву.

Медведь покорно кивнул и забормотал:

— Я, демон по кличке Шильна, признаю свой долг перед демоном по имени Псих и свидетельствую о том перед Системой. Прошу Систему зафиксировать, что Псих имеет право стребовать с меня долг в любое время и я обязан выполнить одно его желание, если это выполнение не лишит меня жизни или чести.

— Принято! — кивнул Псих. — Все, всем спасибо, все свободны. Война окончена.

— Куда свободны? — засуетился Жир и закричал вслед убегающим демонам. — А контрибуции?

Никто не то что не обернулся — даже не притормозил. А некоторые даже ходу прибавили.

— А контрибуции нам только что выдали, — пояснил Псих. — Клятвой на желание. И не надо мне показывать выражение лица заплатившего налоги Чубайса! Ты в последние дни столько жратвы у побежденных отжал, что скоро хурджин не утащишь. И если ты решил в Челнах неделю пировать, то даже не мылься! Подорожную отметим и дальше пойдем. Сам видишь, что творится.

— Зачем нам вообще туда идти? — неожиданно вступил в разговор Тот. — Я бы не пошел, потому что местные говорят, что там что-то мутное творится.

— Я, кстати, согласен с палтусом, — не менее неожиданно поддержал старого приятеля Жир. — Ну их к чертям эти большие города! Давайте продолжим по деревням гастролировать. Выгодное дело, оказывается. И прокачка прет, и трофеи валятся.

— Как это не пойдем? — расшумелся Четвертый. — А подорожная⁈ Набережные Челны — большой город, ты знаешь, сколько мне за него отсыплют? Святость сама себя не прокачает!

— Да дело даже не в очках, — вмешался Псих. — Вы вообще как Каму форсировать собрались?

— У меня кораблик есть, — неуверенно сказал Тот.

— Ага, помню. И мы все поплывем, как один плоскоземелец, на маленьком плоту? Гребя веслом сквозь бури, дождь и грозы? Пожалуйста, вперед, плывите, я не против. А я лучше спокойно по мосту перейду.

— Может, там и нет давно того моста, — тоже неуверенно предположил свин. — Сгнил и рухнул.

— Не сгнил и не рухнул! — отрезал Псих. — Вы что, вообще ничего про Челны не знаете?

Молчание было ему ответом.

— Погоди, — Псих повернулся к Четвертому. — А твой Пепка Паганель что про город пишет? Что-то ты вообще про своего блогера забыл.

Четвертый заметно смутился.

— Да ну его, — неохотно сказал он. — Он, по ходу, вообще спился. Только где какое пиво и пишет в последнее время.

— Ты забываешь, что он в обратном направлении шел, — поправил тинэйджера обезьян. — Из Москвы во Владик. Это значит, что он, наоборот, примерно до Урала не просыхал, и только потом немного прочухался и начал хотя бы окружающих людей узнавать. Типичное поведение блогера, узнаю братика Колю.

Псих хмыкнул и продолжил.

— Набережные Челны, чтобы вы знали, темные вы люди, практически федеральный центр выращивания грузовых и вьючных животных. В основном — магически модифицированных верблюдов. У них здесь уже фактически индустриальное производство, с челнинцами разве что белорусы поспорить могут, которые у себя в пуще грузовых зубров выращивают. Те капец большегрузные, на них, говорят, слона увести можно. Но по объемам здешние верблюды все равно их уделывают. Челнинские маги их во все концы страны отправляют. Поэтому за дорогами здесь особенный уход, а уж мост точно содержится в образцовом порядке. Ладно, что зря трепаться, пошли в город, здесь уже рядом. Сами все увидите.

г. Набережные Челны

Тукаевский сектор,

Локация Татарстан

55°42′ с. ш. 52°20′ в. д.

В городе паломники привычно зарулили на первый же встреченный постоялый двор — светить своими демоническими рожами на улицах контролируемых людьми городов всегда было чревато. Благо, деньги на оплату постоя были — как выяснилось в ходе быстрого импровизированного допроса на пути в город, свиноид брал контрибуцию не только продуктами.

— Вы к нам надолго? — поинтересовался у Четвертого здоровенный небритый хозяин. Демонов он подчеркнуто игнорировал, хотя поселиться в специальном трехместном номере для демонов позволил.

— Да нам только подорожную отметить. Если в мэрию сегодня успею, то завтра с утра уже и съедем, — не стал скрывать планов Четвертый.

— У нас нет мэрии, у нас третий год как король, — невозмутимо ответил хозяин. — Но к Его Величеству вы сегодня уже не попадете — у него прием до трех.

— А нам обязательно к нему? — вмешался в разговор Псих.

— ВАМ к нему лучше никогда не появляться, а вот вашему хозяину придется дождаться утра — он все-таки удостоил демона ответом, подчеркнуто выделив слово «вам». И, демонстративно повернувшись к Четвертому, продолжил. — Подорожные подписывает только Его Величество. Обычно подписание подорожной происходит только после беседы со странниками. Его Величество очень интересует, что происходит в окрестных локациях.