Ведь Люба демонстрировала просто запредельную степень профессионализма в охмурении Крама. На поражение цели работали все — от немного растрепавшейся прически до трогательных домашних тапочек с помпонами, от чуть хрипловатого тембра голоса до вздымающейся груди и нежных рук, которые никак не могли найти свое место — якобы от волнения.

Все эти аудио- и визуальные поражения били в одну и ту же точку, работали последовательно, накладывались один на другой и в итоге вызывали самый настоящий кумулятивный эффект, пробивавший сердце влюбленного дурачка насквозь. Бедолага Крам только что на пол слюну не ронял и не то что в ванну — в клетку к постившимся месяц тиграм полез бы безропотно, глотая слюну и так и не повернув головы кочан от объекта своего обожания.

По правде говоря, Псих мог подменить бубенцы, не только не скрываясь, а даже пританцовывая и отбивая каблуками степ, а также голося во все горло частушку «Мы с приятелем вдвоем работали на дизеле» — Крам все равно не обратил бы него никакого внимания, настолько он был поглощен происходящим. Удивительно, как атаман вообще в той ванной не утонул из-за полной потери связи с окружающей средой.

Но обезьян все равно сделал все по уму — буквально на секунду принял свой облик, выдернул волосок, дунул на него, подменил оригинальные бубенцы на только что созданную полную копию, кошкой выскользнул за дверь и только там обратился в муху и полетел к выходу.

Через пять минут, как и обещал, он уже выносил своим посохом ворота в крепость, истошно голося:

— Крам, выходи, подлый трус! Биться будем!!!

Стража мухой понеслась к начальству с докладом, а утихомиривать дебошира никто предсказуемо не полез — комплектовать караульную службу умственно отсталыми категорически запрещено.

Через десять минут появился Крам, вынужденный прерваться на самом интересном месте и вследствие этого он пребывал в такой ярости, что у него разве что струйки пара из ушей не свистели.

— Ты труп! — первым делом пообещал он Психу. — Я не знаю, как ты выжил прошлый раз, теперь ты труп с гарантией в 157%.

Не собираясь зря тратить время, он извлек из-за пояса фальшивые бубенцы, направил их в сторону кривляющегося и корчившего рожи обезьяна и звякнул всеми тремя одновременно.

Ничего не произошло.

Крам недоумевающе уставился на артефакт и звякнул еще раз. Безрезультатно. Звякнул еще и еще. Вотще.

После этого атаман демонов просто завис, как перегруженный задачами компьютер.

— Ты в них дунь! — громко посоветовал Псих. — Как уверял один мой знакомый, чтобы фокус получился, надо обязательно дунуть и сказать: «Ахалай-махалай, сим-салавим!».

Крам был настолько ошеломлен, что действительно дунул на артефакт и еще раз звякнул.

Фокус не удался.

Псих покатился со смеху.

— Ах ты, сволочь! — раненным медведем взревел Крам, выхватил огромную секиру и кинулся на обезьяна.

— Стоять! — взревел и Псих и мощь его голоса была так сильна, что Крам действительно остановился.

Псих неспешно достал артефакт и положил на ладонь.

— Вот они, настоящие бубенцы. Узнаешь? Ну что — будем проверять, как работают, или на слово поверишь?

Крам молчал, стиснув зубы и лишь жилка у него на виске билась с методичностью метронома.

— Я сейчас могу сжечь Чебаркуль вместе с тобой, твоими людьми и твоей Любой, — все так же жестко сказал Псих. — А могу не сжигать. Если ты пойдешь мне навстречу в одном вопросе. Что выбираешь?

— Чего ты хочешь? — глухо спросил демон.

— Любу, — не стал ходить вокруг да около Псих. — Я пообещал Михалычу вернуть ему Любу, и я выполню это обещание, если у тебя есть хотя бы капля ума. Ну или не выполню, если ты полный идиот. Что бы выберешь — жизнь себе и своим людям, или смерть себе, своим людям и твоей любимой женщине?

Атаман помолчал несколько секунд, взглянул на своих демонов, сгрудившихся у ворот. В глазах их читалось опасение из серии «нас на бабу променял».

— Приведите Любу, — приказал он им.

— Приятно иметь дело с вменяемыми демонами, — одобрительно кивнул Псих. — В качестве поощрения — небольшой совет. Артефакт я тебе, сам понимаешь, не отдам. А без него Чебаркуль не выстоит против Челябинска и часа. У вас есть примерно полдня, пока Михалыч будет квохтать вокруг вернувшейся жены и пока спешно посланная им зондер-команда доберется из Челябы до вашего логова. На вашем месте я бы уже спешно паковал движимое имущество.

Сразу после этих слов толпа демонов у ворот заметно поредела, а Крам, заметивший это, скрипнул зубами.

Наконец, привели Любу.

— Ну ты и стерва, — сказал ей Крам, глядя прямо в глаза. — Вы же с ним вдвоем это все провернули. Не знаю, как вам это удалось, но артефакт я выпускал из рук только у тебя.

— Извини, — не отводя взгляда сказала Люба. — Но я тоже хочу жить так, как я хочу, а не как ты хочешь.

Повернулась к нему спиной и пошла к Психу.

— Уходим! — глухо бросил своим Крам и ушел в крепость, не оглядываясь.

Когда Люба подошла, Псих повесил портал у самой земли и кивнул:

— Прошу вас.

Но руки не подал, помня о колючках. Впрочем, Люба довольно ловко прыгнула в овал зеркала самостоятельно, а Псих тут же последовал за ней.

— Не поняла, — сказала Люба, оглядываясь. — Почему мы в лесу? Где Челябинск?

— Довольно далеко отсюда, — заверил ее Псих, — поэтому добираться самостоятельно я бы тебе не советовал. Не дойдешь, съедят. А вот здесь — довольно укромное и абсолютно безопасное место. Тебе лучше подождать меня здесь, я постараюсь недолго.

— Не поняла! — возмутилась Люба. — Что это все значит? Куда ты собрался? Где мы? Да погоди ты!

— Потом, Люба, потом! — отмахнулся от нее Псих. — Все потом. Жди меня здесь.

Он подвесил новый портал — довольно высоко подвесил — и без разбега прыгнул в него. Портал сразу же схлопнулся за ним.

Поток цветистых ругательств, изреченный Любой ему вслед, я, пожалуй, оставлю за рамками книги.

От досады она даже не обратила внимания, что овал портала, которым ушел Псих, был фиолетового цвета.

Где-то в Верхних Планах

— Ну конечно, кто еще может грохнуться мне на ковер без приглашения? — заявила Гуа, картинно появляясь в дверях и упирая руки в боки. — Псих, тебе не кажется, что ты оборзел до крайней стадии⁈

Но обезьян вовсе не испугался, а, наоборот, принялся орать в ответ:

— Гуа, ну, блин, нафига такое делать? Ты же помнишь — я ненавижу, когда меня используют втемную. Не-на-ви-жу!!! В кои веки я и клан Штанских научились сосуществовать в одном пространстве и не искрить при малейшем сближении. Нет, вам надо было все испортить. Какого хрена, Гуа⁈

Гуа нахмурилась.

— Не знаю, что там с испортить, а вот почитать сутру о сжатии обруча мне точно надо. Ты конкретно оборзел, Псих.

— Не надо! — быстро сказал Псих. — Был неправ. Раскаялся.

— Тогда прекращай брызгать слюной и рассказывай все толком. Что там у тебя случилось, и кто тебя, маленького, обидел?

— Только не говори мне, что база демонов в Чебаркуле — не твой проект. — буркнул Псих. — Не поверю. Как говорили древние латынцы, ex ungue leonem — «узнаю льва по когтю».

Гуа явно озадачилась.

— Мой, спорить не буду, но ты к нему каким боком вылез? Что ты вообще делаешь в Челябинске? Вы же должны были севернее пройти — Пермь, Ижевск и все такое.

— Должны были севернее, а пошли южнее. На юге города крупнее и их больше, очки за отметку подорожной щедрее наливают. Что — права не имели что ли?

— Да нет, никто вас не ограничивает, главное, чтобы до Москвы дошли, а каким путем — да хоть через Норильск. Погоди, Псих, давай сперва серьезные вещи обсудим. Да, Крам это мой проект, но тебя никто в темную не использовал, тебя там вообще не должно было быть. А теперь колись быстро — что ты там натворил. И только попробуй сказать мне, что после многочисленных ударов железной палкой проект уже завершился досрочно.