Билли улыбнулся, но улыбка получилась мягкой и почти печальной. "Нет, да, я не уеду".

Взгляд Крисси скользнул по его лицу. "Привет. Ушастик". У нее возникло желание протянуть руку, чтобы разгладить линию, образовавшуюся между его бровями, и она так и сделала. "Не думай об этом сейчас".

Даже в тусклом свете луны Крисси увидела, что его щеки раскраснелись от ее прикосновения. И вдруг она поняла, что он хочет поцеловать ее, что он думает об этом. Но прошло несколько секунд, и он не сделал этого. "Ну, — сказал он, — о чем я должен думать?"

"Подумай о…" Ее глаза отводились от его глаз и возвращались обратно. Она не могла понять, хочет ли она поцеловать его, но тогда, что плохого в том, чтобы отвлечь их обоих от других мыслей? Что плохого в том, чтобы поцеловать этого парня в поле под луной? "Подумай об этом", — сказала она и наклонилась вперед, листья кукурузы коснулись ее щек. Затем она прижалась губами к его губам.

Крисси не могла тогда знать, к чему приведет этот поцелуй. Если бы она знала, то никогда бы не сделала этого. Если бы знала, то быстро побежала бы в противоположном направлении.

В полицейском участке, сидя напротив детектива Таунсенда в день исчезновения ее дочери, воспоминания казались Крисси сюрреалистичными, как будто она и Билли были всего лишь персонажами в сцене той ночи, двумя разными людьми.

"Вы не против, если мы сделаем перерыв?" — сказала она. "Мне нужно в туалет".

Хотя на самом деле ей просто нужно было побыть одной. В течение дня она ощущала на себе общую тяжесть стольких взглядов, и ей нужен был момент, когда за ней не будут наблюдать, чтобы расслабить плечи, выдохнуть.

Таунсенд смотрел на нее в течение долгого времени, затем, наконец, сказал: " Будьте моим гостем".

Крисси не торопилась в ванную, брызгая на лицо прохладной водой, но это никак не смягчало ощущение, что стены, казалось, смыкаются вокруг нее. Поэтому на обратном пути, увидев двойные двери наружу, она бросила осторожный взгляд через плечо и поспешила к ним.

Снаружи жаркий июльский воздух был желанной передышкой от гнетущего холода в здании полиции, и она вдыхала его, как будто тонула. Она прислонилась к красной кирпичной стене, но тут же поняла, что не одна. Из-за угла доносился рокот голосов, и, хотя они говорили тихо, Крисси узнала бы отрывистый голос детектива Таунсенда где угодно.

"…думаю, она что-то скрывает", — говорил он, и у Крисси сжалось в груди. Она инстинктивно почувствовала, что он говорит о ней. "Она нервничает, но это нечто большее. Что-то не так в этой семье. Я просто не могу понять, что именно".

"А мне кажется, что это хорошая христианская семья", — отозвался второй голос. Детектив Лэкс.

Таунсенд выпустил один выдох смеха. "Именно. Но у каждого что-то есть. И там, в доме, ты бы ее слышал. У нее было около сотни теорий о том, кто мог похитить ее дочь".

"И что?"

"Когда люди начинают выкидывать сразу столько теорий, — услышала Крисси слова Таунсенда, — в девяти случаях из десяти, это потому, что они не хотят, чтобы мы рассматривали что-то другое. Как старомодный карманник, который машет рукой здесь, чтобы его цель не видела, что он грабит его вслепую."

Когда Марго пришла на пресс-конференцию полиции штата, посвященную исчезновению Натали Кларк, она уже началась. Она открыла дверь, затем тихо проскользнула внутрь и присоединилась к толпе телекамер и новостных команд, расположившихся в задней части зала. Впереди, за трибуной, стояла детектив Ронда Лэкс, которую Марго узнала как одного из двух первоначальных детективов по расследованию убийства Януарии. От Марго ее отделяло море прессы, сидевшей на стульях, где должна была находиться Марго, с зажатыми в руках блокнотами. Она бросила взгляд на часы и пробормотала проклятие себе под нос. Она не просто опоздала. Конференция уже наполовину закончилась.

Она старалась как можно меньше мешать, протискиваясь между двумя операторами, но ее сердце все еще колотилось от бега по парковке, а все тело покрылось колючками от наружного жара. Она задрала футболку пальцами и незаметно подула на грудь, но при этом локтем задела мужчину рядом с ней. Он бросил на нее неприличный взгляд, а она в ответ пробормотала "Извините".

Пятью часами ранее Марго вышла из своей комнаты у Люка, готовая отправиться к Шорти. Она только что потратила полтора часа на подготовку к интервью в Наппани и еще два часа на беседы с людьми в Вакарусе. Но когда она вышла из своей комнаты, то остановилась. Что-то в воздухе было не так. Было слишком тихо, слишком спокойно.

Она бросила рюкзак на пол, затем тихонько подошла к спальне Люка, чтобы убедиться, что он дремлет, но его дверь была открыта и темна, а ванная комната пуста. Вернувшись в коридор, она позвала его по имени, и ее голос громким эхом разнесся по дому. Ответа не последовало. "Дядя Люк!" — позвала она снова, но по-прежнему ничего не было слышно. Она прошла через пустую гостиную на кухню, где почувствовала себя идиоткой, когда медленно повернулась и открыла кладовку.

Сердце Марго заколотилось, но она даже не знала, оправдан ли ее страх. В конце концов, Люк был взрослым человеком, который, как он заметил тем утром, пережил много месяцев в одиночестве. И все же уходить из дома, не попрощавшись, было на него не похоже. Она подошла к двери в гараж и широко распахнула ее, с облегчением вздохнув при виде старого "Понтиака" своего дяди, собирающего пыль. По крайней мере, это означало, что он не смог далеко уехать. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Предположительно, он просто прогуливался. Однако последние два дня в Вакарусе показали Марго, насколько все стало плохо. Что, если у него случится приступ, когда он будет гулять? Что, если он потеряет представление о том, где он находится или кто он такой, и будет блуждать, растерянный и напуганный?

Она повернулась на каблуке и пошла по коридору, чтобы достать из рюкзака свой сотовый. Но когда она позвонила ему, звонок попал на голосовую почту. Она пыталась снова и снова, но он все звонил и звонил.

"Черт", — шипела она, потирая пальцами лоб.

Она отключила звонок, схватила ключи из рюкзака и бросилась к входной двери. Теперь оставалось только искать его.

Но Люка не было ни в "Бабушкиной кладовой", ни в аптеке, ни у Шорти, и никто из тех, кого она спрашивала в этих местах, не видел его. Когда она проверила время и увидела, что едет уже почти час, ее охватила паника. Как далеко он мог забраться? Нужно ли ей выехать на шоссе и расширить круг поисков, или он просто был где-то в том месте, которое она еще не проверила? В машине, на стоянке перед продуктовым магазином, Марго пыталась вспомнить все места, которые часто посещал ее дядя, но в голове было безумно пусто. Она хлопнула ладонями по рулю. Она знала Люка лучше всех на свете, и все же она была здесь, не в состоянии найти его в одном из самых маленьких городов страны.

С сиденья рядом с ней раздался звонок ее телефона. Марго резко вдохнула и повернулась, чтобы взять трубку, ее сердце подпрыгнуло, когда она увидела код города Вакаруса. Может быть, это Люк одолжил чужой телефон? Но когда она ответила, то не узнала голос на другом конце.

"Привет", — сказал мужчина. "Это Марго Дэвис?"

"Да?"

"Да, здравствуйте. Это офицер Финч из полицейского участка Вакарусы. Я звоню, потому что у нас здесь ваш дядя".

Марго зажмурила глаза от облегчения и ужаса. Почему Люк был в полицейском участке? "Я не понимаю. Что случилось? Что он сделал?"

"О. Он не в беде или что-то в этом роде. Я нашел его гуляющим. Он казался… каким-то не в себе".