Жаль, что его рейские воздушники не того ранга, чтобы строить пути ветра. Пришлось всё делать самому, отложив необходимое дело в сторону.

Только здесь в Гертале Андрей на своём опыте убеждался в истинности того, что на Земле знал лишь в теории. Любому руководителю при принятии решений редко приходится выбирать между хорошим и плохим, намного чаще между плохим и худшим.

— Мы их связали. — доложил десятник, подъехав к господину, смотревшему, как груда магических булыжников постепенно исчезает, обнажая изуродованные трупы самых храбрых из наёмников. — Я про пленников.

— Я это понял. — кивнул ол Рей. — Значит, Пошар, забираю с собой троих дружинников, и придурков с тобой делим пополам. Остаёшься здесь за старшего. Собери всё полезное в фургон. Тут у некоторых вполне приличные доспехи. Деньги, оружие. Лошадей, каких поймаете. И возвращайтесь в замок своим ходом. Встретите по пути патруль егерей, привет им от меня передавай большой. И долго не задерживайтесь. Обязательно заедете в Озёрный, верните то, что у них взяли, и подкинь старосте пяток оборов. За разбитое лицо. Вопросы есть?

Десятник задачу уяснил правильно, назначил троих дружинников в сопровождение ола, которые погрузили перед своими сёдлами надёжно связанных ремнями пленников, и принялся руководить сбором трофеев. Часть лошадей сбежала в лес, и их тоже направились искать. А благородный Анд создал сумрачный путь.

Энергии своего резерва в бою он не потратил ни гита, даже восполнилось израсходованное на перемещение к месту засады на отряд наёмников. Поэтому, перерывы между магическими перемещениями делал короткими, и в Рее со своими спутниками оказался чуть позже полудня. Быстро обернулся, похвалил он сам себя.

Во дворе замка царила повседневная рабочая суета. Вернувшегося господина, впрочем, увидели быстро. Часовой на вершине надвратной башни сделал это первым и оповестил всех к громких криком: «С возвращением!»

— Где хозяйка? — спросил Андрей у Лицероса, передавая поводья Буцефала подбежавшему конюху.

— Она в подземелье. — ответил тот, бросая взгляд на пленников, кулями висевших перед дружинниками, гордыми от своего участия в магическом путешествии по слоям сумрака.

— Зачем я спрашивал? — усмехнулся землянин. — Определи этих куда-нибудь в каземат донжона. — махнул он на связанных наёмников. — Пошар ещё троих к вечеру привезёт.

— Всё прошло успешно?

— Разве были какие-то сомнения, Лиц? Перехватили, разгромили. — благородный Анд повернулся к источнику яркого запаха свежего навоза. — Ты специально здесь встал?

Пожилой раб, сопровождавший понурую лошадку, тащившую телегу, доверху загруженную отходами жизнедеятельности конюшни, при крике часового замер, согнулся в поклоне, да так и стоял, не собираясь двигать груз навоза дальше.

Капитан-лейтенант сделал к мужику два шага и огрел его плетью. Раб тут же засуетился и потащил конягу с повозкой к воротам.

Андрей хотел в сердцах высказать Лицеросу, чтобы тот не распускал руки по каждому мелкому поводу, но не стал. Замучаешься здесь всех перевоспитывать, и не факт, что это пойдёт на пользу делу. К тому же, комендант ударил раба не сильно, а на мужике, невзирая на тёплую погоду, был надет драный, но толстый армяк, так что, переживёт как-нибудь.

— К вам нужно кого-то прислать? — поинтересовался капитан-лейтенант.

— Кого мне нужно, сам найду. — Андрей направился к подъезду. — Займись, чем я сказал.

Допросная находилась в самом конце коридора той части подземелий, что располагались под главным зданием замка. Пройдя через лабораторию и тюремные казематы, землянин оказался перед тяжёлой дубовой дверью, которую распахнул перед ним дружинник, потянув на себя. Криков и воплей Немченко не услышал, лишь негромкие голоса.

Войдя внутрь ярко освещаемой двумя амулетами комнаты, обнаружил там почти десяток человек. Кроме лежавшего на пыточном верстаке Пустынника, стоявших возле него палача и его помощника, всегда как дурачок жизнерадостного восемнадцатилетнего детины, а также самой хозяйки Рея, в большой прямоугольной комнате находились капитан Рантин с двумя дружинниками — молодец Джиса, подстраховалась — и скрипевшие перьями за столом мажордом Сарина Йоттер и главный алхимик, недоучившийся пока студент Эльмий Карон.

Присутствие последних было вполне объяснимо. Олы владения заняты своими магическими делами, а найти грамотных среди простолюдинов в замке не так уж и просто, к тому же таких, кому можно было бы доверять. Впрочем, особо скрывать пока нечего, но лишние сведения выпускать в свободный доступ не хотелось. Сарина выводила на бумаге буквы столь усердно, что даже высунула кончик языка.

— Исцеляйте его по новой. — скомандовала Джиса.

У распятого на верстаке наёмного убийцы были руки и ноги были перебиты толстым, коротким металлическим прутом, который держал радостный балбес. В камине наготове лежали раскалённые в огне кочерга и тризуб, но пока, судя по отсутствию ожогов на теле пытаемого, до них очередь не дошла, ограничивались дроблением костей и восстановлением их лечилками. Всё-таки в магическом мире работа палачей была более простой. Меньше опасность упустить жертву на тот свет.

Прежде, чем исцелить Пустынника, ему начали стягивать рот широким кожаным ремнём, чтобы придя в сознание не начал вопить раньше времени.

— Это удивительно, Джи, ой, госпожа. — дописавший в пергамент последние поместившиеся на нём слова Эльмий принялся дуть на чернила, чтобы быстрее просохли. — Если это правда, если действительно можно без магической энергии создавать зелья, способные мутить сознание даже одарённым, то…

— То описание состава этой гадости отсюда не должно выйти. Ты меня понял, Эльм? Давай сюда этот свиток и забудь о том, что когда-то держал его в руках.

— Ты, вы без меня хотите его…

Рантин сразу же заметил вошедшего хозяина замка. Не дождавшись, что и ола Рей проявит такую же внимательность, решил ей помочь:

— Госпожа. Ваш супруг хочет вас поприветствовать. — на лице мастера меча промелькнула мимолётная улыбка.

— Анд? Так быстро? — Джиса выхватила у однокашника записанный им рецепт, подошла к мужу, поднялась на носочки и чмокнула в подбородок. — Это хорошо. Мы уже выяснили, что мне было интересно. Я даже терялась, о чём ещё спросить.

— Я помогу. — пообещал Немченко.

Лечебные амулеты восстановили раздробленные металлической дубиной кости ног и рук пленника, но боль сняли лишь частично. Если бы не ремень, стянувший Пустыннику рот, то его крик наверняка бы оглушил всех присутствовавших в комнате дознания.

Никакой жалости к наёмному убийце Андрей не испытывал. Тот вполне заслуживал своего нынешнего состояния. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

— Спрашивай теперь ты, дорогой. — Джиса присела на лавку рядом с Эльмием, но спиной к столу, и с полуулыбкой посмотрела на супруга. Помощник палача на полусогнутых ногах подбежал к госпоже, с поклоном вернул ей лечилку, и ола, взяв перстень, по новой зарядила кристалл янтаря в нём. — Он готов отвечать.

С утверждением жены, посмотрев на подвывавшего от боли, похоже, уже сломавшегося наёмного убийцы, Андрей был согласен. Вообще, у землянина имелось своё мнение насчёт пыток Пустынника. Тот ведь явно человек умный, иначе так долго бы не проработал на своём поприще, одиночка, а значит выгораживать ему некого, он хорошо понимал, что его ждёт в пыточной, потому и молчать не стал бы.

Наверное, могли обойтись и обычным допросом, без, так называемого, пристрастия. Вот только, в Гертале привыкли больше доверять тому, что человек расскажет, будучи мотивирован болью и страданиями, вспомнит даже то, о чём в обычных обстоятельствах забыл. В своей правоте относительно этой стороны жизни Немченко уверен не был, и лезти со своим уставом в чужой монастырь не торопился.

— Подожди, моя прекрасная ола. — Андрей подошёл к столу, переступил через лавку и сел между женой и выступавшей в роли писца мажордомом Сариной. — Дай хотя бы глазами пробежаться по тому, что наш друг уже поведал. И это, переместите его с верстака на дыбу. Как вы вообще могли его о чём-то спрашивать, не видя лица?