– Здесь очень спокойно, – с улыбкой заметила она.

– Спасибо, милочка. Всем хочется одеваться в уюте да спокойствии. Вот я и устроила для людей такое место, – старушка отошла к шкафам и извлекла кривоватый кувшин с двумя стаканами. – Выпей.

Ифе взяла из рук Мив воду. Прохладные глиняные бока стакана остужали не привыкшие к жаре ладони. Аментет тут же начала жадно пить.

– О, Великая Эннеада, разве может быть что-то прекраснее воды!

Девушка не сразу поняла, что произнесла это вслух.

– Посмотрим, как ты заговоришь, попробовав наше пиво. Ты ведь не местная, так ведь?

Аментет, испугавшись, что сказала что-то не то, поспешно замотала головой.

– Местная!

Старушка ухмыльнулась, но допытываться не стала. Лишь упомянула вскользь:

– У нас говорят: «О, Великий Гор». А Эннеаду поминают редко. Запомни на будущее.

«Как много я не успела спросить у Мересанх и Кейфла перед переносом в этот мир?» Следом за водой Мив предложила Ифе финики.

– Но у меня нет гирек, я не могу заплатить.

– Гирек?.. А! Кидет. Не волнуйся, милая. Ты напомнила мне кое-кого. Так позволь в память о той особе порадовать тебя.

– Я напомнила вам Азенет?

Старушка отвела взгляд и молча вложила финик в руку аментет.

Девушка вспомнила имя, что было почти стёрто на стене в гробнице. Оно походило на Азенет. Боги умело плели сети мироздания, и такие совпадения не бывали случайными. В этом Ифе была уверена.

Как и в том, что имя вызывало странную дрожь, как будто что-то царапало потерянную память.

Старушка тяжело вздохнула, но продолжила молчать.

На мгновение девушке показалось, что в её мутных старческих глазах сверкнула пелена слёз. «Что, если та знакомая Мив была как-то связана со мной? – размышляла аментет. – Это мой первый реальный шанс узнать что-то о своей прошлой жизни. И я не могу его упустить». Она осторожно прикоснулась к худому старческому плечу.

– На базаре вы назвали меня Азенет. Она была так важна для вас, что вы позвали совершенно незнакомую девушку в свою лавку. Вы напоили и накормили меня в память об этой женщине. Мне сложно объяснить всё, но я должна узнать об Азенет. Я чувствую, что это знание изменит моё существование.

– Жизнь.

– Что?

Старушка едва заметно усмехнулась.

– Обычно говорят, что нечто может изменить их жизнь, а не существование.

Ифе сжала руки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Она уже согрешила и предала Царя Богов, перенесясь в мир смертных. Теперь перед ней была новая угроза – своими неосторожными словами она могла открыть знания о загробной жизни смертной. И тогда Мив тоже ждала бы кара. «Смертным нельзя знать о Дуате до срока. Этот закон нерушим!» Увидев панику на лице аментет, Мив успокаивающе улыбнулась.

– Не переживай, милочка. Я стара и подозрительна, вот и цепляюсь за каждое слово. Хочешь узнать об Азенет – изволь.

Старушка, кряхтя, села на постеленную прямо на полу циновку и похлопала по месту подле себя. Сгорая от нетерпения, Ифе опустилась рядом. Она чувствовала, что находилась на пороге открытия, способного перевернуть всё. Но боялась дать волю надежде. «Азенет может оказаться давней подругой Мив, просто похожей на меня. И не будет в этом никакой тайны…» Старушка тяжело вздохнула.

– Мне действительно сегодня показалось, что я увидела дух прошлого. Хотя… Чем дольше я смотрю на тебя, тем больше вижу отличий. Она была красива, но тяжёлая жизнь стёрла с её лица тот румянец, что горит на твоих щеках, – Мив отвернулась от Ифе. – Мы обе были молоды, относились друг к другу как сёстры. Не по крови, но по мечтам. Хотели увидеть каждый из двадцати двух сепатов Та-Кемет, а может быть, даже взглянуть одним глазком на тайны Красной Пустыни. Мы строили планы, зная, что исполнить их будет суждено лишь мне…

По смуглой морщинистой щеке скатилась слеза. Старушка небрежно смахнула её, снова переводя взгляд на лицо аментет.

Кого она видела? Незнакомку, что только что встретилась ей на базаре? Или свою названую сестру? У Ифе не было ответа. Но отчего-то слушать рассказ Мив было больно.

– Азенет служила во дворце Гора. Не богу, разумеется. Всего лишь советнику его фараона.

Аментет почувствовала, как похолодели её руки. Она вспомнила, что именно медальон Гора красовался на шее Кейфла. «Неужели он и есть младший принц Города Столбов, а его отец Хафур – фараон именно этого сепата?» После рассказа принца жизнь во дворце представлялась Ифе тягостной и опасной.

– Азенет была рабыней. Сейчас это редкость, но в дни моей молодости людей делали рабами за многие провинности. Например, неуплату долга. Я никогда не спрашивала, как это случилось с ней. Только сейчас понимаю, что вообще мало знала о той, что была мне так дорога. И знаешь, я решила помочь тебе не по доброте душевной.

Ифе в удивлении приоткрыла рот.

– Мне нужно было успокоить совесть, – ухмыльнулась старушка. – Я ведь когда-то всё же уехала из Города Столбов. Азенет уговорила. Просила исполнить мечту за нас обеих.

По скорби в глазах Мив девушка поняла, что финалу её истории не суждено было быть счастливым. И у неё защемило сердце от предчувствия.

– Меня не было несколько лет, а когда я вернулась, Азенет… – старушка закашлялась, но Ифе показалось, что она просто пыталась скрыть слёзы. – Её уже не было в живых, как и советника. Мне удалось узнать лишь слухи. Советник умер от болезни и успел заразить многих во дворце. Но знаешь, что самое страшное? Ещё при жизни он повелел в случае его кончины похоронить рабов вместе с ним, чтобы служили и в загробном мире.

По спине аментет пробежал холодок страха. Она вспомнила холодный влажный песок, не дающий дышать, и ужас, сковывающий тело.

– Я так никогда и не узнала, умерла ли моя Азенет от болезни или задыхалась, погребённая заживо как слуга советника, – горечь в голосе Мив сменилась безразличием.

Видимо, только так она и могла справиться с болезненными воспоминаниями.

– Ты слишком молода, чтобы быть её дочерью или сестрой. Возможно, внучка, но я никогда не слышала от Азенет упоминания о детях. А может, я просто настолько стара, что для меня вы, молодые, все на одно лицо.

С трудом опираясь на плечо сидящей рядом Ифе, Мив поднялась на ноги.

– Утомило меня прошлое. Обожди здесь, я налью себе чего-нибудь крепенького.

Старушка ушла вглубь лавки, скрывшись за неприметной дверью, а Ифе осталась сидеть на циновке, не в силах пошевелиться. «Слишком много схожего – мои видения про женщину и песок, пробуждение в гробнице советника». Казалось, что ответ лежал на поверхности, но ускользал, стоило протянуть к нему руку. «О боги, если мне так больно от того, что услышала, то каково же Мив, пережившей это?..» – уже раскаиваясь за то, что заставила старушку бередить старые раны, Ифе поспешно встала на ноги.

Конечно, она бы хотела узнать больше, но сомневалась, что женщина вновь заговорит о прошлом. В ожидании её возвращения аментет не могла перестать думать об Азенет.

Она могла быть ею. Время в Дуате текло иначе, и годы, состарившие Мив, там не имели значения. Пробуя звучание на вкус, Ифе произнесла:

– Азенет.

«Это не я».

Она была уверена, что имя не принадлежало ей. Причины были не ясны даже самой аментет – она просто знала. «Так же, как я знаю, что мы с Азенет связаны. Но иначе. Может ли она быть женщиной из моего видения?..» Размышления Ифе прервала вернувшаяся Мив. В руках она держала платье тончайшей работы.

– Примеряй!

– Зачем?

– Как это зачем?! Где это видано, чтобы у девушки только одно платье было! А другой поклажи я что-то у тебя не вижу.

– Мив, простите меня, но ведь за это наверняка нужно отдать много кидет! – запричитала смущённая Ифе.

Старушка окинула взглядом платье, словно прикидывая его цену.

– О нет, милочка, это платье стоит не меньше дюжины золотых дебéт[12]! Иногда таким старухам, как я, взбредают в голову глупости. Хочу, чтоб моё платье украшало красивую девушку. Уж не откажи старой Мив.