– И че? – спросил Лёха. – Ты его тоже… завалил?

– Не, – вздохнул я. – Силёнок не хватило. У волка шея куда крепче собачьей. Да, и скорость побольше будет. Но зажал я его крепко. Пока не захрипел.

– И че? – это уже Лёня. – Отпустил?

– Ага, – кивнул я.

– А не страшно было? – нахмурился Никита. – А если б он опять бросился?

– Не, – я мотнул головой. – Он сдался. Ну, признал поражение. Второй раз уже не бросится.

– Это как? – хмыкнул Димка ехидно. – Прямо так и сказал, мол, сдаюсь?

– Нет, – я улыбнулся, представив себе говорящего волка. Хотя, а для меня, ведь, так и есть. Для меня он и в самом деле говорит. – У зверя свой язык. Но если долго в тайге жить, научишься понимать. Волк замер и перестал сопротивляться. Это и означало, что он сдался.

– Ребят, может, пошли в другое место? – неожиданно подал голос Костя. – Мне тут не нравится. Поищем другое место для штаба.

– О, я в промзоне классные местечки видел! – подхватил идею Лёха. – Целых три! Брошенный вагончик возле бывшей стройки, ничейный гараж и какой-то сарайчик! Отсюда пять минут ходу! Народу ни души.

– Пошли! Посмотрим твои местечки, – кивнул Череп. – Я и сам хотел предложить поискать новое место. Димон, ты с нами? Или как?

– С вами, – вздохнул тот.

– А извиниться ты не хочешь? Не? – проворчал Никита.

– Да, забей! – отмахиваюсь я. – Пошли пока нас тут…

– Точняк! – хмыкнул Лёня. – Взрослые застукают, шуму не оберёшься!

И мы отправились искать штаб. Оказалось, что так называется место для общего сбора. Одни делают его из подручных материалов, досок, клеёнки или фанеры. Другие используют брошенные постройки. Третьи шкерятся в подвалах, на чердаках или на кладбище. Кто-то обходится и вовсе без штаба. Лично, на мой взгляд, иметь дополнительный отнорок, в который можно уйти, если дома все достанет, никогда не помешает. Так что я был только за.

Мы осмотрели все три предложенных места, попутно присмотрели ещё парочку. И в итоге сошлись на пустующем гараже. Он был ещё не до конца достроен, не хватало дверей и части крыши. Но перекрытия для неё уже были, и на балки легко можно было натянуть плёнку или брезент. Приличный кусок плотной плёнки нашёлся здесь же, неподалёку. Мы с Черепом залезли наверх и хорошенько закрепили её, чтобы получилось подобие крыши. Пока мы корячились, близнецы притащили откуда-то сидения от легковушки со слегка подранной обшивкой, но вполне ещё годные, и поставили их вдоль стен. Димка и Никита прикатили несколько покрышек от разных автомобилей, и даже одну от трактора! Из них и фанеры, валявшейся тут же, в гараже, соорудили стол, подпёрли покосившуюся полку, а оставшиеся свалили в углу на случай, если ещё для чего-нибудь пригодятся.

Как подкрался вечер я и не заметил. С ребятами было здорово. Но в реальность меня вернул звонок телефона.

– Юргеш, ты где? У тебя совесть есть? Юля волнуется!

– Упс! – пискнул я. – Дядя, прости, я забыл позвонить! Я тут с ребятами познакомился.

– Живо домой! – рявкнул дядя. – Мать себе места уже не находит! И ей бесполезно объяснять, что с тобой все в порядке!

– Бли-ин! – вздохнул я. – Ладно, я буду через… скоро, короче.

Я сбросил звонок и посмотрел на ребят.

– Че, уже домой? – ехидно поддел Димка. – И баиньки? Ути-пути, маленький!

– Иди в пень! – беззлобно ответил я. – Мама волнуется.

– Мама, это святое! – усмехнулся Череп. – Слушай, Юрка, скинь мне номер мобилы. Завтра после уроков созвонимся. Ты во сколько учиться заканчиваешь?

– Я на домашнем обучении пока, – сказал я. – Причём, ещё в своей старой школе, в Сургуте. Дядя не хочет меня сюда пока переводить. Ну, вдруг я тут не приживусь? Говорит, до следующего года. А там посмотрим. Если всё будет в порядке, то в сентябре пойду учиться уже здесь, в нормальную школу.

– Врёшь ты все! – неожиданно хмыкнул Димка, но уже не так, как вначале. – Нет у тебя никакой болезни. И не было никогда.

– Дим ты опять? – укоризненно проворчал Череп.

– Не, ну врёт же! – фыркнул Димка. – Вот, ты скажи, что у тебя на болезнь такая?

– Аллергия какая-то, – вздохнул я, пытаясь вспомнить название. – Лёгочная! Нет, вроде там позаковыристей было.

– Может, плевральная? – подсказал Костик.

– Точно, плевральная! – вспомнил я. – Лёгочная, плевральная аллергия!

– Или просто вральная! – подколол Димка.

– Иди в пень! – гаркнул ему в ухо Никита. – Знаешь заповедь? Не суди, да не судим, будешь!

Разумеется, дома я схлопотал нагоняй от дяди, который беспокоился не столько за меня, сколько за моих новых друзей. Но потом, наворчавшись вволю, и, выспросив все подробности прогулки, он одобрил моё поведение и разрешил и дальше дружить с людьми. Особенно тщательно он расспрашивал про собаку, которую я убил на глазах у ребят.

Зима в Подмосковье оказалась такой же неправильной, как и вся остальная жизнь. Слишком мягкой и тёплой. В доме для меня было слишком душно. Да, ещё и линька наступила не вовремя, словно специально ждала именно этого времени! И, как нарочно, дядя уехал в таёжный посёлок по каким-то делам рода. На целых две недели! Мама и тётя Ди не успевали пылесосить мебель, вынесли на балкон ковры и пледы. Я старался перекидываться как можно реже и на улице, но все равно иной раз забывался, и весь дом тут же оказывался в клочьях серого, детского подшёрстка. Иногда это происходило даже во сне и тогда приходилось чистить всю комнату, а постельное бельё было проще выкинуть, чем отстирать!

– Да, когда же это кончится?! – восклицала тётя, разглядывая очередные испорченные вещи и решая, сразу их выкидывать, или для очистки совести хотя бы попытаться спасти. – Прямо стихийное бедствие! Я, конечно, знала, что от кошек много шерсти, но не думала что столько! Нам это теперь каждый год терпеть?

– Просто, я очень большой кот! – усмехнулся я, помогая оттирать очередной коврик. – А вообще, мы не линяем каждый сезон, как обычные животные. Линька происходит раз в несколько лет. Эта у меня первая. Это значит, что я становлюсь взрослым. Ну, начинаю, по крайней мере.

– Бесполезно! – вздыхает мама. – Придётся этот ковёр выкинуть. Как это я его не убрала на балкон?

– Надо было не ковры на балкон вынести, а Юрку! – проворчала в сердцах тётя. – Причём, сразу же, как только упала первая шерстинка!

– Ди, ну что ты такое говоришь?! – тут же воскликнула мама. – Зима на дворе, не лето! На балконе он замёрзнет!

– Тётя Ди, хоть ты и ворчишь все время, но иногда и польза есть! – рассмеялся я, ухватившись за идею. – Ведь, это гениальная мысль! Я переселюсь на балкон и там пережду линьку!

– Эй, я же пошутила! – проворчала тётя, со вздохом выкидывая кофточку в угол. – Куда ты, в самом деле? На мороз, что ли, пойдёшь?

– А я серьёзно! – я даже ухмыльнулся, довольный этой простой идеей. – Ма, не переживай, мне на балконе реально лучше будет! В доме слишком душно для меня из-за отопления. А если его отключить, то будет холодно вам. А балкон не отапливается, там не жарко. И не холодно, потому что он застеклённый. А ещё он достаточно просторный! Это почти отдельная комната! А если постелить на пол этот, уже испорченный, ковёр, перенести туда мой стол комп и пару подушек с одеялом, то вообще шик будет!

– Вот, компьютер лучше оставить в комнате! – усмехнулась тётя. – Он, в отличие от тебя, шубу не носит, и низкая температура его убьёт на корню.

– Э, это я не подумал, – я почесал в макушке. Но тут же снова просиял. – Так, это же ещё лучше! Теперь у меня будет две комнаты! Моя и балконная! В своей я буду делать уроки за компом! А все остальное на балконе или во дворе! Круто!

– Ты и в самом деле хочешь поселиться на балконе? – недоверчиво спросила мама. – Не замёрзнешь?

– Мам, я и во дворе не замёрзну! – заверил её я. – Но на улице то снег, то ветер… короче, не всегда приятно. А, вот, на балконе реально круто! Можно? Можно? Я даже сам все себе там сделаю! И постель возьму уже испорченную. Мне-то фиолетово, на чем спать.