Я убрала палец из энциклопедии.

– А что такое святой Грааль?

Бабушка покачала головой.

– О, об этом можно рассказывать долго. Считается, что это драгоценный кубок, из которого Иисус пил во время Тайной вечери, и этот сосуд может даровать вечную молодость. Многие искали его, но никто не нашёл. Полагаю, именно он вдохновил Нила на создание Грааля признаний.

Бабушка встала и обошла книжный шкаф с детективами, который отделял каминный уголок от большего помещения чайной. Она решительно двинулась по стоптанным доскам к маленькой двери, повернула ключ в замке и вышла на террасу к розовому саду. Сквозь полку я увидела, что она остановилась на пороге.

– Как чудесен этот свежий ночной воздух! – бабушка глубоко вдохнула. – Знаете, что было бы здорово?.. Если бы вы позаботились о том, чтобы никто не нашёл Грааль до Оливии. Кажется, он много для неё значит. Даже если она пытается лукавить, говоря, что это просто игра. Думаю, это неправда.

Ой-ой, я заподозрила неладное.

– Или если вы хотя бы не дадите никому найти Грааль, прежде чем они вместе отправятся на его поиски. Если бы только книжный магазинчик Мередит не закрывал нам вид на церковь!

– Думаю, даже без него ты ничего не увидела бы отсюда, – возразила я. – Вид бы загораживал «Отдых контрабандиста». Но, наверное, из твоей спальни должны быть видны огоньки призраков…

Короткое примечание: «Отдых контрабандиста» – это наш местный паб, и он лежит чуть выше по Харбор Роуд, по правую сторону.

– Неплохая идея, – пропела бабушка, закрыла дверь и, ёжась, обхватила себя руками. – Думаю, сейчас я приму прекрасную расслабляющую ванну, а потом…

Она медленно вернулась к нам, и я заметила, как она бросила вопросительный взгляд на напольные часы. Было ровно девять. Я точно знала, о чём думает бабушка: слишком рано для любого приличного призрака. С другой стороны, Дороти Пакс утверждала, что привидения, гуляющие у старой церкви, не очень точно соблюдают расписание. И, конечно, я уже успела рассказать об этом бабушке.

– …а потом посмотрим, – с этими словами бабушка взяла свой экземпляр «Для этого нужна смерть», заговорщически подмигнула нам и поднялась по лестнице к себе в комнату.

Уиллоу подняла глаза от телефона. Она всё ещё не теряла надежды поймать интернет.

– Скажи-ка, твоя бабушка ведь не планирует отправиться на охоту за призраками?

Я поджала губы и кивнула:

– Боюсь, что-то в этом духе и случится!

Около половины одиннадцатого я успокоилась, повернулась к Перси, обняла его и натянула одеяло до подбородка. В доме наступила тишина. Казалось, бабушка передумала или заснула в обнимку с детективом Оливии. Или (мне как раз пришло в голову ещё одно предположение) призраки вообще не появились. Слева от меня Уиллоу начала тихонько бормотать себе под нос. В прошлый раз я обещала ей внимательно прислушаться, чтобы рассказать утром, о чём она говорит во сне. Но бормотала она так тихо, что я ничего не могла разобрать.

Перси и я одновременно вздрогнули. Собаки Дороти Пакс принялись лаять как сумасшедшие. Призраки! В ту же секунду дверь в комнату распахнулась.

– Эми, одевайся. Быстрее!

– Что? – прошептала я в ответ и зажмурилась от лунного света, падающего на кровать сквозь чердачное окно.

– Благодаря живой сигнализации Дороти мы знаем, что призраки вернулись!

– Ты серьёзно? Хочешь пойти к старой церкви? Посреди ночи?

– Видимо, не остаётся ничего иного, если я хочу их спугнуть! – воинственно прокричала бабушка из комнаты в мансарду, где располагалась моя кровать. – Поторопись!

– Что происходит? – сонно пробормотала Уиллоу и протёрла глаза.

– Бабушка хочет идти к церкви. Сейчас!

– Сейчас? – Как от удара, Уиллоу резко проснулась. Она так сильно потрясла головой, что её длинные кудри ударили меня по лицу. – Без меня. Я не сдвинусь с места!

Я буквально почувствовала, как бабушкин рентгеновский взгляд пробурил мансарду и вопросительно остановился на мне. Идти на охоту за призраками сквозь ночь и туман хотелось меньше всего. Но с другой стороны… любопытство поднималось во мне, как раскалённая лава.

– Иду!

Одним махом я выбралась из постели, схватила ворчащего Перси и посадила в корзину, чтобы спустить его в комнату через люк в мансарде.

– Уиллоу, ты всё-таки пойдёшь с нами? – удивилась я, потому что она тоже откинула одеяло. Канат тихонько тёрся о толстую чёрную потолочную балку, пока я осторожно спускала корзину с Перси.

– О чём ты! – фыркнула Уиллоу и скатилась с кровати. – Моя лучшая подруга вообще-то должна бы и знать. Я сейчас спущусь в «Маленькие сокровища» и стащу кусочек твоего потрясного шоколадного торта, – сообщила она, ступая за мной по лестнице. – Или лучше сразу два. В стрессовых ситуациях моё тело сжигает огромное количество сахара. А потом я снова устроюсь в твоей постельке и постараюсь забыть о том, что вы собираетесь делать. И если вы не вернётесь быстро, я вызову полицию!

– Только не сержанта Оакса, – засмеялась бабушка. – А теперь, Эми, поторопись! Иначе опоздаем.

Одетые в чёрное, как преступники, мы сели в дряхлый «Фольксваген-Жук».

– Лишь бы завёлся! – пробормотала бабушка, сунула мне на колени корзину и повернула ключ зажигания. «Жук» завёлся. С первого же раза.

Мы осторожно завернули за угол у книжного магазинчика Мередит, чтобы утонуть в плотных клубах тумана на Харбор Роуд, которые, колыхаясь, поднимались из порта в сторону леса. Почему все наши ночные вылазки сопровождаются туманом? Я крепко ухватилась за холодный металл фонарика.

В какой-то мере я рассчитывала, что мы встретим Дороти и её собак. Но на этот раз она не отправилась на ночную прогулку, чтобы успокоить питомцев. Мы оставили паб с тёмными окнами по правую руку. И только в конце Харбор Роуд свернули на просёлочную дорогу.

В какой-то момент бабушка выключила фары. Сонной тенью перед нами в лунном свете вырисовывались лес и царапающие небо церковные башни. Бабушка завела «Жука» за заросли кустов и выключила зажигание. Мотор замолк. Перси выпрямился и принялся напряжённо смотреть в окно. Не издавая ни малейшего шороха, мы выскользнули из машины и молча двинулись в сторону развалин, пока – моё сердце совершило прыжок – не увидели танцующий там свет.

– Настало время шоу. – Бабушка забрала у меня корзину и покопалась в ней. Первым делом она вытащила на свет театральный бинокль, а затем…

– Простыни? – я удивлённо уставилась на неё.

– Вот именно! – хихикнула бабушка. – Мы же не хотим оказаться на вечеринке призраков одетыми неподобающим образом. Давай накинь.

Пока я сражалась с простынёй, бабушка достала ещё один предмет из корзины. Распылитель с флейтой на конце?

– Это морской горн для тумана. Производит адский шум, – объяснила она мне, потом тоже натянула простыню через голову.

Думаю, мы немного сбили с толку Перси, пока он скользил вместе с нами по краю леса. За кустом мы присели на корточки.

– Вот оно! – прошептала бабушка, поднося бинокль к дыркам для глаз в простыне. – Значит, мы не опоздали. Теперь пошли!

– Куда?

– Поближе, конечно! Прежде чем мы зададим им перцу, я хочу увидеть, что там вообще творится. И может, повезёт и нам удастся взглянуть на лица под простынёй.

Под ногами хрустели ветки, мы шаг за шагом пробирались к разбитому окну. Подсмотреть за происходящим оказалось не так уж просто. Дурацкая простыня постоянно соскальзывала, и неожиданно перед глазами всё становилось белым. Мы остановились, укрывшись за толстым буком.

– Дороти же говорила о призраках, разве нет? Во множественном числе? – задумчиво прошептала бабушка.

Да, так и есть. Однако я тоже видела только одно привидение. С фонариком в руке оно бродило по церкви. Переставляя ноги, а не паря в воздухе. Очевидно, привидение целенаправленно что-то искало. Привидение как раз присело за каменной скамьёй. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы увидеть, как оно отодвигает в сторону листву и плющ, встаёт на колени и забирается под скамью. Теперь мы могли наблюдать только белую призрачную пятую точку. Именно в этот момент залаял Перси. Я обернулась и посмотрела прямо в тёмные глазницы другого призрака, завёрнутого в простыню. Я закричала. Бабушка тоже. Перси зарычал, как большой опасный бульдог. Привидение было по меньшей мере так же напугано, как и мы. Оно споткнулось и уронило фонарик в листву. Потом развернулось на каблуках и побежало прочь с развевающейся простынёй, будто его преследовал не Перси, а дьявол собственной персоной.