Ветви, листья, ветви, стволы. Вой! Вой! Облака светлячков бросались в глаза, и он петлял среди закатного сумрака. Сиреневое небо, отражённое в реке. По своим же следам бросился в реку и влетел в прочерченную чёрными линиями белизну.

***

После разговора с Любавой Варвара долго ещё сидела на медвежьей шкуре и смотрела в одну точку, пытаясь поверить названной сестре. Та убеждала Варвару, что с Никитой ничего плохого не случится. Только гордость от столкновения с Марьей может пострадать. Не пустит она его к Кощею, он же совсем мальчишка — пожалеет! Варвара кивала сама себе.

А вдруг пустит?! Но Кощей-то поймёт, кто это? Никита назовёт своё имя, и Кощей не станет с ним на мечах драться! А вдруг Никита его оскорблять начнёт? Не специально, а скажет что-то такое... По незнанию... Варвара никак не могла придумать то, что могло бы по-настоящему задеть чародея.

А вдруг!.. Варвара подскочила от неожиданной мысли — вдруг Никита победит? Или навредит? Кощей уставший, война намечается, а Никита юный, смелый, может на воодушевлении от первой настоящей битвы совершить то, что обычно бы не смог...

Нет, не будет Кощей с ним драться. Просто в камень превратит, как обычно. Тогда Варвара возьмёт себя в руки, нарядится красиво, все названия травок выучит, ответит на все вопросы Кощея. Тогда она его, пребывающего в благодушном настроении, попросит отпустить Никиту вместе с ней в Явь. Скажет, что иначе Кощей от неё не избавится!

Стало себя очень жалко — не на это она рассчитывала, но теперь надо спасать глупого царского сына! Кто-то стукнул в дверь, и у Варвары чуть сердце не выпрыгнуло. Оказалось, ослик пришёл за пустой посудой. Девушка засуетилась, рассовала горшки по бокам седельной сумки, потом прибралась, пол помыла. Взяла наугад какой-то из учебных свитков, прилегла на лавку, чтобы почитать, да так и заснула.

Девушке снился пляж с золотым песком и лазурной полупрозрачной водой. Волны ласкали босые ступни, подол сарафана промок. Навстречу шёл, не видя её, сероглазый юноша. В одну тонкую косичку среди тёмных растрёпанных волос была вплетена серебряная бусина. На нём были лишь подвёрнутые штаны, но солнце не оставило следа на бледной коже. Варвара покраснела и отвела взгляд в сторону рощи. Деревья с длинными листьями на лысых стволах, пальмы — она видела такие на своих прогулках. Там обычно играют маленькие рыжие обезьянки с пышной гривой.

Сзади кто-то радостно закричал на незнакомом языке, и юноша побежал, увязая в песке, мимо Варвары. Он разулыбался, и у Варвары кольнуло сердце. Она обернулась. Темнокожая девушка с копной кудрявых волос одной рукой махала, а другой поправляла съехавшую лямку короткого платья. Варвара, хоть и смущалась, но не могла заставить себя оторвать от неё взгляд. Девушка напоминала статуэтку, какие её отец хранил в запертом сундуке — подарки от торговцев, объездивших весь свет, но не замершей, фарфоровой, была её красота, а живой... огненной. Юноша взял её за руку, и она повела его к пальмам. Тут-то Варвара увидела, что за спиной у неё закреплён нож.

Варвара хотела закричать, но не было голоса. Да и не знала она, каким именем юношу звать. Она хотела бежать, но песок схватил её за лодыжки. Темнокожая девушка обернулась, приложила палец к губам и указала Варваре под ноги. Варвара посмотрела вниз и поняла, что не песок стянул её лодыжки, а две синие руки, тянущиеся из воды, и ещё две подплывают. Горизонт полыхал огнём.

Варвара проснулась с криком на губах. Трудно было узнать в том улыбчивом юноше костлявого чародея без возраста, но Варвара просто знала, что это Кощей. Неужели ему грозит опасность! Надо сёстрам сказать, предупредить! Сколько времени прошло? Тут не поймёшь так просто... Варвара встала с лавки. С ног посыпался золотой песок, а подол сарафана был мокрым от воды. Девушку пробрала дрожь. Об этом в её книгах не было ни слова.

Она быстро подмела пол, переоделась. Потом выглянула в окно и пристально посмотрела в небо, пытаясь почувствовать настоящее солнце. Оно уже устремилось к горизонту. А Никита всё не возвращается! Варвара постучала по блюдечку Марьи, но ответа опять не было. Надо через часик ещё попробовать. Не может же она вечно игнорировать звон...

Девушка взяла записки от сестры, села на крыльцо, чтобы внимательно перечитать их и успокоиться, но простые бытовые рассказы не занимали растревоженный ум. Мысли скакали от сцены на пляже, и Варвара снова краснела и гнала видение, до сегодняшнего разговора с Никитой. Как трогательно он собрался её, попавшую в беду царевну, из рук злого Кощея вытаскивать! Наверное, стоило с ним поласковее говорить, глядишь, не стал бы только лишь из несогласия с ней рваться в бой. Уговорила бы! Ну, задним умом каждый умён...

— Нам кажется, что ты влюбилась, — сообщил Кышка, мотая всеми хвостами из стороны в сторону. — Зря. Любви нет.

— Тебя не спросила, — ответила Варвара. Вот уж с кем ласковой быть нельзя, так это с кикиморами. — И ни в кого я не влюбилась!

От реки раздался вой, и девушка выронила берестяные таблички из рук.

— Это что такое?! Волк? Откуда?

Кот-кикимор улёгся на бок и принялся невозмутимо вылизываться. Варвара метнулась в дом, вернулась с метлой — больше ничего устрашающего не нашлось.

Вой затих, а потом в круглых кустах туи что-то зашуршало, треснули ветки, оттуда с чириканьем вылетела стая воробьёв, а за ней, скуля, выбрался лохматый серо-чёрный пёс. Он бросился к Варваре, и та выставила вперёд метлу. Пёс затормозил, припал на передние лапы, поджал хвост и жалобно заскулил.

— Ты откуда тут взялся? — спросила осторожно Варвара. — Как ты реку перешёл? Ну, ну, не плач! За птицами, наверное, гнался?

Она опустила метлу, подошла к псу. Тот качал мордой из стороны в сторону и подскуливал, потом подошёл, ткнулся мордой девушке в ноги.

— Этого мне ещё не хватало! — вздохнула Варвара. — Кышка, ты видел, откуда он пришёл?

Она обернулась, но кота уже нигде не было. Пёс плакал ей в подол. Она легонько оттолкнула его, и он отодвинулся, поджал хвост и смотрел на девушку несчастными глазами.

— Ну, иди обратно! Домой! К речке пойдёшь, птичек увидишь. Чирик-чирик, кар-кар... — Варвара для убедительности помахала руками. — Это всегда так: видишь только птиц, летящих в ту сторону, в какую идёшь...

Пёс дрожал и скулил.

— И кому я это объясняю! Ладно, я тебя провожу. Пойдём к Любаве. Может, тебе дома плохо было? Тогда можешь у неё остаться, у неё животным хорошо живётся! Только на кроликов и уток обещай не охотиться.

***

— Нет! — выдохнула Варвара.

— Варя, я же с ними разговаривать могу. Это он!

Никита лежал на изумрудной траве, закрыв морду лапами, и всхлипывал, иногда подвывая.

— И что он говорит, ну?

— Пока просто плачет, — пожала плечами Любава.

Первая сестра в образе рыжеволосой девушки сидела на траве рядом с псом и покусывала большой палец, Варвара ходила туда-сюда, держась руками за голову. От заплетённых после сна косичек ни осталось и воспоминания. Она остановилась:

— Ты можешь сделать, чтобы я его понимала? Или чтобы он заговорил, как Кыша?

— Не-ет, — протянула Любава. — Кикиморы только выглядят, как животные. А Никита — настоящий волчок теперь.

— Пёс!

— Да ты посмотри, морда какая вытянутая, глаза в кучку... Просто цвет странный. Мне кажется, это какая-то смесь, — задумалась Любава.

Никита вытянул морду вверх и завыл от безысходности.

— Тихо, тихо! — сказала Любава, протянула было руку, чтобы погладить его, но побоялась обидеть царского сына и не стала. — Чтобы ты понимала его — можно, но я точный рецепт не помню, найти надо. И у меня нет этой травки речной, знаешь, которую если лягушка съест, может пару слов проквакать на человеческом?

— Спирулина? — наугад спросила Варвара.

— Да ну тебя! Пупырчатка это, вспомнила. Можешь достать?

— Конечно! — ответила Варвара. — Мне всё равно к Аннушке надо. Но послушай, Любава, это займёт много времени, мне ещё оплату ей достать надо. Может, попросим Марью его расколдовать? Она же не знала, что это мой друг...