Наверно, Симон видит это:

— Тебе необходимо понять, что ты не должна зацикливаться на том, что было. Анамнез — это не самоцель, а обязательный этап на нашем пути выявления причин.

Ему легко говорить, думаю. Это для него она «блэк-бокс» и лишь очередной случай в его обширной практике.

Но объективно он прав, конечно. С готовностью киваю и чувствую, что и правда ничего не буду бояться. Не обо мне сейчас речь, да и Каро от этого легче не станет.

Однако прежде, чем успеваю убедить себя не спрашивать, выпаливаю:

— Ей же не надо в клинику?.. Ложиться?..

— Нет. На данном этапе она не опасна ни для себя, ни для окружающих.

Ему ничего не стоит произнести такое вслух. Звучит это, по сути, ужасно, но как диагноз в общем-то ведь обнадеживающе. Поэтому я беру себя в руки.

Симон смотрит на часы:

— Так, между прочим, она у меня после тебя. Давай — в темпе.

— Ой... — пытаюсь вскочить — не дай Бог повстречаться здесь с Каро. Но Симон заверяет меня, что минут двадцать у нас есть.

— Спасибо, что выслушал меня.

— У меня куча народу с сокрушительными диагнозами и реальными проблемами, но — это тебе спасибо.

Я понимаю, что первый и последний раз у него в этом кабинете, похожем то ли на огромную спальню, то ли на уютную гостиную, и больше мы с ним здесь не увидимся.

— Она пьет какие-нибудь таблетки? — спрашиваю. — Я не замечала.

— Пьет, — отвечает Симон. — Давно. У нее «любимые» есть, но я дополнил. Результат очевиден. Правда, совсем недавно ее опять накрыло.

— Как накрыло?.. — прошу пояснить.

— Впала в депрессивный ступор. Пришлось вводить нейролептик. Но Кэри — умница.

У меня темнеет перед глазами. Я бормочу сквозь зубы, не стараясь выгородиться:

— Это я... Я наехала на нее. Я не знала. Она... мы... короче, бабская хрень. Больше не повторится, даю слово.

— В чем именно выражалась эта «бабская хрень»?

— В том, что она пыталась «лечить» меня. Влезла в мои последние... отношения. Недо-отношения. Токсичные отношения. Я вела себя безмозгло, а она с самого начала старалась убедить меня в этой самой их токсичности. И даже помешать встречаться с ним пыталась, чем очень взбесила. Она столько всего мне говорила — прямо как настоящий психолог. Откуда только силы нашла...

И представить трудно, что я всерьез на нее за все это злилась. Не понимала ее — выходит, видела только верхушку айсберга.

— Кэри — молодец, — подтверждает Херц. — Она все эти годы пыталась работать над собой.

— Ее видео-блоги... — соображаю, — медитации... правильное питание...

А я никогда не спрашивала и до сих пор прибывала бы в полном неведении. Какой все-таки черствой, равнодушной козой она меня считает, раз не посвящала ни во что. Да нет, просто я источник ее депрессий. Что-то во мне ее и отталкивает, но и притягивает тоже, раз за все эти годы она так и не смогла забросить нашу дружбу.

«За вас!.. Хоть мне нельзя...»

Ее тост отдается у меня в голове отголоском из моего сна — и осеняет внезапная догадка:

— Ей нельзя алкоголь!

— Она никогда в жизни его не пробовала, — утверждает Херц.

Рассказываю ему про тот давнишний прогул на Ваннзе и наш с ней «первый раз» — и уточняю по его просьбе: после ей было более, чем плохо и дело чуть-чуть не кончилось скорой.

Затем вспоминаю про красное вино по скайпу на день ее рожденья в позапрошлом году.

— Полагаю, тот ее, ваш «первый раз» преподал ей хороший урок и на день рожденья у нее в бутылке был виноградный сок, — с уверенностью возражает Херц. — Ты и не подозреваешь, какой она прагматик. Она всегда старалась по мере своих возможностей. До сих пор старается.

«Кати, я пытаюсь... я всю жизнь пыталась...»

— Часто у нее бывают приступы?

— Раньше бывали чаще. Тогда она теряла связь с реальностью, не знала, где находится. И когда.

Это трудно слушать спокойно, и я задерживаю дыхание, а затем делают резкий выдох.

— Как же она определяла, в состоянии ли говорить со мной? — спрашиваю.

— Вы часто общаетесь?

— Полагаю, слишком редко.

— Ты ничего не замечала? Ничего, что могло бы показаться тебе эпизодом из прошлого? Или будущего?

— Ее выдуманные воспоминания про Милан... — выдавливаю из себя.

— ... — похожи на воображаемое будущее...

— ...а непрекращающаяся обида за Миху... моего бывшего мужа...

— ... — прошлое, в котором она ментально завязла и от которого за все эти годы так и не сумела избавиться.

А я... сколько раз я подогревала ее расстройство, рассказывала про нас с Михой... каким чудом умолчала про мои после-брачные похождения с ним... разболтала лишь, когда они оборвались... Охренеть, соображаю лихорадочно, сколько подводных камней... как тут справиться... как не навредить...

— Как мне вести себя с ней???.. — вопрошаю абсолютно беспомощно.

— Как обычно. Как ни в чем не бывало. Но с максимальной эмпатией.

— А если снова будет приступ...

— ...то ты сразу даешь мне знать. Немедля.

— А если она узнает, что я к тебе приходила?

— Обязательно узнает. От меня, — говорит Херц уверенно и спокойно.

Что ж, тогда и мне надлежит вести себя так же.

Херц дает мне номер своего сотового и просит звонит и писать днем и ночью, если вдруг «что — чего». Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то для терапевта это сильно, поскольку не окупаемо никаким гонораром.

— Слушай, — говорю ему, — сейчас это вообще не в счет, но я очень ценю, что тебе нельзя было, как врачу, но ты рассказал мне, что с моей подругой. Хоть я и не заслуживаю, чтобы меня во все это посвящали.

— Еще как заслуживаешь. Ты наш ключик, Кати. Ей повезло, что ты обо всем узнала. И считай, что я тут действовал не просто, как врач, — улыбается Херц.

Значит ли это, что и она для него — не просто пациентка?..

— Не знаю, как мне теперь с ней быть. Можно ее увидеть?

— Конечно. Даже нужно.

— А как?

— Просто приходи к ней — сориентируешься на месте.

— Почему ты не устроил нам очную ставку?

— Не был уверен в исходе эксперимента. И хотел сначала услышать твою версию.

И посмотреть на меня, что я вообще из себя представляю. Не стерва ли. Не крокодил ли в человеческом обличье. Может, его стараниями теперь и сама докажу себе это.

***

Глоссарик на ГЛАВУ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТУЮ Не починит никто

шорт вёржн — короткая версия, краткое содержание

Цитадель Шпандау — одна из самых значительных и наиболее хорошо сохранившихся цитаделей эпохи Возрождения в Европе, расположена в северо-западной части Берлина на берегу реки Хафель и является одной из самых известных достопримечательностей района Берлин-Шпандау

конфабуляции — вымысел, принявший форму воспоминаний; рассказы пациентов о будто бы бывших с ними в прошлом событиях, которые в реальности не могли с ними происходить

парамнезия — нарушения и расстройства памяти, выражающиеся в ложных воспоминаниях; может происходить смешение прошлого и настоящего, а также реальных и вымышленных событий

маладаптивный дейдриминг — навязчивые грезы, психологическая концепция, предложенная для описания постоянной интенсивной мыслительной активности, в основном направленной на фантазирование и продумывание разнообразных сюжетов. Постоянные грёзы заменяют человеку обычную жизнь и мешают нормальному межличностному и профессиональному функционированию индивидуума

диссоциативное расстройство личности — психическое расстройство, при котором происходит самоидентификация человека с несколькими личностями

блэк-бокс — черный ящик

нейролептики — психотропные препараты, подавляющие психическую нервную деятельность, эмоциональное состояние и способные устранять проявления психоза

Не знаю, насколько мой визит к психиатру помог конкретно мне, но «низушка» айсберга по имени Каро теперь внедрилась в мои мысли. Нелегко, оказывается, привыкать к тому, что человек, которого знаешь с детства, оказывается, почти с тех самых пор тяжело болен, да что ты, по сути, и не знаешь его совсем. Всю жизнь приходится переосмысливать.