— Значит, теперь ему... вам с ним сам Бог велел поехать в отпуск. Хочешь?..

— Чего? — не понимает Рози.

— Свалить на... на подольше хочешь? Недельки на три, ну — месяц, если апгрейд?

— Куда это, в Тель-Авив, что ли?.. — уныло куксится Рози.

— Так, приводи его сегодня в «Констанцу». Туда ж уже снова заходить можно...

— На фига?

— Приводи — узнаешь.

***

Днем «почти-зима» ничуть не лучше, только ветер сильнее. Но меня это только подзуживает.

Рози и Сорин приходят вечером в обгоревшую Констанцу. Встречаю их вместе с Рикки, который, обнюхав и пораскинув своими собачьими извилинами, решает не кидаться на них.

Стены-стулья-потолок — я пришла первая и потрясена разрушением, которое оставил после себя огонь. Вернее, ничего не оставил. Ни в чем-ни в чем на этом почерневшем пепелище не угадывается той милой кафешки, которую мы с Рози некогда считали таким только нашим с ней не островком . Мы будто бы ныряли сюда, уединялись здесь. Это был наш остров, которому, казалось бы, никакой тайфун был нипочем, и нам казалось, что мы всегда сможем сюда приходить.

Но все прошло. И наши с ней уединения-страсти-сплетни за вазочкой мороженого, такого вкусного, как только Сорин умеет. И вообще — время то прошло. Все изменилось. Да, нечего держаться за прошлое.

Сорин смотрит на меня с нескрываемым любопытством, у Рози же от этого самого любопытства форменно свербит в одном месте. Рикки крутится туда-сюда, ищет, чего бы схватить и помутузить, но хватать здесь нечего.

А я немного их мурыжу, когда в качестве коротенького вступления выражаю надежду, что скоро все уладится, и напоминаю, что скоро, между прочим, первый адвент.

— Не томи, ну... — перебивает меня Рози.

И я перехожу к главному отделению — посреди обугленных обломков, поплавившихся дверей и совершенно выгоревшей стойки, с планированием которой так возилась бедная Рози, я без излишней торжественности вручаю им — нет, не путевку в круиз, но ваучер на ее приобретение. Тот самый.

— Кру-из? Эт... куда? — ошеломленно спрашивает Рози.

— Да не знаю я, — говорю. — Т ы мне скажи. Его ж нету пока.

Рози не в состоянии и слова вымолвить, у Сорина на лице тоже явное недоумение.

Рози оправляется первой и верещит, кидаясь мне на шею:

— Бли-и-ин, Ка-а-ати-и-и! Вот это ж ни фига себе!!!

И только много позже припоминает, откуда у меня был ваучер, тут же принимается было отказываться — чуть ли не ругается со мной.

Но я только угораю над ней. Я непреклонна и таким образом благополучно сбагриваю им бумажку..

***

В итоге Рози и Сорин решают в пользу круиза по Эмиратам, а оттуда через Босфор на пару дней — в некий черноморский порт «Констанцу», небезызвестный и в декабре тоже небезынтересный, кроме того, самый крупный на Черном море.

Я, конечно, в курсе, что, если хорошо поискать, то подарок этот можно было бы сделать и кому-нибудь более нуждающемуся, чем, например, Сорин. Знаю я его мало, но прекрасно понимаю, что мужик он оборотистый, муроватый и уж точно не то, чтобы нищий. Но я расщедрилась главным образом ради Рози — черта с два бы он сейчас или когда-либо куда-либо с ней поехал, если не по делам. Бизнесмен, е-мае.

Ну, можно было бы, конечно, поехать нам с мамой, больше-то мне не с кем. Поэтому, как любящая дочь, я добросовестно пробила это днем:

— Мам Лиль, в круиз хочешь?

Мама приняла вопрос за глупую шутку:

— В какой еще круиз?

— Ну, такой. На теплоходе.

— Шутишь ты, Катька, что ли!.. — рассердилась мама и — мне, таким тоном, будто я пытаюсь втянуть ее в какую-то аферу: — У меня тут контрольные, да еще виртуальный день открытых дверей для родителей будущих пятиклашек. Нет уж, без меня.

Затем только ее осеняет:

— И что за круиз, вообще? Как ты достала билеты, сейчас же ничего не ходит?

— Не достала. Ладно, мам, забудь.

Итак, мама — пас.

Правда, есть у меня еще и папа, а у папы есть Пина, а у Пины наверняка найдется добрая фея, готовая на целый месяц взять на себя их пэчворк включая «трудновоспитуемого» Эрни, который все равно как пить дать сбежит опять ко мне. Только... хоть ради такого дела я и могла бы попытаться забыть о нашем с папой разладе, но не до такой же степени. Да и вообще — блин, ваучер мой, Рик мне его подарил, так что мне и решать, кому передаривать его.

Кстати, Рик.

привет хочу подарить ваучер Рози и ее мужику не возражаешь

о‘кей дари

ладн сп

Шучу, естественно — ничего подобного я у него не спрашиваю.

Ребята, как я уже сказала, рады были до невозможности.

Что будет пищать Рози, я могла представить, но что обрадуется и Сорин:

— Я ж говорил — нравится мне твоя подруга, — обнял он Рози, а сам поглядел на меня с благодарностью и уважением.

— Она и мне нравится! — повизгивала Рози, обнимая нас обоих.

— Ну надо ж... — прикалывалась я над ним. — А я думала, ты не возьмешь, скажешь — неудобно, такой подарок, бла-бла-бла.

— Я ж не дурак — от круиза отказываться, — смеется Сорин. — Если нахаляву.

— Да, — одобрительно киваю я. — Тем более, что это не круиз пока никакой, а только ваучер.

Однако через несколько дней моя информация оказывается неактуальной — за это время Рози и Сорин успевают еще глубже погрязнуть в разбирательствах и почти забыть про ваучер. В связи с корона-послаблениями круизная компания уведомляет, что принято решение возобновить круизы, а первым будет этот самый, по Эмиратам.

Рози срочно берет отпускной семестр в универе, который закончит скоро, Сорин улаживает дела, и в канун отплытия они устраивают проводы у него на садовом участке в Нойкёлльне.

***

Проводы больше похожи если не на свадьбу, то на помолвку.

«Дачу» Сорина слышно издалека — там уже идет нормальный гудеж. В пологе из искусственного винограда развешены фонарики, а на немногочисленных столиках расставлены разноцветные банки с крохотными букетиками из искусственных же полевых цветов.

Среди гостей бегает Рози в сапожках и сексуальной матроске под полушубком, а Сорин одет в клубный пиджак над джинсами, из-под которого выглядывает толстенная золотая цепь на волосатой груди. На нем нет капитанской фуражки, но все остальное сидит до того органично, как будто в фуражке он все время был и снял только что.

Рози подскакивает ко мне.

— Ну что, морячка, — обнимаю ее, — как там сундуки? Во сколько отплытие?

— Сундуки набила! Отчаливаем в полдень! Времени уйма — успеем и напиться, и снова протрезветь.

На самом деле завтра им первым делом нужно успеть на самолет в Дубай, откуда потом и начнется это плавучее безобразие.

— Надо вам все это? — смеюсь, оглядываясь по сторонам — резвящаяся толпа гудит и явно наслаждается возможностью погулять, пока не настучали дачники-соседи. Впрочем, сейчас такая холодина, что вокруг все тихо и безжизненно.

— Держи, благодетельница!

В меня в руке оказывается ярко-желтый коктейль, вкусненький такой, с ананасом, кокосом и маракуйей.

— Скажи — кайф? — требует Рози. — «Мечта моряка»!

Мечта моряка вшибает нормально и оперативно, благодаря не одному только фруктовому сахару, но и водке с ромом. Уже совсем скоро мне становится совсем весело, а праздный вопрос: «Надо ли все это?» — больше не всплывает.

Что холодно и почти зима, почти не чувствуется среди этих ананасов-кокосов, гудящей толпы, цветов и фонариков. Что, если это и правда помолвка? Что, если я на самом деле выдаю замуж свою подругу?.. Не в первой, думаю и с хихиканьем отпиваю из своей чарки.

— Чего? — с таким же хихиканьем тыкает меня в бок Рози.

— А хорошо, что он у тебя «левачный», — киваю на Сорина. — Крутиться умеет, и в случае чего долго не парится. Его так просто не завалить. Плюс нянчить больше не нужно.

— Хорошо, конечно, — соглашается Рози и подмигивает ему. — Я только с ним поняла, что такое настоящий мужчина. Мгм-м. Разница в возрасте — пикантный кайф.

— Сколько ему?