Он выступал в пустой комнате, где кроме него находились только звукорежиссер и операторы. Собеседники подключились из разных уголков мира и отображались перед ним на большом мониторе. На экране женщина с азиатской внешностью подняла руку. Макеев кивнул:

– Да, вижу, есть вопрос.

– Ровно так устроены все майндфулнес-приложения. Что нового вы предлагаете? – спросила она.

Он усмехнулся:

– Это как сравнивать ртутный термометр с томографией. Наша нейросеть благодаря любому фитнес-браслету способна улавливать тончайшие нюансы ваших эмоций и на лету создавать визуальную, а если хотите, то и музыкальную модель ваших чувств.

На демонстрации за его спиной круговой 3D-спектр под гармоничную нейтральную мелодию переливался разными оттенками. Внезапно на спектре появились всплески сиреневого, которые заполняли все большую часть экрана. Музыка зазвучала тревожнее.

– Остальные приложения пытаются вам что‑то объяснить. Это чушь! Как можно логикой воздействовать на чувства? Здесь нет ни одного слова. Потому что слова врут. Слова – это двадцатый век. Сейчас все решает картинка. Представьте, что вами овладел страх. Как видите, начала доминировать сиреневая область. Но вот здесь, сбоку, есть немного зеленого. Это спокойствие, к которому вы стремитесь. И тогда вы стараетесь сделать так, чтобы зеленого стало больше и получилась спокойная картинка, гармоничная мелодия. Это намного проще, чем пытаться в чем‑то себя убедить. Всего за несколько секунд вы приводите в порядок спектр и понимаете, что справились со страхом при помощи умиротворения. И не с каким‑то абстрактным страхом, а именно с тем, который вы испытывали в тот момент.

Зеленый на экране вытеснил сиреневый, всплески утихли, спектр пришел в норму, и снова зазвучала приятная мелодия.

– Соцсети созданы не для того, чтобы делится контентом. Когда мы публикуем фотографию котика или рассказываем другим о своей победе, мы, в первую очередь, хотим поделиться эмоцией. Мы все время ими делимся: мемы, видео, статусы, музыка – все это чувства. Нам хочется, чтобы другие ощутили то же, что и мы. В ответ нам интересно воспринимать эмоции друзей. Но сейчас все это делается при помощи костылей – слов и картинок, которые каждый воспринимает по‑своему. Один, глядя на фото котенка на кухонном столе, умилится, а другой подумает о жуткой антисанитарии и испытает отвращение. Нигде коммуникация не сбоит так сильно, как в социальных сетях. Наши эмоции понимают неверно, а дальше начинается хейт, блокировки, исключение из списка друзей. Из-за несовершенного инструмента передачи чувств мы получаем конфликты и вместо счастья обретаем нечто прямо противоположное. – На экране замелькали скриншоты из соцсетей и гневные комментарии к нейтральным картинкам.

– В ЭМРОНе все не так. Вы буквально делитесь своими реальными чувствами. А наша социальная сеть находит вам тех друзей, кто эти чувства разделяет в данный момент. Или предлагает новых, с кем вы точно будете на одной волне. Забудьте обо всех известных вам социальных сетях. Это прошлый век, поиск единомышленников с завязанными глазами в темной комнате. Забудьте о сервисах знакомств, где вы ищете родственную душу по фотографии и паре строк. Все говорят, что социальные сети вместо того, чтобы объединить, разобщили людей и дали эрзац-эмоции. Фальшивую радость от фальшивых елочных игрушек. ЭМРОН способен все исправить. Он даст вам возможность познакомиться с теми, кто чувствует так же, как вы. Способен любить, как вы. Радоваться, как вы. Тех, кто гневается по тем же причинам, что и вы. Это новая эпоха в мире коммуникаций, которая вернет людям чистые эмоции и возможность разделить их с теми, кто вам по‑настоящему близок и способен их оценить!

Индус на мониторе подал знак, что хочет высказаться.

– То есть мы говорим всего лишь об очередной социальной сети? Одной из тех, что появляются на рынке целыми пачками и так же быстро гибнут? Чем вы тогда объясните такую высокую заявленную оценку компании?

Макеев кивнул. Он ждал этого вопроса.

– Пока я успел рассказать только то, что мы говорим пользователям. То, что входит в рамки рекламной кампании и озвучивается в прессе. Теперь давайте коснемся изнанки нашего проекта. Должен предупредить, что все это – конфиденциальная информация. Вы все подписали соглашение о неразглашении.

Участники встречи на экране кивнули.

– ЭМРОН не только позволит людям справляться с эмоциями. Он будет их контролировать. Все мы знаем, что реклама – это в первую очередь эмоции. Через ЭМРОН вы сможете напрямую создать нужный эмоциональный фон при контакте человека с продуктом, услугой или при просмотре вашего рекламного ролика. В массовом масштабе. Вы буквально сможете заставить людей хотеть покупать. – Он с удовлетворением отметил удивление и азарт на лицах слушателей.

– Теперь вы понимаете потенциал нашего проекта. И я даже не затрагивал вопрос политики и выборов.

Это подействовало. Участники встречи моментально превратились из слушателей в конкурентов, оценивающих шансы перехватить у других столь лакомый кусок.

– Пока это только слова. Не могли бы вы продемонстрировать ваше смелое заявление? – сказала азиатка.

– Конечно, – не моргнув глазом ответил Макеев, хотя ему очень хотелось бы этого избежать.

К его сожалению, гипотеза о том, что демонстрация нужного спектра будет стабильно влиять на настроение пользователей, пока не подтверждалась на сто процентов. Поддавалась этому воздействию лишь некоторая часть самых внушаемых. Макеев надеялся, что люди привыкнут к приложению, подсядут на него и начнут сверяться со спектром постоянно, и тогда все заработает, как надо. Принудительный выброс желто-розового, к примеру, будет порождать чувство эйфории, но пока такая обратная связь не радовала результатами.

– Чтобы подготовить демонстрацию в полевом режиме, нам нужно время, – сказал он. – А пока, чтобы вы не упрекали меня в заранее спланированной постановке, давайте вместе подумаем, где найти большое скопление людей в разном эмоциональном состоянии?

Инвесторы задумались.

– Может быть, на вокзале? – предположил представитель крупного европейского банка.

– Отличная идея! – воскликнул Макеев. – Сейчас посмотрим, что мы можем сделать с вокзалом.

Он достал телефон и быстро набрал текст.

* * *

Сигнал входящего сообщения у Дениса раздался очень невовремя. А может, наоборот вовремя, разрушив неловкую паузу, которая повисла вслед за наивным, но точным вопросом Рыжего.

Звук был таким резким и неожиданным, что к Денису повернулись все.

Он прочитал текст на экране, поморщился и невольно взглянул на Глеба.

К нему тут же подскочила Вера.

– Что там?

– Макеев требует очередную демонстрацию, – недовольно произнес он.

Вера глубоко вдохнула и со злостью шумно выпустила воздух.

– Еще одна его просто добьет. Мы не можем на это пойти. И почему так срочно? Глеб еще не отошел от предыдущей.

– Думаешь, ЭМРОН вдруг научился работать сам по себе? – усмехнулся Денис.

В зале было тихо, если не считать этого разговора, и потому Глеб все слышал.

– Прошу прощения, я скоро вернусь, – сказал он собравшимся эмерам и подошел к Вере и Денису.

– Что случилось? – тихо спросил он.

– Ничего, – невозмутимо ответила Вера, глядя ему в глаза.

– Позволь мне самому решать, что я выдержу, а что нет. Что там с приложением?

– Макеев опять требует демонстрацию, – ответил Денис.

Вера недовольно стрельнула взглядом, но промолчала.

– Где?

– На Московском вокзале.

– Поехали, – кивнул Глеб и пошел к выходу.

Вера догнала его по дороге:

– Этого нельзя делать! Ты не восстановился после предыдущей!

– Мы не имеем права ему отказать. Мы все живем в доме, который оплачивает Макеев, специальная надстройка к ЭМРОНу позволяет нам отслеживать новых эмеров, которых Денис успевает отбить у каннибалов и привезти к нам. Что будет, если я его подведу или откажусь? Мы потеряем все. Когда уже так близки к цели…