Гарриет невозмутимо встряхивает рукой. Жаль, не удалось в самом начале с этой прыткой вампиршей покончить. Тедди… и Эмбри не пришлось бы проходить через все это.
Женщина покидает особняк, на ходу возвращая сдерживающие силу амулеты на место. Слева, меж деревьев догорает костер, впереди и вбок — виднеется разбитый лагерь. Палатка, котелок над остывшими уже углями… и полное отсутствие людей.
Тревога мягко сжимает сердце коготками.
Где дети? Что с ними произошло, пока Гарриет отсутствовала?
Следов крови нет, хаоса в самом лагере — тоже. Походные рюкзаки в палатке, на бревне, напротив котелка, аккуратно сложенная стопочкой одежда Эмбри, в самом котелке какое-то варево из шишек и лекарственных трав — все указывает на то, что мальчишки совсем недавно здесь были, но куда-то… ушли?
Гарриет хмурится. Следопыт из нее никудышный, детектив — еще хуже. Бросаться их искать в глухом лесу без малейшей идеи, куда ребята могли отправиться — или их — утащить — так себе затея.
Женщина обходит лагерь по кругу раз пять. Потом берется за спички и разжигает огонь над котелком, чтобы хоть чем-то себя занять. Варево оказывается с успокаивающим эффектом. Его-то ей и не хватало.
О чем Гарриет не догадывалась, так это о том, что эффект успокоения окажется настолько сокрушителен (или ее после всплеска эмоций развезет настолько сильно — что вероятнее). В итоге, топот здоровенной волчьей туши, мчащейся прямо на нее, женщина замечает в последний момент. И вместо размышлений, куда лучше отпрыгнуть, чтобы сохранить тушку целой, голову посещают ленивые мысли: а миссис Стоун уже покинула зал или Гарриет шваброй все же достанется?
Облик волка плавно перетекает в человеческий, Эмбри по инерции пробегает (читай: пролетает) еще несколько метров и таки сбивает Гарриет с бревна, сжимая в объятиях.
Женщина охает. В спину впиваются мелкие веточки и корни, да и… жарко! Гарриет кажется — если будет касаться кожи дольше десяти секунд, ее собственная точно расплавится. Беспокойство об этом даже вымещает радость встречи. Эмбри жив. Все в порядке. За время ее отсутствия ничего трагичного не случилось. Ничего ведь?..
— А ну слезь с нее немедленно, извращуга блохастый! — грозный рык Тедди саму Гарриет заставляет лишь улыбнуться.
Теперь точно ничего. Сын тоже жив. Он тоже в порядке.
Эмбри над ухом ойкает, откатывается поближе к оставленной одежде, алея ушами. Гарриет закрывает ладонью глаза, а после и вовсе отворачивается в противоположную сторону. В поле зрения появляется Тедди.
По-прежнему взъерошенный Тедди, но с широкой улыбкой и почти зажившими царапинами. К нему женщина тянется сама.
Мерлин и Моргана! Как же ей за него было страшно…
— Миссис Поттер, вы живы! — восторженный крик Эмбри разносится по лагерю.
Гарриет оборачивается, смотрит исключительно в его теплые карие глаза. Кивает.
— Но… как такое возможно? — все же вырывается недоумение из оборотня.
— Традиция, — женщина пожимает плечами.
Тедди в ее объятиях чуть отстраняется со смешком.
— А я говорил! Если мама сказала, значит обязательно вернется, — Тедди поглядывает на оборотня с явно различимым превосходством, но вскоре вновь возвращает внимание Гарриет: — Мам, ты только не делай так больше, ладно? — мальчик передергивает плечами. — Было жутко.
Только сейчас женщина замечает то, чего не разглядела раньше. Надлом. Отголоски паники во взгляде, дрожь в руках, расширенные зрачки… Тедди боялся. Очень боялся, что Гарриет не вернется, что их путешествие так и прервется, что в целом мире он останется один.
Гарриет притягивает мальчика к себе и, целуя в макушку, шепчет:
— Прости… Прости меня, пожалуйста!
Тедди мотает головой, поднимает на нее взгляд:
— Ничего, — улыбается. — Ты рядом, значит, все в порядке.
Краем глаза Гарриет замечает Эмбри. Оборотень стоит в двух шагах от них — слава Мерлину, полностью одетый — растерянно ерошит шевелюру, но тоже улыбается. Столкновение с Викторией и последующие события оставили травмы каждому из них, но они же — объединили.
Гарриет чувствует… радость.
***
— Когда появились те существа и напали, все стало таким… нечетким, — Тедди обхватывает себя за плечи и не отрывает взгляда от языков пламени.
Компания устроилась вокруг костра после терапии объятиями. Эмбри, по сложившейся уже традиции, готовит обед, Гарриет помогает поддерживать огонь, Тедди сидит с ней рядом и кажется не собирается в ближайшее время выпускать ее из вида.
Женщина проводит ладонью по волосам сына в успокаивающем жесте.
— Я ничегошеньки не понимал, кроме того, что они хотели нас убить. И тебя, мам, особенно, — Тедди передергивается. — Когда… та женщина вдруг отбросила тебя к самому особняку, я… я так испугался. Они… они все…
Гарриет непонимающе оборачивается к Эмбри. Тот отводит взгляд.
— Что произошло, Тедди? — она гладит его по спине.
Мальчик сглатывает.
— Они сломались, — произносит он еле слышно. — Все сломались. Раскрошились в камень, как только приблизились. Я слышал хруст, с которым скручиваются их тела и… — Тедди часто-часто моргает: — Я не жалел об этом. Ни капельки. Я бы повторил это снова и… наслаждался.
Тедди жмурится, губы его дрожат.
— Я чудовище, да?
Гарриет замирает.
Медленно. Очень медленно целует его в лоб:
— Нет, Тедди. Ты — самое лучшее, что случалось в моей жизни.
Она не умеет успокаивать, она не представляет, какую психологическую помощь в этом случае требуется оказать ребенку. Поэтому Гарриет делает то, о чем мечтала когда-то сама. Когда Квирелл скончался, осыпаясь под ее ладонями, в муках. Она обнимает Тедди крепко-крепко, прижимает к себе. И не отпускает, пока его плечи не перестают дрожать, пока всхлипы не затихают, даже потом — не отпускает тоже.
Проходит час. Может, два. Гарриет плевать.
Эмбри рядом, накидывает куртку на озябшие плечи и молчит. Гарриет не знала раньше, что можно молчать с сочувствием.
Про обед — слегка подгоревший — они вспоминают, когда желудок Тедди выдает руладу на пол-лагеря. Эмбри прячет в рукаве смешок, по-быстрому накладывает порцию из серединки и передает мальчику. Тедди отстраняется от Гарриет неохотно. Трет глаза, кивает оборотню вроде как сурово, но в то же время со смущением.
Гарриет отстраненно замечает, что напряжение между ними как-то… схлынуло?
