Напишу я историю подвигов царицы Ментевваб, по имени царскому Берхан Могаса, и царя Иясу, по имени царскому Адьям Сагад, ибо творит бог во времена их дела дивные и победы чудесные, коих не? верилось прежде во времена Езекии-царя, когда пришел Сеннахирим, царь Ассирийский, и осадил Иерусалим. Но да подаст мне бог силу и способность описать все чудеса царя Иясу и царицы Ментевваб. Аминь.

Начался месяц хедар в день первой субботы. 25-го[255] в ночь на вторник луна стала кровавой, как говорится в Писанин: «Покажу знамения на небе» (Иоиль 2, 30), и весьма долго оставалась кровавой. И когда увидели люди стана это знамение, то плакали плачем горьким, и вопили громким голосом, и говорили: «Господи Христе, помилуй нас!» А затем переменилась луна и из кровавой стала светлой. 27 хедара, в среду, вышел дедж-азмач Варання из Гондара, чтобы идти в страну свою, и прибыл в Самси в воскресенье. И во время сна напал на него Тасфа Мамо, чтобы воевать его со всеми людьми агау, то бишь Тикли Крестосом [и] квакварцем Аланго, сыном Варафа. И в ту ночь, когда сражались они, победил дедж-азмач Варання Тасфа Мамо и всех людей агау и отнял снаряжение воинское, то бишь 35 ружей. А 30 хедара, в день воскресный, упокоился Николай и был погребен в [церкви] рождества [богородицы].

Начался месяц тахсас в понедельник. И в этот день встал дедж-азмач Варання из земли Самси и ночевал в доме гум-бельца Мальке. А на следующий день прибыл он в Сакала и ночевал в доме Буйт Микаэля два дня, собирая свои полки. А в четверг поднялся дедж-азмач Варання, и ночевал в пещерах, и послал к фитаурари Тамбо, говоря: «Вот победил я врагов царицы Ментевваб и царя Иясу — присных Тасфа Мамо и всех людей агау!» А пришли присные Тансе Мамо к Гондару под предлогом плача о смерти раса Николая, но этот приход их был не из преданности, а чтобы воевать царицу и царя и воцарить другого царя, по имени Езекия-самозванец. А потом вошел дедж-азмач Варання в землю Гута в день первой субботы, а наутро заключил мир, то бишь союз, со всеми людьми Гуты за 2000 коров для царя и царицы и за 500 коров для дедж-азмача Варання. В понедельник повернул дедж-азмач Варання из земли Гута и вошел в Асава, и послал он к царю и царице сына своего брата и Бабеса. И вошли они в Гондар в четверг, неся послание, что заключил он союз со всеми людьми Гуты.

А 12 тахсаса[256], в пятницу, восстал на Гондар Тансе Мамо, то бишь глава мятежа, со всеми мятежниками: Тасфа Мамо, Габра Леулем, Матфеем, Агне, Вальда Гиоргисом из Алафа, Сандун Тасфа. И возмутился Илия, оставшись дома и пребывая в Гондаре. Он отказался повиноваться царице Ментевваб и царю Иясу, когда призывали его по приказу шалека Мамо, бэлятен-гета Ефрем, лике Гергис и цераг масаре Мамо. И собрал он всех мятежников, то бишь князей: Клавдия из Алафа, колення Феодора, цасарге[257] Марка, амхарца Давида, Абсади, Вальда Аба, Клавдия и многих чад военных [полков] Бурса и Чафанта и всех дружинников раса Николая. А в этот день встретились у решетки царица Ментевваб и царь Иясу, и призвали эччеге Такла Хайманота и всех сановников и азажей, и приняли от них клятву и присягу и у остальных князей и всех чад военных. А преступили клятву чада Валата Каль — Вальда Гиоргис, Такла Хайманот [и] Завальд — и присоединились к мятежникам. А в 9-м часу в пятницу пошел мятежник Илия со своими мятежниками и встретился с мятежником Тансаэ Мамо в Каха, и вошли они в стан царицы и царя тремя дорогами, чтобы провозгласить указ на Адабабае, захватив барабаны, и войти в дворец царский, чтобы убить царицу Ментевваб и царя Иясу.

А фитаурари Ефрем оградил все врата царицы и царя по порядку, как гласит Писание: «Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев» (Исайя, 26, 20).

А вот князья, которые пребывали с царем и царицей в крепости: дедж-азмач Гераклид, бэлятен-гета Вальда Леуль, бэля-тенгета Ефрем. Это тот фитаурари Ефрем, который поведал царице и царю из преданности, что возмутились эти Тансаэ Мамо и Илия, захватив дружинников Санди Гадле вечером в четверг. И [еще] пребывали там баламбарас Адару, кень-азмач Сэнде, азаж Беньям, азаж Дане, баджеронд Мамо, кантиба Пимен, азаж Гефому, асалафи Мамо, лигаба Вальда Сэлус, аса-лафи Ленсо, шалека Гета Хабта Васан, и Димитрий-египтянин, и ближний его — Димитрий, и все чада воинские. И оставались они в крепости[258], сражаясь с мятежниками ружьями и копьями, отнимая барабаны. И пришел шалека Чанчо туда, где были мятежники, с [воинами] Танкання, и щитоносцами, и тулама, и Заве, и сражались они битвой великой вплоть до Чафари Меда. И убил асалафи Ленсо [врага] в этот день, и погибло много людей у мятежников. И тогда сломилась сила мятежников, и осуждены они были на смерть первую, пока не приидет великая погибель последняя[259]. И тогда же погиб шалека Чанчо, но смерть его была не погибелью, а жизнью, ибо умер он добровольно, ревнуя о царстве.

А затем приказали царица и царь баламбарасу Вальде [идти] к дедж-азмачу Варання и сказать: «Вот осуждены мятежники, чтобы стала сила их слаба, как тростник морской; ты же приходи скорее нам на помощь, взяв всех людей джави и людей меча!» Эти же побежденные мятежники и рассеявшиеся, как прах, пошли ночью к Вахни, чтобы свести [оттуда] Езекию-самозванца. И когда шли они дорогою, то захватывали их добро и их уды дружинники царицы и царя. И это — первая победа царицы Ментевваб и царя Иясу, и об этом гласит Писание: «Надежда жизни ни в многочисленности, ни в малочисленности»; и еще гласит: «Не уразумели они во время свое, что будет! Как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму» (Втор. 32, 30). Давид же сказал: «Исполина не защитит великая сила. Вот, око господне над боящимися его» (Пс. 32, 16-18). И вся эта победа была соделана царице Ментевваб и царю Иясу по их богобоязненности.

А в пятницу принесли клятву иереи всех церквей, а в день первой [субботы], 13 тахсаса[260], встретились в покоях царь и царица, а князья — на Ашава, и держали совет о порядке битвы, и провозгласили указ, гласящий: «Все вы, чада воинские, дружинники знатных женщин, [воины] Танкання, Заве из Баджана, Заве из Вагара, Заве из Самена, воины Заве, тулама и все мусульманские щитоносцы и стрельцы, стройтесь по полкам!» И собрали царь и царица, и князья, и войско зерно, и муку, и мед, и масло, коров и овец, коней и мулов, дрова и траву, и начерпали воды, и наполнили кувшины и горшки, и наварили пива, и медовухи, и всего потребного для плоти. И была печаль великая в доме царском среди князей и войска. А сугубо печалилась царица Ментевваб, и печалилась она не о себе, но о сыне своем Иясу, ибо один он у нее. И печаль ее подобна печали, постигшей богоматерь, когда повелел Ирод убить единственного сына ее. И говорила она: «Неужто увижу я очами своими, как схватят тебя и убьют? Неужто я соделала тебя, о возлюбленный мой и царь мой? Разве я сотворила тебя, а не бог сотворил тебя во чреве моем? Как сказал Давид, отец твой[261]: "От чрева матери моей ты-бог мой" (Пс. 21, 11)». И матерь ее, вейзаро Энкойе, рыдала вместе с нею, и возливала слезы к небу, и проливала на землю, как воду.

14 тахсаса, в воскресенье, встретились у решетки царь и царица, а князья были на Ашава. И держали они совет, говоря: «Идти ли абагазу[262] на мятежников или оставаться [здесь]?» Половина говорила: «Идти», а полошша говорила: «Не идти». И пришли на совет все князья к царице, и сказала она всем князьям: «Зачем выходить абагазу со многими полками на этих мятежников Тансаэ Мамо и Илию? Знаю я, что делать, но не пришло еще время для того дела, которое я явлю вам. А что до того, что пошли эти мятежники к Вахни, то, как вам кажется, что они сделают? Я — царица Ментевваб, так неужто я не знаю людей? Да не покажется вам, князья, что я [просто] женщина! Если я и стала женщиной от природы, то я — муж из мужей по дару своему, полученному от бога и внизу и вверху. Как сказал апостол Иаков, брат господен: "Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше"!» (Иак. 1, 17). Это говорила она, покуда не придут на помощь верные царству люди меча с [полками] Йельмана и Денса, с [воинами] джави и Дамота, с [воинами] Мачакаля и Гафата и покуда не придут все люди Годжама, то бишь басо, либан, дарабе, энамай, даген, будана, шабаль, баранта, йенач, [полк] Сэлтан Айле, энасе и Энабэсе, ибо все они — родичи по плоти царице Ментевваб со стороны матери ее, государыни Сабла Вангель, матери государя Мины[263]. На том и порешили.