Тонкие ветви молодого клена покачивались на ветру, шурша алыми и желтыми листьями. Дядюшка Крис как-то сказал, что посадил этот клен в день, когда родился Гилберт. Верилось в это с трудом, потому что Гил родился среди зимы, когда плотный белесый снег накрыл землю, как одеяло укрывает дитя. Кора особенно хорошо запомнила одно давнее поверие, которое сулило долгую и счастливую жизнь ребенку, пронесенного под ветвями клена.

Кристофер Хантмэн точно запомнил наказы своей бабки и, хоть и не слишком доверял приметам, все же полушутя пронес своего сына между ветвями клена. Кора точно знала, что пронес, потому что позже, прижав к себе пахнущего мылом однолапого медведя, она видела отлетавшие из-под топора дядюшки Криса щепки. Клен не помог. Он не спас мальчика от Людоеда. Как и пенек, таящийся где-то в зарослях, конечно, не спасет ее от Аконита…

Гилберт.

Миссис Шарп и…

Газеты упали. Прямо в грязь. Ветер трепал их, а бумага пропитывалась влагой дождя.

Тик-так.

Кора дернулась, судорожно заглатывая воздух. Иногда ей снились воспоминания. В таких случаях ее охватывала неконтролируемая, не поддающаяся объяснению паника. Внутри все сжималось, а сердце тяжелым камнем лежало в груди.

Кора с трудом села. Сквозь головокружение она попыталась восстановить дыхание, отмечая, что вокруг темно, и только полоска света из приоткрытой двери помогает помещению обрести хоть какие-то очертания.

Первый ровный вдох. Нос защекотало знакомым ароматом табака и чая с бергамотом. Джон.

Кора выдохнула и плюхнулась на подушки. Эта кровать была жестче, чем ее собственная, зато плед, под которым она оказалась, согревал своим коротким пушистым ворсом. Вероятно, она уснула, а Джон перенес ее в спальню. Кора почувствовала, как щеки начали гореть. Паника и страх растаяли, уступив место смущению.

Быть наедине с джентльменом не пристало, а уж лежать в его постели – неслыханное безрассудство! Матушку бы хватил удар, а отец наверняка застрелил бы горе-любовника, а после прикопал его где-нибудь на заднем дворе… А общество, естественно, напрочь позабыло бы о начинавших зарождаться женских правах и категорически осудило «дочь лалеты».

Сумрак, в который куталась комната, скрывал обстановку. Осторожно поднявшись с постели, Кора побрела к выходу. Она приоткрыла дверь и тут же пожалела об этом. Несмотря на клубы облаков, напоминавшие густой дым, Инти заливала день нестерпимо ярким светом.

Джон сидел за столом. Точнее, лежал на нем. Он подложил руки под голову и снял очки, оставив их на краю. Кора криво усмехнулась. Как приятно видеть знакомое лицо, не знающее душащих кошмаров. Темные волосы растрепались, несколько прядок остались на лбу, длинные ресницы подрагивали, как бывает, когда видишь яркий сон. Джон дышал мерно, едва слышно, очерченные губы шевелились. Было тихо.

Приподняв юбки, Кора прокралась к столу, резко воскликнув:

– Мистер Смит, не спать на посту!

Он вскочил, едва не повалив стул, повернулся к ней лицом, сжавшись и слегка отстранившись, будто уклоняясь от несуществующего удара.

– Собираешься убить меня автопером? – Кора принялась поправлять челку, ей было неловко за свою шалость.

– Что? – хрипло буркнул Джон, растерянно уставившись на нее. Затем опустил голову и, обнаружив зажатое в руке перо, объяснил: – Наверное, заснул так…

Он отбросил его в сторону, принявшись растирать заспанные глаза.

– Извини, что разбудила…

– Порядок. А то уже шея затекла, – Джон сладко потянулся, и Кора с удовольствием повторила за ним.

Перед походом в редакцию им пришлось заправиться очередной дозой кофеина. Они пошли туда вместе: Кора должна была представить Джона мистеру Гловеру, чтобы он знал, кто помимо нее будет приносить материал Рубиновой дамы. Редактор встретил их с привычной невозмутимостью, но ни разу не допустил ошибки в имени Коры.

Вечер медленно подкрадывался. Непостоянная погода Трефа радовала горожан яркой Инти. Легкий и теплый ветерок нес с собой ароматы весны и не норовил пробраться под слои одежды вместе с холодным влажным туманом. Клубы облаков закатывались за горизонт.

– Что ж, до скорой встречи, – улыбнулся Джон, привычно останавливаясь на перекрестке.

– Да, спасибо, что проводил. Как всегда, – усмехнулась Кора, отвлекшись от размышлений, и побрела к дому.

Какая-то назойливая мысль, напоминание щипало внутри. Что-то упущенное, забытое за стеной запоздалой паники, сумбурного пересказа о ночи и написания статьи.

Ноги заплетались, мешая идти. Кора то и дело задевала плечом забор. Неужто все еще сказывалась усталость?

Тик-так.

Она помотала головой, чтобы избавиться от навязчивых спутанных мыслей. Остановившись у ворот и обшаривая сумочку в поисках ключа, Кора привычно повернула голову к соседскому дому, где на заборе покачивались обереги, будто надеясь заметить миссис Шарп, обычно забиравшую газеты из почтового ящика.

Тик-так.

Почтовый ящик. Газеты в грязи. Мокрые вымазанные страницы. Письмо в руках. Хлопнувшая дверь.

Тик-так.

Газеты все еще лежали там. Они высохли и шелестели, словно пытаясь разговаривать.

Тик-так.

Кора вздрогнула. Ключ звякнул, ударившись о брусчатку. В голове ясно всплыло воспоминание вечера накануне убийства: «Слуги говорили, что последние дни убитый был чем-то недоволен, а вчера и вовсе взволнован», – сказал сержант в доме шестой жертвы. И дядюшка Крис отметил: «Будто ждал».

А что, если действительно ждал? Что, если письмо было предупреждением? Ведь это в духе Аконита – предупреждать, оставляя послания, – враг у ворот.

Судорожно вздохнув, Кора обернулась, ища глазами Джона. Он все еще стоял на перекрестке, как всегда дожидаясь, пока она не войдет внутрь двора. Смит опасливо следил за напарницей, заметив ее неуверенность. А она спешно присела, подбирая ключ, и, придерживая юбки, побежала к Джону.

Кора едва не врезалась лбом в него, но тот вовремя придержал напарницу за плечи, обеспокоенно вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо.

– Ты как? Что случилось?

– Джон, – она едва не задыхалась от охватившего ее азарта, – мы должны залезть в дом миссис Шарп!

– Что, прости? – он изумленно вскинул брови.

Сбивчиво и торопливо Кора рассказала о замеченном накануне письме.

– В таком случае лучше отправиться в полицию, – нахмурился Джон, поглаживая плечи Коры и будто пытаясь ее успокоить.

– Да, конечно, отправимся! Но потом. Потому что если они первыми увидят письмо, то мы до него уже не доберемся, и никакие деньги нам не помогут. Уверена, Чейз об этом позаботится. Ну же!

Джон закатил глаза.

– Пожалуйста! – Кора запрокинула голову и сложила руки в умоляющем жесте, силясь выразить всю надежду, теплившуюся внутри.

– Что бы я ни ответил, ты ведь все равно попытаешься туда пробраться?

– Ага.

– Помоги, Первый, – вздохнул Джон. – Ладно. Но мы не можем просто зайти туда через калитку и…

– У меня есть план.

– Звучит жутко.

– Спасибо!

Залезть на участок миссис Шарп было легко – ненадежный забор, обветшалый со стороны сада, и знакомые лазейки сделали свое дело. Кроме того, сравнительно недавно Кора услышала разговор мистера Спенсера и миссис Шарп, которая жаловалась на незакрывающееся окно на кухне. Вряд ли она успела его починить.

– Для протокола: я все еще считаю, что вламываться в чужой дом, где недавно убили человека, – плохая идея, – прошептал Джон, когда, к его удивлению, от одного толчка окно послушно раскрылось.

– Расслабься, если что, переберемся в мой двор. Вон там, – Кора без стеснения ткнула пальцем в нужное место, – есть лазейка.

– Откуда?

– Долго объяснять… Помоги мне, я так просто не перелезу…

Хмыкнув, Джон подхватил ее чуть ниже колен и приподнял, подталкивая в распахнутое окно. Кора закусила губу, чтобы сдержать визг. Она попросила о помощи сама, но было все-таки что-то странное в том, что кто-то сжимает тебя так…