– Мисс, – недовольно зашипела Эмма, немного натягивая прядь ее волос на затылке и едва слышно бормоча прямо в ухо: – Вы только пришли в себя, и опять за свое?

– Я в порядке. Не знаю, сколько еще мне нужно это повторить. В по-ряд-ке, – по слогам завершила Кора. – Мисс Янг, что там? И как маменька?

– Ваша матушка изволили отдыхать. Снова мигрень. Приняли успокоительные настойки и отошли ко сну.

– А что с… миссис Шарп?

– Скончалась, – безэмоционально ответила Сандра.

– Это ясно, я имею в виду, полиция уже прибыла?

– Только констебли, насколько мне известно. За инспекторами отправили. Могу я идти?

– Разумеется. Благодарю, мисс Янг.

Стоило Сандре выйти, как Эмма тут же запричитала:

– Я никуда вас не пущу. Никуда! Будете в комнате. Спать!

– Не буду, – вздохнула Кора, аккуратно вылезая из ванны, держась за бортик. Ноги еще дрожали. – Моя драгоценная, я слишком много пережила за эти короткие интеры, чтобы просто так уснуть. Не мучь меня, подруга, смилуйся.

Эмма недовольно пыхтела позади, укутывая Кору в огромное прогретое полотенце:

– Вы, моя дорогая, должны себя беречь, а оному не способствуют ваши… даже не знаю, как назвать… В общем, не лезли бы вы куда не надо. Зачем вы вообще туда побежали?

– Испугалась за миссис Шарп. Подумала, что к ней забрался вор, а вдвоем мы быстро бы с ним справились.

– И вы совсем не подумали, что это может быть… убийца?

– Нет. Я так часто о нем думаю, но… Даже допустить не могла, что Аконит будет так близко. Вот ты, Эмма, – Кора повернулась к камеристке лицом, – ты живешь себе и живешь. Ты не думаешь, что поскользнешься и разобьешь голову о порожки крыльца, зато можешь постоянно бояться преступника, шагая по темной улице.

– Теперь буду думать и про порожки, – глухо отозвалась Эмма. – Но к чему это вы?

– Мы всегда думаем, что опасность нас не коснется. Я сглупила, выбежав наружу, но в тот момент правда считала, что делаю благо и мне ничего не угрожает, понимаешь?

– Понимаю только то, что прежде чем бросаться кому-то на помощь, вам следовало бы подумать о последствиях.

Кора вздохнула и кивнула.

– Я обещаю впредь пытаться.

Эмма покачала головой, но, похоже, все же смягчилась. Она помогла надеть чайное платье и расчесала мокрые волнистые волосы Коры. Обычно их собирали, но из-за того, что пряди все еще были влажными, Эмма оставила их распущенными, только собрала по бокам, чтобы они не лезли в лицо.

Нужно было спуститься, чтобы встретиться с полицией и рассказать о случившемся. Кора изумленно смотрела на себя в зеркало. Она вдруг осознала, что стала первой и пока единственной свидетельницей преступления по делу Аконита.

Дом Нортвудов всегда просыпался рано, впрочем, как и любой другой дом, в котором были слуги. Дворецкие, камеристки и камердинеры, горничные и лакеи, кухарки и посудомойки – все они поднимались задолго до того, как господа покидали свои опочивальни. Однако в этот, слишком ранний даже для слуг, сегм на ушах стоял весь дом.

Небо за окнами посветлело. В лучах занимающейся Инти пучки облаков, растягиваясь, таяли. Погожий день сулил стать своеобразной насмешкой судьбы после прошедшей ночи.

Кора неспешно спустилась в чайную. Там сидел отец с потухшей трубкой во рту, вперив взгляд в стену. Заметив дочь, он поднялся, и по выражению лица Кора мгновенно поняла, что ее ждет взбучка. Она опустила голову. Однако так и не начатую беседу прервали голоса в коридоре. Они приближались, и Кора с поднимающейся теплотой распознала хриплые нотки дядюшки Криса.

Хозяин дома оставил нерадивую дочь, чтобы встретить гостей. Кора облегченно выдохнула и усмехнулась. Надо же, она все еще боится гнева родителей больше, чем лезвия Аконита.

– Крис! – послышалось своеобразное приветствие от отца. – Ты постарел.

– Чарли, а ты растолстел, – хохотнул дядюшка. – Наслаждаешься отставкой?

– Более чем, друг мой, более чем.

Кора обернулась как раз в тот момент, когда старые приятели хлопали друг друга по плечу. Она не решалась выйти, потому издали наблюдала за встречей некогда лучших друзей.

– Жаль, что нас свели такие обстоятельства, – качнул головой папа.

– Да… Тот дом будто проклят, – печально отозвался Кристофер.

Отец сжал плечо дядюшки, словно хотел стряхнуть с него замшелые воспоминания, но только поджал губы и тяжело вздохнул.

Кора сглотнула, сминая складки юбок. В носу засвербело, в воздухе застрял привкус ладана, которым Жнецы окуривали помещение во время похорон Гилберта. Сердце съежилось, на кончике языка застыла горечь. Кора старалась дышать спокойнее, зная, что у нее может приключиться очередная истерика.

– Что ж, в отличие от некоторых, я все еще служу закону и короне! – взбодрился дядюшка Крис. Его восклицание разбило гнетущую скорбь, несколько разрядив обстановку. – И мы, старые дураки, совершенно позабыли о молодости! Макс, ну что ты там мнешься?

Только теперь Кора заметила Уорда, который, видимо, занимался тем же – следил за общением давних приятелей, говорящих не столько словами, сколько движениями и воспоминаниями.

– Это мой напарник, – Кристофер хлопнул того по спине, – инспектор Максимилиан Уорд. А это, мой юный ученик, лорд Чарльз Нортвуд.

– Рад видеть новые лица в полиции, – улыбнулся отец, пожимая руку Уорда.

– Приятно познакомиться, – пробормотал тот едва слышно.

– Надеюсь, Крис тебя не сильно утомляет, он может быть шумным. Уж я-то знаю. Еще в нашей части он был балагуром, а после и в полиции.

– А… Нет. Все… нормально… – промямлил Максимилиан. Он явно испытывал неловкость в компании прожженных офицеров.

– Не наговаривай, Чарли, я душка.

– Что ж, душка, идем в чайную. Полагаю, нам есть что обсудить.

– Да-а… Знаешь, подойдет еще наш… коллега. Он хочет осмотреться непременно один и… Корри! – взгляд Кристофера наконец зацепился за жмущуюся к стене тень. – О, Первый, а я и не заметил тебя, Бельчонок!

– Здравствуйте, дядюшка, – робко ответила она.

– Как ты?

– В порядке, – она криво усмехнулась, подумав, что пора бы начать вести счет всех «в порядке», прозвучавших за это утро.

– Моя дочь, – обращаясь к Максимилиану, сказал отец, – мисс Корнелия Нортвуд.

Уорд отрывисто кивнул. Нужно отдать ему должное, он не показал вида, что они знакомы. Кора благодарно улыбнулась Максимилиану, когда взгляд нефритовых глаз замер на ее лице. Уорд спешно опустил голову.

Входная дверь хлопнула, в проеме мелькнул золотой подбой плаща детектива Чейза.

– Здравствуйте, господа, – приветствовал Мортимер, проходя внутрь.

Лакей, принявший плащ гостя, потянулся было и за тростью, но дождавшись только едва заметного кивка от лорда, скрылся в коридоре.

– А вот и наш коллега, – прокомментировал появление очередного визитера Кристофер. – Это ма…

– Маг-детектив Мортимер Чейз, – представился он сам.

Кора покосилась на отца. Его обычно опущенные брови немного приподнялись, и он повернулся к дядюшке Крису. Тот кашлянул и продолжил:

– Наш коллега, да. А это лорд Чарльз Нортвуд.

– Я знаю, – кивнул детектив Чейз.

– Вы, сэр, полагаю, первый маг в своем роду? – улыбка отца спряталась где-то между усами и бородой.

– То есть?

Папа немного повернулся к Коре, и она ответила:

– По правилам приличия незнакомцев представляют знакомые. Каждый, кто вхож в высшее общество, знаком с этикетом. Будь вы из семьи магов, знали бы это.

Мортимер перевел на нее взгляд, который (она могла поклясться) едва не прожег в ней дыру.

– Мисс Корнелия Нортвуд, – тон дядюшки Криса отчетливо дал детективу понять, что обнаруживать свое знакомство с дочерью лорда не стоит.

– Вот мы и отрекомендованы друг другу. Перейдем к делу? – Мортимер покрутил в руках трость, которую обычно все оставляли в прихожей. В этом жесте словно читалось его презрение ко всем условностям. Или трость была настолько важна, что он не хотел с ней расставаться?