– Точно, – ответила она, посмеиваясь сквозь накатывающую пелену слез, – а Гил рассек руку выше локтя. Даже зашивать пришлось.

– Ох и ругались же тогда Джун и Шерил!

Кора хмыкнула, смахивая слезинку. Необычно было слышать имя матери из чужих уст, но еще страннее – вспоминать миссис Хантмэн. В памяти остались только зеленоватые глаза тети и исходивший от нее запах выпечки. Несмотря на разницу в положении, их семьи дружили.

– А на следующей декаде вы принялись разыскивать пропавшее письмо. Неутомимые искатели приключений… Так как я могу препятствовать такому запалу? Мужа, как я вижу, искать ты не собираешься. Я лишь попрошу тебя не соваться в откровенно опасные места.

– Уверяю, я бы и не стала, – негромко произнесла Кора. Она на самом деле не собиралась лезть в логово преступника в гордом одиночестве, как бы сильно ей не хотелось славы. Посмертная, пожалуй, ее бы не устроила, как и завершение расследования некрологом.

Кристофер кивнул и снова улыбнулся.

– И все же вы ничем мне не обязаны, а ведь вас могут уволить, если выяснят, что информация утекла через ваши руки.

– Ох, Бельчонок… Я стар, лишился семьи, а работа… Ее, конечно, достаточно, чтобы забыться, но ты – единственное, что мне еще дорого в этой жизни, девочка. Так стоит ли место инспектора билета в твое будущее?

Кора всхлипнула и прикрыла лицо рукой, глядя поверх нее на Кристофера Хантмэна. Человека, видевшего, что сотворили с его сыном, человека, похоронившего жену вместе с нерожденным ребенком. Он давно стал лишь тенью прежнего себя, но все еще чудом держался на плаву.

– Пообещай мне, что ты используешь свой шанс, Бельчонок, – серьезно глядя на нее, произнес дядюшка Крис.

– Обещаю.

– Вот и прекрасно! Возьму с собой пирожных для Макса. Он ужасный сладкоежка, хоть и не признается. Возможно, вы еще с ним подружитесь.

Кора шмыгнула носом, вытаскивая платок. Под накрапывающим дождем она самостоятельно добралась до дома.

Уже вечером после ванны Кора остановилась у окна своей спальни. Внизу виднелся козырек крыльца, дальше – вымощенная брусчаткой дорога; справа крона дерева прятала часть перекрестка, а слева улица тонула в легком тумане. Но Кору привлек человек, задержавшийся у соседнего дома. Высокий, со светлыми, растрепанными ветром волосами.

– Генри? – улавливая знакомые черты, предположила она. Однако, когда Кора взяла очки, чтобы получше рассмотреть мужчину, на том месте уже никого не было.

– Что-то не так? – Эмма подошла ближе, вглядываясь во мрак за окном. – Что там?

– Показалось…

– Немудрено, вы ж везде высматриваете… сами знаете кого.

Кора закатила глаза. Впрочем, Эмма, пожалуй, права. Вероятно, это был простой прохожий или у миссис Шарп были гости, а фантазия, взбудораженная подозрительностью, лишь завершила дело. Ничего странного. И незачем так пристально вглядываться в туман.

В кондитерской было малолюдно и тихо. Бариста лениво зевал за стойкой, а Кора сидела за дальним столиком в компании двух остывающих чашек кофе. Она едва сдерживалась от покупки пирожного, решив, что после завтрака сладости будут лишними.

Хлопнула входная дверь, колокольчик отозвался звоном. Немногочисленные посетители вздрогнули от неожиданности, а Джон, смущенно улыбаясь из-за доставленного беспокойства, подошел к Коре.

– Это мне? – удивленно спросил он, кивнув на вторую чашку, заманчиво пахнущую шоколадным кофе.

– Нет, привидению, – фыркнула она. – Тебе, разумеется. Ты опоздал.

– Прости, нужно было подготовить кое-что по работе.

Джон плюхнулся на стул, вытягивая ноги. Он выглядел уставшим, под глазами за стеклами очков угадывались тени.

– Не выспался? – понимающе спросила Кора.

– Боюсь не успеть к сроку. Столько дел. Но работать за меня некому, – усмехнулся Джон, зараз опустошая чашку наполовину.

– Понимаю, за мной тоже висит статья к выпуску, но я ничего не могу делать. Даже нормально спать.

– Почему?

– Аконит, – вздохнула Кора, откидываясь на спинку стула. – Я постоянно о нем думаю.

Джон улыбнулся, отпил кофе и заметил:

– О нем весь город думает.

– Не так, как я. И теперь, зная точно, когда он убьет… Невыносимо просто сидеть и ждать!

– А что делать?

– Он ведь как-то выбирает жертв? Как? Почему он убил именно этих людей?

Джон растерянно пожал плечами:

– Может, он убил их потому, что мог. Или он просто безумец.

– Неправда, – вступилась Кора. – Он не сумасшедший и даже не обычный маньяк. Он… Он нечто большее. У него свой стиль – перерезанное горло, определенные дни, будто ведущие обратный отсчет, и соцветие. Аконит – это предостережение. Враг у ворот. Он запугивает. И что, если кого-то конкретного? Но получилось, конечно, всех. Люди судачат о нем, и знаешь почему?

– Почему?

– Он загадка, которую все хотят разгадать.

– И ты?

– Я собираюсь не просто разгадать, я хочу вывернуть его наизнанку, увидеть все его внутренности. Показать другим, что он не эфемерный и таинственный образ, а человек из плоти и крови, такой же, как мы, просто почему-то решил, что имеет право судить, кому жить, а кому умереть. И кстати, по каким критериям?

– Вряд ли мы сможем понять, – Джон залпом допил кофе, повернулся к стойке, видно, обдумывая, стоит ли взять еще.

– Ты хранишь статьи об Аконите?

– Ну да.

– Пойдем, – Кора встала и принялась одеваться.

– Куда? – Джон тоже поднялся, рассеянно натягивая пальто.

– К тебе домой, конечно, – удивилась она вопросу.

Он замер на парс[18]. Его взгляд стал пустым, словно он что-то обдумывал, а Кора спохватилась, обнаружив, как нагло себя повела:

– Если ты не против, разумеется. Извини, что я так напираю. Иногда я слишком увлекаюсь.

– Все в порядке, – Джон дружелюбно улыбнулся. – Я прикидывал, не стоит ли нам взять чего-нибудь с собой. К тому же ты угостила меня кофе. Хочешь пирожных?

– Не стоит… Я позавтракала, а если съем что-то еще, то и корсет не поможет, – Кора поправила челку, пытаясь скрыть смущение, вызванное собственной внешностью. В отличие от сестры ей досталась более плотная фигура, которая ширилась, стоило положить на язык крошку хлеба. А скоро начнется светский Сезон… Мама будет недовольна, если придется перешивать новые платья…

– Вздор! – фыркнул Джон. Его четко очерченные черные брови нахмурились. – Я возьму пирожных, и ты, если захочешь, без задней мысли съешь их. И вообще, сладкое полезно для работы мозга!

Кора потупила взгляд.

Тучи дождались, пока пара скроется в дверях дома, и наконец разразились шумным ливнем.

Подъем на третий этаж давался уже легче, однако главная радость мерным храпом доносилась из квартиры миссис Мур. Осторожно поглядывая на соседскую дверь, они добрались до комнат Джона и свободно выдохнули.

Рядом со старыми мужскими тапочками Кора заметила новую светлую пару.

– Это мне?

– Полагаю, для меня они маловаты. Так что да, если хоч…

Она, не дослушав, переобулась, широко улыбаясь. Джон усмехнулся, принимая из ее рук пальто.

– Присаживайся, я приготовлю нам чай.

– Могу я занять твой рабочий стол?

– Разумеется. Бумага и авторучка на месте.

Кивнув, Кора плюхнулась на стул. Вскоре Джон поставил рядом с ней блюдце с пирожным и кружку ароматного чая, а сам вытащил из ящика увесистую папку, хранящую кипу листов.

– Приступим? – Кора нетерпеливо заерзала на месте.

– С чего начнем?

– С кого, напарник, с кого! Кто первый убитый?

– Джеймс Роуз, – объявил Джон, выуживая из папки газетную вырезку, – младший. Вот некролог.

– Знакомое имя…

Отправив часть пирожного в рот, Кора внимательно изучила короткий текст, посвященный кончине первой жертвы. Несчастный, лишенный возможности двигаться юноша был с самого детства прекрасным и чистым созданием, которого соседи по сей день вспоминали как веселого и непоседливого мальчишку.