– Война – недешёвое удовольствие, – глубокомысленно заметил политик. – Военные заказы стоят дорого, но не всегда их оплачивают в полном объеме. Задумайся об этом, Гай.

– В вас говорит старость, мой дорогой, – рассмеялся поэт. – Вы уже забыли, как битвы горячат кровь, как победы кружат разум, как от перспектив захватывает дух.

– Да, я уже забыл это, – неожиданно легко согласился политик и буднично продолжил: – Помню только, как в полевом госпитале мне влили в глотку стакан спирта вместо наркоза, а потом вырезали пулю. А в это время рядом умирали мои товарищи. Им было уже не помочь. Больше ничего у меня в памяти не осталось.

Вопреки ожиданиям Леонардо, ни на кого эта фраза не произвела должного эффекта.

Старика это явно разочаровало:

– Не беспокойтесь, вам осталось еще недолго терпеть меня. Скоро я уйду на покой, а на мое место придут такие же глупые и бесстрашные юнцы как вы. Уж они наведут порядок. К счастью, я этого уже не увижу…

– Не будьте таким пессимистом, мы справимся, – вмешался в беседу новый участник.

Это был молодой подтянутый мужчина в мундире министерства иностранных дел.

– Наш патриарх еще не утомил вас всех историями о восточной войне? – присаживаясь за стол, спросил дипломат.

– Успел, – недовольно сказал полковник. – При всем моем уважении к заслуженному ветерану он мыслит устаревшими категориями. Времена изменились, все военные теоретики сходятся во мнении, что грядущая война будет молниеносной и с минимальными потерями. Мы живем в цивилизованное время, которое не терпит излишней жестокости и кровопролития.

На лице старого политика на мгновение мелькнула гримаса отвращения.

– В вас говорит привычка гонять грязных дикарей в песках, – сказал парламентарий невозмутимо. – Поверьте мне, здесь война будет совсем другой.

Полковник лишь саркастически улыбнулся.

– Поддержу нашего славного воителя, – сделав заказ у официанта, сказал дипломат. – Мы на пороге решительного прорыва. Когда мы добьемся успеха, можно будет говорить о гарантированной победе в войне.

Эта новость вызвала серьезное оживление за столом.

– Неужели речь уже идет о союзе? – не скрывая удивления, спросил полковник.

– Пока только декларация о намерениях, а также договор о льготном кредитовании. Но этими действиями мы заложим прочный фундамент.

– Конечно, это успех, – проскрипел политик. – Но я не стал бы так обольщаться. Вы слишком спешите и не думаете о последствиях.

– Как всегда, молодежь уже не та, что раньше, – рассмеялся промышленник. – Ладно, давайте поговорим о чем-то более приятном. Как вам последний матч по страйку? Я уверен, что в этом году столичный клуб снова возьмет кубок.

– Глупости! – тут же оживился поэт. – Я уже поставил на северян сто тысяч. И не я один такой. Ставки один к пяти, но я уверен, что они выиграют. Мой букмекер гарантировал это.

– Я бы не был столь категоричен, – мягко возразил дипломат. – У столичного клуба лучшая команда. Их будет непросто победить.

Следующие полчаса разговор был лишь о страйке.

В это время в ресторан пришло еще шесть посетителей: две супружеские пары, чопорный островитянин и молодой сарконец.

Последнего пятерка за столом наградила тяжелыми взглядами, но ничего не сказала.

Все было чинно и мирно, но неожиданно в ресторан ворвался новый посетитель. Покрасневшее лицо, растрепанные волосы и напуганные глаза не вязались с новеньким с иголочки костюмом, который обошелся бы Лео в годовое жалование.

Проигнорировав метрдотеля, он быстрым шагом отправился к тому самому столу.

– Гранье, что ты забыл здесь? – изумился дипломат, когда он подошел к ним. – Прошу прощения, это мой…

Договорить служащему министерства иностранных дел не дали, его остановила волна темной энергии, накрывшая весь ресторан.

В «Милый друг» пришел тринадцатый гость. Это был тот самый демон из Флер-де-Флиса в облике прекрасной девушки. Но иллюзия на нем держалась всего мгновение, избавившись от нее, монстр бросился к Гранье.

Секунда. Столько понадобилась демону, чтобы отделить голову чиновника от тела.

Дальше началась резня.

– Ты как, салага? – с сочувствием спросил Мишель.

– Пристрелите меня. Чтоб я еще раз согласился на такое, – сиплым голосом сказал Леонардо.

Старший следователь ничего не ответил, сел рядом.

Двадцать пять работников, двенадцать посетителей. Всего пятнадцать минут потребовалось демону, чтобы превратить их в безжизненные куски мяса.

– Первым демон убил Гранье, по крайней мере, так к покойному обратился один из посетителей. Тварь зашла в ресторан сразу за ним. Она просто оторвала ему голову. Потом занялась остальными.

– Так все и было? Первым убили Гранье? – задал вопрос директор. Милано даже не заметил, как старик подошел к ним.

– Да. Ему повезло больше всех, он умер сразу. Остальных демон убивал дольше, с удовольствием, – медленно сказал Леонардо.

– Он выбирал конкретных жертв? – быстро спросил Кардинал.

– Нет, демон просто разрывал тех кто попал ему под руку. У него не было системы.

– Это точно тот монстр? Тварь из Флиса? – быстро спросил Мишель.

– Да, это точно был он, – уверенно сказал младший следователь. – Та самая тварь!

– Ты сказал, что малефик полностью контролирует демона. Не было попыток сорваться? – внимательно смотря на Леонардо, спросил директор.

Младший следователь задумался.

– Сложно сказать. Мне показалось, что в процессе он просто ослабил поводок. Позволил демону порезвиться. Но за это я не поручусь.

– Мишель, приведи своего протеже в чувство, – скомандовал д’Эрсте. – Леонардо, мне нужно полное описание всей ситуации. Поминутное, а лучше посекундное. Кого, где и как убили. Что здесь происходило до этого. Таланты комиссии прибыли. Их сейчас приводят в чувство, хотя они даже не приступили к работе… Сам понимаешь, надежды на них надежды мало. Их к такому не готовили.

«Да и меня не особо, если честно, – подумал Леонардо. – Вот уж действительно, бойся своих желаний, они имеют свойство исполняться. Хотел большое дело – получи, ототри бумаги от крови, распишись».

– Так как, Лео? – спросил Мишель, когда начальник отошел. В руках старшего следователя как по волшебству возникла серебряная фляжка.

На непритязательный вкус Лео, коньяк был просто отличный. Хотя его бы сейчас и чистый спирт устроил бы. Даже живительный удар кувалдой по голове. Что угодно, лишь бы стало капельку легче.

– Хочу найти этого малефика и порвать на куски. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу, – неожиданно для себя сказал Леонардо, закрыл фляжку и приложил ее ко лбу. – Я чертовски рад, что мы еще не сдали старому выжиге наши ножи и патроны.

– Отлично представляю, – с пониманием сказал Мишель и сел рядом. – И мы обязательно это сделаем. Притащим этого подонка на центральную площадь и казним. По старинке, без всяких новомодных механических штучек. Серебряные цепи, палач, топор, четвертование. Чтобы он подольше мучился.

– Да, так и надо, – медленно сказал Леон.

– Именно так. И никак иначе. Помни об этом, салага. Превращать чернокнижника в кусок мяса будет палач. Наша задача – поймать эту тварь. Не перепутай.

– Легко сказать, – мрачно сказал Лео. – Дерьмо. Не так я себе представлял службу.

– Никто ее себе так не представлял, – тихо сказал Мишель, задумчиво смотря на сотрудников РКК, собирающих в мешки останки. В этом им помогали несколько бойцов штурмовой группы. Пару часов назад Милано даже представить такой «союз» не мог. – Для нас всех это слишком. Мы как старая шхуна контрабандистов, которая в тумане наткнулась на новейший бронепалубный крейсер. Есть слова, есть эмоции, но никто не представляет что делать.

– Не понял, – честно сказал Леонардо, убирая флягу ото лба.

– Мы по уши в дерьме, – пояснил свою аналогию Граммон.

С этим Лео был полностью согласен.

– В академии нам говорили, что каким будет первое дело, такой будет вся служба, – произнес младший следователь, вертя в руках фляжку.