Реликт ушедшей эпохи, который не смогло сломать ни время, ни политические бури. Кардинал – так за глаза называли Антуана д’Эрсте.

Когда Мишель сообщил, что директор тоже едет на место преступления, а также еще пара следователей и отделение штурмовой группы, Лео понял одно.

Они вляпались. По колено. И это если считать от головы.

«Будет смешно, если действительно убили консула. Хотя нет, это будет ни хрена не смешно», – нервно подумал Леонардо, проверяя кобуру с пистолетом. Поддавшись общей паранойе, он зарядил его серебряными пулями, которые так и не сдал старому кладовщику.

Выводы Милано подтвердились, когда они приехали в ресторан «Милый друг». Оцепившие здание сотрудники контрольной комиссии не просто их ждали, они с радостью и облегчением приветствовали их.

«Да уж, со вчерашним настроем это не сравнится», – мрачно подумал младший следователь, вылезая из экипажа.

– Выше нос, салага. Все не так плохо, – преувеличенно бодро сказал Мишель.

«Все много хуже», – закончил за него фразу Лео, но не стал это озвучивать.

Директор ничего не сказал, лишь ускорил шаг. Сейчас он был похож на древнего рыцаря, который таранным ударом пробивает строй противника. Остальные служащие последовали за ним.

Первым среагировало обоняние. В нос Лео ударил тошнотворный запах крови. Затем в дело вступил зрение. Милано поспешил отвести взгляд. После этого подключился талант, который крайне болезненно отреагировал на запредельную концентрацию темной энергии в помещении.

Даже Граммон позеленел, что говорить про младшего следователя?

Милано поспешил закрыть нижнюю половину лица рукавом. Желудок взбунтовался, но Лео смог с ним справиться.

«Хорошо, что я не обедал. Не все ребята из РКК сдержались», – мелькнула неуместная сейчас мысль.

– Бойня, – сухо сказал д‘Эрсте. – Три десятка человек точно. Но, наверняка, гораздо больше. Проклятье.

Последнее слово было сказано спокойно и тихо, но почему-то впечатлило Леонардо больше, чем самые грязные ругательства.

– Тридцать семь. Двадцать пять работников ресторана, двенадцать посетителей, – сказал подошедший к ним старший инспектор Бастон. – Здравствуйте, директор д‘Эрсте. Рад, что вы так быстро среагировали.

Судя по лицу Мишеля он очень хотел припомнить сотруднику комиссии вчерашний вечер, но сдержался:

– Выжившие? – сухо спросил Граммон.

– Ни одного, – утерев пот на лбу платком, мрачно сказал старший инспектор. – Все кто здесь был порублены в фарш.

– Сложно не заметить, – холодно произнес директор. – У нас тут лежит парламентарий, заместитель министра иностранных дел и миллионер. И это только те кого я знаю лично.

– Это только вершина айсберга, – покачав головой, сказал старший инспектор. – Как видите, опознание затруднено, но среди погибших несколько влиятельных персон. И все это за десять дней до Большой выставки.

– Ясно. Работать будем вместе. Общее руководство на мне, – подвел итог Кардинал.

Бастон открыл рот, чтобы возразить, но в последний момент передумал. То ли ему не улыбалась перспектива быть ответственным за это дело, то ли повлияло наличие рядом штурмовой группы в полном составе.

– Наши специалисты уже в пути, – нехотя сказал старший инспектор.

– Мои уже здесь. Милано, за работу. Мне нужно знать как здесь все произошло. Гастон, от тебя мне нужна оценка твари.

Следователь Жером Гастон обладал талантом А-21, позволяющим чувствовать демонов, определять их силу и возможности. Правда, использовать эту полезную способность можно было только после применения демоном темной энергии.

Поэтому на ритуалах призыва обычно использовали тридцать седьмых.

Раньше «Милый друг» выглядел роскошно: дорогая мебель, мраморные колонны, позолота, шелк. Броско, но не кичливо. Сейчас ресторан напоминал филиал ада. Трупы, кровь, кишки, обломки.

Для чтения было мало пригодных объектов, они не могли охватить всю картину, поэтому Леонардо снова вынужден был прочитать помещение целиком.

Найти чистое место в разгромленном ресторане не представлялось возможным. Поэтому Лео отловил самого младшего из сотрудников комиссии и велел принести что-то вроде газеты или скатерти.

Милано испытал немалое удовольствие, когда парень старше его на пять лет и определённо выше по званию помчался исполнять его приказание. Правда, тут же напомнила о себе совесть, больно уколов младшего следователя.

«Моральная компенсация за вчерашнее. Имею полное право», – недовольно подумал Лео.

– Месье эксперт, есть только шелковые скатерти. Подойдут? – спросил вернувшийся сотрудник.

Ткань была нужна Милано, чтобы не замарать его костюм. Использовать для этого шелк, который в несколько раз дороже…

– Подойдет, – буркнул Леонардо, забирая скатерть.

Разложив ее на полу, младший следователь сел и начал работу.

В этот раз чтение было похоже не на размеренное погружение, а на прыжок в ледяную воду с огромной высоты. Искать ничего не пришлось. Нужное воспоминание просто сочилось болью, ужасом и темной энергией

Все произошло час назад, в пять пополудни. Милан начала чтение с четырех.

В это время в ресторане было двадцать пять работников и четверо посетителей. Последние устроились за огромным столом и с жаром обсуждали ситуацию:

– Нет, профсоюзам определенно нужно пустить кровь! – надрывался тучный лысый мужчина в дорогом костюме. – Эти стачки и демонстрации парализуют работу предприятий!

– Просто надо повысить оплату труда, сократить рабочий день, – ехидно заметил молодой худой мужчина, делающий заметки на салфетках. У него были длинные светлые волосы, тонкие черты лица, ухоженные руки и бегающий взгляд морфиниста. – И все само решится.

– Послушай поэта и сделай наоборот, – фыркнул промышленник. – Стоит повысить оплату на су, пролетарии потребуют франк, дашь франк – они начнут мечтать о десятке. Если же им уменьшить норму с десяти часов до девяти, то никто работать не будет! Нет, эту толпу прокормить невозможно, можно только запугать.

– С талантами у вас другой разговор, - не без иронии заметил поэт. – Им вы регулярно повышаете оплату.

– Они стоят десятка станков, на них я серьезно экономлю, – усмехнулся миллионер. – Кроме того, свои сверхлюди – это всегда полезно. Пусть даже это Б и В ранг.

– Но простые работяги не достойны нескольких су, – рассмеялся поэт, заканчивая делать набросок на салфетке. – Ведь им не повезло родиться под счастливой звездой.

– Половину запугать, вторую половину – вышвырнуть на улицу и набрать вместо них приезжих. Прекрасный план. Как скоро будет новый бунт? – с интересом спросил мужчина в летах со значком правящей партии на лацкане пиджака. – Гай, ты не думал, что иногда приходится идти на уступки?

– Любые уступки будут восприняты профсоюзами как проявление слабости. Нет, дело не во франках. Дело в принципе. Один шаг им навстречу и ты уже в цепях, а потом сидишь на паперти под смех и гомон толпы.

Старик покачал головой, но ничего не ответил.

– Война. Вот что решит наши проблемы, – уверенно произнес молодой полковник колониальных войск. – Мы мобилизуем нацию, заткнем рты несогласным и поднимем экономику с колен.

– Настоящая война – это не запугивание аборигенов в Нусите, – недовольно сказал старый политик. – Это смерть, ужас, хаос и снова смерть. Лечить насморк отрубанием головы не стоит. Всегда можно найти другой путь.

По лицу офицера было видно, что ему есть что сказать по этому поводу, но он сдержался. Полковнику пришел на помощь промышленник:

– Гарлонд мыслит в верном направлении. Нам не нужна мышиная возня в колониях. Необходимо возвращать исконные земли Республики. Восточные провинции богаты железом и углем. Это кровь и плоть нашей экономики.

– Нусит богат и тем, и другим, – взяв бокал с вином в руки, сказал политик. – Не стоит спешить, господа. Простое решение не всегда самое эффективное.

– Вот только Нусит за морем. Пароход превращает уголь в серебро, а железо – в золото. Слишком высокие издержки, – продолжил гнуть свою линию богач.